Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского союза и Финляндии. 1939-1940 - Вяйне Таннер

В 22.00, в ходе нового телефонного разговора, Маннергейм озвучил ту же самую мысль: «Время истекает».

В 22.30 Эркко из Стокгольма сообщил, что получена телеграмма из Москвы; время встречи сдвинуто на три часа, на 19.00.

Вечером я направил нашей делегации доклад о положении на фронте.

В 23.00 позвонил из Вашингтона наш посол Прокоп и сообщил, что в ходе пресс-конференции президент Рузвельт упомянул о мирных переговорах, ведущихся Финляндией. На вопрос о том, выступят ли Соединенные Штаты в качестве посредника на этих переговорах, Рузвельт ответил, что подобная просьба к США не поступала.

Прокоп добавил, что в Вашингтоне ходят слухи о том, что Паасикиви и Таннер уже находятся в Москве.

От посла Хольма из Парижа поступила длинная телеграмма, в которой излагалась речь премьера Даладье. Он выражал сожаление о том, что Финляндия до сих пор не направила призыва о помощи. Он согласился на продление срока до 12 марта, но предупреждал, что Советский Союз поступит с Финляндией вероломно. Если Финляндия сейчас не получит западную помощь, то не сможет рассчитывать на гарантии Запада своей территориальной целостности.

Слухи о попытках установления мира стали распространяться по планете. Журналисты с их вопросами и телефонными звонками были настоящей пыткой, особенно один тип из Нью-Йорка, который много раз звонил мне между двумя и тремя часами ночи. Но все же я не мог отключить свой телефон из боязни пропустить важный звонок. Даже на службе у меня не было секретарши, которая могла бы отсеивать звонки, не говоря уже о моем доме.

Чтобы подготовить общественное мнение к переговорам, я направил в газеты первое краткое сообщение о возможности заключения мирного соглашения. Оно было набрано крупным шрифтом: «Как удалось узнать в правительственных кругах, Советский Союз может представить Финляндии более жесткие требования, чем ранее. Однако никакой детальной информации пока не получено».

В 19.00 состоялось краткое заседание кабинета министров, прежде всего с целью краткой информации его членов о происходящем. Я доложил информацию, которой к этому времени располагал, включая тревожные сообщения маршала Маннергейма о положении на фронте. После этого сообщения Ньюкканен заметил, что, по мнению генерала Айро, ситуация стабильна. Противник в самом деле занимает плацдарм между двумя полуостровами, но генерал Айро считал, что он не сможет организовать наступление с этого плацдарма. В районе Уурас давление было более интенсивным, но на других участках фронта не происходило ничего заслуживавшего упоминания.

В ходе заседания было обращено внимание на то, что советские условия мира были напечатаны в мировой прессе в один и тот же день. Я сказал, что ничего странного в этом нет, поскольку об условиях мира были информированы 200 парламентских представителей. Некоторые народные избранники тут же исчезли из Хельсинки; так, например, Свинхувуд был замечен в Стокгольме. Там же объявился и Паасикиви.

Относительно упомянутой поездки Свинхувуда я могу заметить, что о ней не знали даже члены кабинета министров. Экс-президент Свинхувуд уехал в Германию вместе с П. Х. Норрменом, директором одного из банков, и журналистом Еркки Райкконеном, чтобы побудить Гитлера использовать свое влияние для получения достойных условий мира. Но ему не удалось встретиться с Гитлером и даже с Риббентропом, пришлось ограничиться изложением своих надежд их подчиненным. Единственным официальным лицом, принявшим его, был заместитель государственного секретаря Вайцзеккер. По всей видимости, непростые отношения Германии с Советским Союзом удержали большинство германских официальных лиц от встреч со Свинхувудом. Из Берлина Свинхувуд направился в Рим. Поездка оказалась совершенно бесполезной.

Девятого марта кабинет министров напряженно ожидал новостей из Москвы. Даже президент часто звонил мне, чтобы спросить, не поступили ли какие-нибудь известия. Лишь после полудня от делегации пришла телеграмма за № 4. (Телеграмма № 3 еще не пришла.) В ней сообщалось, что Советский Союз на переговорах представляют Молотов, Жданов и генерал Василевский. Мы сочли присутствие Жданова, который напал на Финляндию самым предательским образом, недобрым предзнаменованием. К счастью, среди них не было Куусинена; его участие было бы унижением для нас.

В телеграмме сообщалось, что Молотов и Жданов заняли очень жесткую обвинительную позицию. Переговоры продолжались более двух часов; советская сторона заявила, что не собирается вмешиваться во внутренние дела нашей страны. Наша делегация обещала рассмотреть требования СССР и дать ответ во время следующей встречи.

Телеграмма № 3, задержавшаяся из-за ее объема, поступила только в 15.30. В ней содержались советские требования:

Большая часть требований была уже известна, но уступка территории вокруг Салла появилась дополнительно. Мы должны были отдать оба мыса полуострова Рыбачий, остальная его часть оставалась у Финляндии.

Тем временем маршал Маннергейм уже справлялся по телефону о полученных из Москвы известиях. Я обещал ему сообщить сразу же, как только будет закончена расшифровка кодированной телеграммы. В 16.15 я позвонил ему и прочитал содержание телеграммы.

Маннергейм поинтересовался, можно ли еще рассчитывать на западную помощь теперь, когда наша делегация находится в Москве. Я обещал ему выяснить этот вопрос.

В 16.40 шведский посол Сахлин по моему приглашению появился в Банке Финляндии. Я изложил ему новые мирные требования, только что полученные от Советского Союза. К передаче предназначались области, важные в промышленном и в других отношениях. Москва увеличила свои требования, хотя было обещано, что новые требования предъявляться не будут; мадам Коллонтай даже говорила о том, что Сталин сделает «широкий жест». Тогда же нам обещали приостановку военных действий, как только делегация отправится в путь. Теперь мы узнали правду, и Скандинавские страны должны определить к ней свое отношение. Я просил его довести новую информацию до сведения шведского правительства, которое выступало в качестве мирного посредника. Я также обещал позвонить в 20.00 Гюнтеру, чтобы узнать мнение Швеции по этому вопросу.