Принцессы снега - Анна Елагина

— Только не говори, что для здоровья вредно, — смеется она, — погодка прекрасная, самое то для меня.

Блоссом необходим холод, к этому Рихард уже привык. Земная девушка будет рада, если ее укроют теплым пледом. Неземная — с удовольствием бы еще окна открыла. Но ради него не станет.

— А если тебя кто в таком виде среди снега увидит? — вздыхает Рихард.

— Я выбрала самый уединенный домик в горах не для того, чтобы нас увидели.

Рихард качает головой и чуть усмехается.

Ему нравится и не нравится это «нас увидели». То ли акцент на «увидели», то ли на «нас». Блоссом не хочет, чтобы про их отношения знали. Да и ему это не особо нужно.

Он верной тенью следует за ней повсюду, полный доступ. Рихард не прочь им воспользоваться и не в рабочих целях: запереться с Блосс в ее гримерной, поехать ночью на машине в самое безлюдное место.

На сцене и в клипах ее окружают красивые, лощеные парни. Таковы потребности публики. Рихард молча наблюдает за тем, как они прижимаются к ней под свет софитов.

На благотворительных вечерах Блоссом появляется в компании респектабельных мужчин, достопочтенных джентльменов, подчеркнуто вежливо ведет светские беседы под пожирающими ее взглядами.

Будь другим, ревновал бы. Но Рихард знает, она смотрит сквозь всех них, с едва заметными кристаллами льда в глазах.

Но стоит только Блоссом и Рихарду остаться наедине, как лед превращается в пламя. И смотрит она на него. Душа в душу.

Концертные наряды Блоссом откровенны: чем короче, тем лучше. В повседневной жизни она одевается по настроению, но чаще всего это нечто обтягивающее, привлекающее внимание настроение. Если только ей не хочется стать незаметной. Многогранная.

Порой они ссорятся. Блоссом любит лезть, куда не просят, а он напоминает ей о законах и что здесь все не так просто, при этом же Блоссом сама часто упоминает политику невмешательства, и Рихард не может понять, что у нее на уме.

Порой она слишком холодна и равнодушна. Порой у него бывает плохое настроение. В пылу ссоры она может разбить чашку. Но никогда не запустит в него своим ледяным кольцом. А он никогда не сожмет ее руки слишком крепко, не сделает больно той, кто почти не чувствует боли. Примирение после всегда еще более жаркое, чем сама ссора.

Они ходят в кино и театр, гуляют по паркам. Блоссом, конечно, всегда в маскировке, а Рихарду кажется, что она надевает ее не столько для того, чтобы спрятаться, сколько просто потому что ей нравится: как актриса примиряет образы. Но с ним всегда остается собой.

Они обсуждают политику и события в мире, сидят на маленькой кухне его съемной квартиры, беспечно болтая о мелочах — как самая обычная пара. Они стараются не думать, что будет потом. Каждого ждёт свой мир. Но воспоминания о всех ночах и днях ни на что не променяют.

Он состоявшийся в жизни мужчина, давно уже не мальчишка-романтик. Здоровый цинизм всегда помогал. Здоровый цинизм подсказал, что надо выбирать: или карьера, или семья. Быть женой полицейского — та еще «радость». И далеко не каждая способна вынести ее. Он выбрал. А потом встретил Блосс.

Цинизм, отчаянно хватаясь за соломинку, говорит, что это лишь необычное приключение для них обоих. И Блоссом часто подтверждает эти слова.

Цинизм напоминает, что еще ни одна женщина не смогла надолго удержать Рихарда. Флирт, несколько ночей в его квартире, в лучшем случае, несколько месяцев отношений. Блосс интересно его прошлое, но она не ревнует к нему, принимает как данность. И какая разница сколько женщин у него было? Такой как она не было точно. На этом цинизм замолкает. С этим поспорить не может. Не было. И не будет.

Кто бы подумал, что лёд может быть таким горячим.

Лумина Агата Блоссом любит командовать, любит повелевать, любит быть главной. Рихард тоже не привык ко вторым ролям. Но ей то и дело позволяет. Как и она ему.

А в этот раз, в уютном домике в горах, он хочет быть главным. Он жадно рассматривает Блоссом, старается запомнить каждую черту. Перехватывает инициативу, опрокидывает ее на спину, подминает под себя. В глазах Блосс загорается азарт. Она игриво извивается, пытается выскользнуть и занять место сверху, начинает шутливую борьбу.

Все их отношения — как эта странная борьба, не понятно только против чего.

Блоссом поддается. Но это не проявление слабости. Даже проиграв, она все-равно победительница. Сильная. И не потому что ее ледяное кольцо быстрее и четче пули, и не потому что она может обратить всё в лед. Вовсе не из-за магии или Силы, как сама это называет. Просто в ней есть еще другая сила, та, что сводит с ума. Ради которой он готов бросить все и пойти с Блоссом на край света.

Иногда Рихард задумывается, что у нее на уме и в сердце. Иногда как будто слышит ответ в ее движениях.

Он медленно, нарочно не спеша, снимает ее гетры. Целует от щиколоток до бедра. Изысканная, все еще непривычная ей ласка и потому такая желанная. Рихард не телепат, но раз за разом угадывает желания, знает их лучше, чем она сама. Бывает резким и порывистым, бывает неспешно ласковым — и то, и другое сводит с ума.

Блоссом чувствует, как тает от его прикосновений. Снежной это так противопоказано. Ну и пусть. Позволяет ему вести, позволяет подчинить ее. Сильные руки скользят по всем изгибам ее тела, язык дразнит. «Земной мужчина, почему ты земной» — последнее время она все чаще отгоняет эту мысль. И сейчас, здесь, мыслям не время и не место. Только он и его движения. Только его тепло — слишком непривычно приятное.

А потом они долго нежатся в постели, не заботясь ни о чем. Ловят момент. Он не последний и все равно такой важный.

* * *

Несколько лет спустя

Рихард, не торопясь, заходит через портал в уединенный домик в горах, зажигает камин, любуется огнем. Тепло постепенно заполняет покинутое ненадолго помещение. Интересно, сколько именно времени прошло здесь. Все чисто и прибрано — слуги постарались перед его прибытием.

Рихард снимает пиджак, расстегивает пуговицы на манжетах, закатывает рукава. За время правления он так и не привык к плащам, эполетам и прочим атрибутам монархической одежды. Не захотел привыкать. Королевские одеяния кажутся ему слишком тяжелыми и плотными. И на все важные собрания и переговоры он неизменно является в строгом черном смокинге. Высшая стикианская знать, может, и недовольна. Но видя взгляд Холоднейшей, возражений не рискует и не рискнет высказывать.

Правитель целой планеты. О таком повышении никогда не думал. Даже не подозревал, что может править. И не просто украшать собою трон. Стражи и остальные сотрудники охраны правопорядка готовы памятники воздвигать в честь своего короля.

Ненадолго останавливается у зеркала: за прошедшее время почти не изменился, даже морщинок у глаз не прибавилось, вот такая вот вечная стикианская молодость*. Рихард невольно усмехается: королева Регула всю Систему подсадила на любимую музыку.