Любви все возрасты покорны. Для тех, кому за... - Джоан Прайс

Мой муж всегда был мягким и добрым человеком — и остается таким. Он воспринимает указания без жалоб и многословно благодарит за них. Он говорит мне о своей бессмертной любви и делает комплименты. На самом деле он более откровенен в своих чувствах в этой области, чем до того, как болезнь взяла его в оборот. Он постоянно повторяет, что просит прощения за все ошибки, которые совершил.

Я знаю, что он, должно быть, очень растерян и держится рядом со мной, чтобы чувствовать себя в безопасности. Вероятно, он нужен рядом и мне, чтобы чувствовать себя в безопасности: отпущение — это нелегкий процесс, особенно когда физическое существо присутствует, а мыслящее давно покинуло его тело. Я тоскую и по прошлому, и по будущему.

Я хочу, чтобы мой муж оставался здесь, в нашем доме, как можно дольше. Озеро, сад и птицы составляют бо́льшую часть нашего сегодняшнего мира. Когда удается побыть с родственниками и друзьями, солнце светит чуть ярче. А пока — скажу словами мужа, которые он произносит каждое утро: «Вот еще один прекрасный день!»

Вероника, 72 года

Примерно через сорок лет нашего брака у Робби диагностировали болезнь Альцгеймера. Я обнаружила в себе источник силы, о существовании которого даже не подозревала. Последние два года были абсолютно ужасными, но я никогда ни словом, ни намеком не обмолвилась, что больше не могу. Бог благословил меня даром веры, так что я знаю, откуда взялся этот источник силы. Я справлялась с каждым кризисом — с терпением, любовью и выносливостью.

Неожиданностью оказалось то, насколько сильно я любила Робби. Даже не осознаешь, насколько любишь человека, пока от тебя не потребуется делать для него такие вещи, которые тебе и в голову не приходили. Даже когда твое тело полностью изнурено уходом за больным в режиме 24/7, ты черпаешь из своих эмоциональных и духовных ресурсов — и обнаруживаешь, что твоя любовь по-прежнему сильна и вынослива. Это — как особый маленький подарок, который дается только сиделкам.

Мой совет людям, у которых партнеры больны болезнью Альцгеймера. Прилагайте все усилия, чтобы оставаться в текущем моменте. Старайтесь не размышлять о том, как было раньше. Смотрите на своего любимого с той же любовью, какая была у вас, когда вы только встретились. Поскольку болезнь превращает его в незнакомца, это проще сказать, чем сделать. Найдите способы подпитывать себя — и ищите радости в собственной жизни.

Робби умер три года назад, и какими бы ни были трудными эти последние годы, утрата оказалась для меня почти невыносимой. В прошлом году я, наконец, начала снова чувствовать, что смеяться — это нормально; стала выходить на люди и получать удовольствие. Я открыла для себя танцы в стиле кантри! Жизнь снова стала для меня радостью, каждый новый день — приключением и подарком. Приближаясь к четвертой годовщине смерти Робби, я знаю, что его любовь будет жить в моем сердце вечно. А теперь настало время Веронике осуществлять свои мечты.

Во время кульминации горя после смерти Роберта я плакала целыми днями. Нет, это преуменьшение: я выла, вопила, я билась в истерике. Казалось, меня неудержимо рвет слезами. Сердце мое было распилено на куски. Тот, кто пережил утрату великой любви, знает, о чем я говорю.

Однажды неистовая сердечная боль привела меня в палату «Скорой помощи». Когда один анализ за другим показали отсутствие каких-либо физических проблем, врач сел рядом и взял меня за руку.

— С вами что-то недавно случилось? — спросил он.

— Да. Мой муж умер.

— Что вы чувствуете?

— У меня словно сердце разрывается, — всхлипнула я.

Я пошла не просто к какому-то психотерапевту — за 15 месяцев у меня было множество сеансов с двумя психотерапевтами, двумя специалистами по скорби; были три группы поддержки. Если ваша скорбь сильна, пожалуйста, не терпите ее, обходясь без помощи. Эти люди знают, через что мы проходим. Они знают, как выслушивать нашу боль — и вести нас к исцелению.

Что интересно, мой консультант по скорби из хосписа оказался человеком, с которым я пару раз встречалась двенадцатью годами раньше. Во время нашего первого сеанса он взглянул мне в глаза и сказал: «Я помню, как улыбка некогда освещала твое лицо. Ты вернешь себе этот свет».

Мое исцеление ускорил рассчитанный на целый день семинар, который вел Джо Хэнсон, коуч для скорбящих. Одно из его упражнений трансформировало мое мышление. Он просил нас написать историю, которую мы рассказываем себе о нашей утрате, в одном предложении. Потом он помог нам переписать (он называл это «переформулировать») эту историю так, чтобы она служила нам в будущем. Вот что я имею в виду:

Моя изначальная история: «Я утратила любовь своей жизни, и моя жизнь пуста и останется пустой без него».

Переформулированная история: «Я нашла любовь своей жизни, научилась переживать любовь во всей ее полноте — и возьму это умение с собой в путь».

Видите разницу? Это не просто семантика — это совершенно иной способ смотреть в лицо жизни, отныне и впредь. Вот как это объясняет Джо Хэнсон.

Джо Хэнсон

Дело не в том, что случается с нами. Дело в том, что мы говорим себе о случившемся. Только это имеет значение.

Пережив потерю человека, которого любим, мы остаемся с глубокой болью. Мы также остаемся с историей, которую рассказываем себе и другим о нашей утрате. Эта история будет меняться по мере того, как мы прорабатываем свою скорбь. В конечном счете наша история либо оставит нас парализованными в тупике скорби, либо даст нам силы двигаться дальше по жизни.

Вполне естественно, что история утраты поначалу наполнена негативными эмоциями и драмой, которая часто окружает эти эмоции.

Гнев: «Это не должно было случиться со мной!» «Это несправедливо!»

Вина: «Я должна была проводить с ним больше времени». «Мне следовало заботиться о ней!»

Страх: «Как я буду жить теперь, когда он умер?» «Как я вынесу одиночество?»

Чем больше драмы и негативных эмоций в нашей истории утраты, тем труднее преодолеть скорбь. Да, нам необходимо проработать каждую негативную эмоцию; но потом, и как можно скорее, нужно переформулировать свою историю — так, чтобы она придавала нам силы и помогала двигаться дальше по жизни.

Этапы переформулирования истории таковы:

1. Удалите драму и признайте эмоцию. Лучше сказать «Я в гневе!», чем «Это несправедливо!» или «Это не должно было случиться!». Когда мы признаем гнев, вину или страх без драматических «украшений», эти эмоции легче проработать.

2. Удалите драму и эмоции и признайте боль. Выход за пределы негативных эмоций и признание глубокой боли нашей утраты — акт здоровый и исцеляющий: он нужен для того, чтобы обнажить и выразить переживание чистой боли утраты, по-настоящему быть с ней. Теперь мы можем сказать: «Я ощущаю боль!»