Неверные шаги - Мария Адольфссон

Они уже почти у цели, но Юнас задним ходом выруливает с парковки и мчится прочь, только гравий из-под колес брызжет на соседние машины.

Секунду Венке стоит в нерешительности, смотрит то на отъехавший Юнасов автомобиль, то на Сигрид, которая через кладбище идет в противоположную сторону. Венке раздосадованно качает головой, что-то говорит мужу, и оба садятся в машину. Спокойно, вовсе не рывком, Магнус Хеллевик выводит с парковки свой “вольво” цвета синий металлик и уезжает прочь.

Последнее, что видит Карен, садясь в свой “форд”, — узкая спина Сигрид, исчезающая в тисовых зарослях.

Шуршащий перестук мидий, сыплющихся из ведра в мойку, заставляет Руфуса поспешно ретироваться из кухни на диван в гостиной. Ничего, скоро вернется, думает Карен и, точно хирург перед важной операцией, не спеша натягивает резиновые перчатки, глядя на блестящие черные ракушки. Потом берет ножик с коротким лезвием и принимается за дело. Пять кило мидий надо очистить от грязи и водорослей, времени уйдет много, но гости приедут лишь через несколько часов. Человек восемь или девять: Коре с Эйриком и Марике будут точно; Эйлин сперва сомневалась, удастся ли найти приходящую няню, но потом сообщила, что они с Бу тоже приедут. Черт, подумала Карен. Бу наверняка не обрадуется, узнав, что придется провести вечер в компании теток и двух геев. И не столько ради Бу, сколько ради Эйлин и ради общей атмосферы она вдобавок пригласила своего кузена Турбьёрна и его жену Веронику. Это изрядно поднимет Бу настроение. Выдающийся юрист, с недавних пор начавший политическую карьеру, он наверняка уже обзавелся широкой сетью контактов, однако они с Вероникой состоят в одной партии, а планы у Бу весьма амбициозные. Ради Эйлин, внушает она себе.

Если она вообще хочет повидать подругу, никуда не денешься — надо пригласить и ее мужа и проследить, чтобы он пребывал в добром расположении духа. Только бы Марике держала язык за зубами, тогда все пройдет хорошо. Ведь Марике считает, что муж у Эйлин “полное дерьмо” с “нездоровой потребностью все контролировать”.

“Я совершенно уверена, что он ее бьет. Почему она всегда носит длинные рукава?” — сказала Марике прошлым летом.

И Карен спросила напрямик. Заехала, когда точно знала, что Бу нет дома. И после двух чашек кофе наконец кое-как выложила свои опасения, а Эйлин в ответ рассмеялась. У Бу, конечно, свои тараканы, но он никогда пальцем ее не тронул. Конечно же, нет.

До сих пор неловко.

Мобильник на кухонной лавке звякает, Карен вытирает руки. Эсэмэска от Астрид: К сожалению, сегодня вечером прийти не смогу. Всю ночь не спала, да и дел полно. Но за приглашение спасибо, и с днем рождения тебя!

Внезапная идея пригласить коллегу была вызвана и ее неожиданным признанием, и симпатией. Барышня Пчелка и ее лощеный муж-айтишник Ингемар разводятся, а повод — измена. Астрид узнала о ней случайно, так она сказала. Классический расклад — по ошибке вскрытый конверт, адресованный мужу, проверка состояния счета и внезапное озарение, от которого мир остановился, а она сама заледенела. Три ужина в ресторане и ночь в отеле. В Париже.

Черным по белому Астрид прочитала, что в эти выходные Ингемар вовсе не ездил с приятелями в Лондон на матч Премьер-лиги.

Он сознался сразу. Предыдущая футбольная поездка тоже обман, но остальные — чистая правда. Последнее он прочувствованно подчеркнул, будто по крайней мере это можно засчитать в его пользу.

“У него с той женщиной действительно все всерьез?” — спросила Карен и тотчас пожалела о своих словах.

“По-твоему, это имеет значение? Мне что же, дожидаться, пока он выпустит сексуальные пары, а после, когда устанет, приползет обратно?”

Нет, Карен так не считала, хотя с годами все меньше верила в вечную верность. Неужели вправду нельзя простить и идти дальше? Любовная интрижка вряд ли наихудшее, что может постичь семью. Не то что дальнобойщик, который без предупреждения идет на поворот.

Вслух она сказала:

“Ясное дело, нет. И давно ты узнала?”

“Вечером во вторник. Мы собирались отправить мальчиков к матери Ингемара, чтобы поговорить в эти выходные, но я не хочу. Только что забронировала по телефону номер в «Ривале». Возьму с собой бутылку и буду сидеть в номере, но лучше, наверно, в гостиничном баре. Подцеплю кого-нибудь, в отместку”.

На миг у Карен мелькнула мысль сходить в кабинет Юнаса за бутылкой виски и отдать ее Астрид, но она тотчас передумала. Сидеть в одиночестве гостиничного номера ей, пожалуй, совершенно ни к чему. Бар в “Ривале” не лучше, но там хотя бы не так одиноко; вряд ли будет сложно подцепить кого-нибудь.

Тут ее и осенило:

“Если можешь повременить с отместкой, буду рада видеть тебя у меня дома”.

Получив приглашение, Астрид не сказала ни да, ни нет. Может, она все-таки махнет к сестре в Равенбю, хоть это и требует сил, а Карен сказала, чтобы она просто приезжала, если захочет.

Пожалуй, для нее разумнее не приезжать, думает Карен и осторожно стучит ножом по открытой мидии. Сегодня у Астрид наверняка есть дела поважнее — обдумать, как сообщить детям, например. И родителям Ингемара на Ноорё, людям, по словам Астрид, глубоко религиозным. Вряд ли я ошиблась, думает Карен, хотя в семье Нильсен строгий взгляд на священность брака, похоже, перескочил через поколение.

Она выпрямляется, смотрит в кухонное окно. Утренняя морось прекратилась, и, пользуясь случаем, на рябину садится стайка свиристелей. Через час-другой ни одной красной кисточки не останется, но зрелище, представшее перед нею сейчас, стоит зимы без рябинового желе. Она спокойно любуется шелковыми спинками. В следующий миг тишину нарушает хищное урчание Руфуса — кот запрыгнул на стол и алчным взглядом смотрит на птиц.

— Нет, старичок. Возьми лучше мидию.

Вместе они еще некоторое время наблюдают за пирушкой свиристелей, потом Руфусу надоедает, он спрыгивает на пол, а Карен снова чистит мидии. Под царапанье и скрежет ножа мысли текут дальше. Ужинать придется на кухне, хотя, если Астрид все же приедет, для девяти человек за столом будет тесновато. Конечно, веранда под навесом, и температура поднялась на несколько градусов, но сидеть на улице все равно слишком холодно. Вот если бы она, как и все, перестроила лодочный сарай. Все-таки, наверно, чему быть, того не миновать — надо этим заняться. Весной, чтобы к лету закончить.

Три громких сигнала обрывают ее размышления.

В ту же секунду стайка свиристелей вспархивает, а автомобиль Марике, подпрыгнув, въезжает в ворота и останавливается на гравийной площадке в нижней части двора, рядом с ее “фордом”. Не снимая резиновых перчаток, Карен отворяет входную дверь и глядит на упитанные ягодицы Марике, когда та наклоняется к заднему сиденью, достает несколько сумок и букет цветов, а затем поворачивается и с широкой улыбкой приветствует виновницу торжества:

— Сегодня день рождения у Карен, ура-ура-ура! И я дарю желанный ей подарок, да с дивным шоко-ла-а-адом и вкусным пирогом!!