Ты же ведьма! - Надежда Мамаева

— И да, о том, чтобы «посидеть, пропустить кружечку со старыми светлыми друзьями», если решил жениться на темной, тоже можешь забыть. Будешь якшаться только с чернокнижниками, черными алхимиками, пожирателями. Зато она будет улетать на свои шабаши демон знает куда. И никогда не догадаешься, на каком уровне Мрака ее искать. А вернется — вся укатанная в зюзю и обколдованная в дымину. Тебе оно надо?

— Я сейчас одного темного тихо благословлю… — пообещала зловеще. — А если не достанет слово, откат получишь скалкой!

Ну, лунный, ну, гад!

— Пожалуй, вы правы. Холостым оно как-то безопаснее, наверное, — прозвучало уже совсем растерянно. Лютня последний раз печально тренькнула, а затем послышались скрипучие шаги.

Впрочем, как-то не удаляясь, а топчась на месте, словно служка еще до конца не определился: спасать ведьмину душу браком или свою — безбрачием.

— А что, если все же… — начал было служка.

— Поверь мне, с ведьмой в браке может выжить только темный. — С этими словами лунный захлопнул окно.

— Скажи это Гардерику Бьерку! — вставая с кровати гремучей змей, начала я.

— То, что один светлый больше трех столетий назад сумел долго и счастливо прожить в браке с темной ведьмой, — только подтверждает правило! К тому же он был боевой маг! И дракон. Правда, ящером он оставался только до встречи с Ви из рода Сумеречных ведьм. А потом что случилось, напомнить? — обернувшись ко мне и многозначительно сложив руки на груди, осведомился Эрриан. — А этот парень — обычный человек. Пожалей его… — Он сделал выразительную паузу и добавил: — А меня можешь не жалеть. Совершенно и абсолютно.

— Не жалеть, говориш-ш-шь, — зашипела я, прикидывая: придушить или отравить?

— Да, я мало того что темный, я еще и Меч Темного Владыки, поэтому морально и физически готов ко всему, даже к браку.

И именно в этот момент в дверь постучали. Настойчиво. Словно тот, кто тарабанил, принял решение и боялся передумать.

А мне и раздумывать было не надо. Я схватила плащ, завернулась в него так, что открытыми остались только лицо и ступни, подорвалась с места и кинулась вниз.

Если портить себе репутацию, то самой и качественно, а не доверять это лунным дилетантам. Сейчас доходчиво и ясно объясню служке, что нам к алтарю слегка не по пути.

Простучала босыми пятками по лестнице, через сумрак зала и распахнула дверь со словами:

— Давай договоримся раз и нав…

Не успела. Сталь врезалась в плащ, пробив грудь навылет. Я захлебнулась вдохом.

Порою время летит спущенной с тетивы стрелой. Иногда оно замедляется, растягиваясь каплей клейкой смолы. А бывает, оно просто замирает. И один миг длится и длится.

В такие моменты безвременья вспышка молнии, которая обычно разрубает небо так, что не успеваешь опомниться, словно нехотя крадется меж облаков. Она разламывает тучи, ветвится, раскрывается так же неторопливо, как лепестки розы на рассвете. Но самое поразительное, что ты можешь это увидеть. Вот и сейчас.

Наверное, удар кинжала выбил из моей груди не только воздух, но и душу. Иначе почему я видела все происходящее, будто со стороны? Вот мое тело, которое начало падать слишком медленно, пядь за пядью приближалось к полу, погружаясь в сумрак. Медленно. Очень медленно. Взметнувшиеся полы плаща, казалось, и вовсе недвижимо зависли в воздухе.

Вот Эрриан, разрывая пространство и время, промчался вниз. Он был быстрый. Даже в этом замершем мгновении темный оказался единственным, кто способен двигаться. А не созерцать.

А вот я впервые увидела, как можно убить голыми руками. Всего одно движение — и ребро ладони, ударившее в кадык, сломало хрящи. Я, как целитель, могла точно сказать — после такого прямая дорога за грань.

Выпученные глаза нападавшего начали медленно расширяться от боли. Рот открылся в беззвучном крике, а руки Эрриана уже подхватили мое так и не успевшее упасть тело. А я… Я смотрела в лицо своему персональному кошмару.

Корнуолл.

Тот, из-за кого я лишилась дара, а брат едва выбрался из дурмана «звездной пыли». Избалованный сын главы торговой гильдии, который ради забавы рушил чужие жизни. Меньше всего я ожидала увидеть его на своем пороге. Да еще таким: с клинком в руках, одетого, как последний оборванец, с ввалившимися глазами, густой неопрятной щетиной, тощего как щепка. Грязного и вонючего. От былого лоска не осталось ничего.

Зато во взгляде, когда он вонзал сталь, сияло торжество. И сейчас оно сменялось удивлением. Корнуолл так и не понял, что умирает. Что он был уже мертв, еще не рухнув на порог. Как и я.

А потом боль пронзила тело. Она была резкой, всепоглощающей, утягивающей меня обратно в тело. И время вновь убыстрило свой неумолимый бег.

Вдох напополам с кровью. Я им захлебывалась, хрипела. Корнуолл упал уже бездыханным, скатившись по ступеням вниз. Порыв ветра, ударивший в дверь, захлопнул ее, погрузив нас во мрак.

Сознание уплывало, а я слышала лишь отчаянный крик Эрриана:

— Нет, Магда! Не-э-эт!

А я… Теперь ощущая пробитую грудь, я точно знала: мне отпущено еще несколько ударов сердца. Потом кровь из пробитой вены зальет легкие, и я утону в ней. Может, окажись рядом сильный, опытный целитель, у меня бы и был призрачный шанс. Но мы — в Хеллвиле. Дикое Приграничье. Вокруг — Шумерлинская топь и нежить. Так что… увы.

— Не уходи… — В голосе Эрриана звенело отчаяние.

Сильный. Смелый. Этот темный, казалось, мог исправить все. Кроме смерти.

Я хотела сказать. Мне казалось это важным. Очень. Но мысли путались. Губы и язык — не подчинялись. Перед глазами стояла алая пелена.

— Эйта, Мрак тебя раздери, где ты, сволочь рыжая! Я согласен!!! — зарычал лунный.

Вспышка, озарившая зал, была ослепительной. А вслед за ней раздался торжествующий голос Дарящей Безумие:

— Ну наконец-то!

— Но у меня условие — она должна жить. Я сам добровольно шагну в твое царство. Но пусть Магда живет.

Я ничего не видела. Лишь слышала. И в голове билась лишь одна мысль: Эйта все же смогла добиться своего. Свести с ума темного. С моей помощью. Хотелось закричать: нет, не надо, зачем?! Но я не могла даже вздохнуть.

— Через несколько ударов сердца она умрет, и ты провалишься в безумие и так, — хмыкнула белка.

— После твоих слов — нет. Мне хватит разума добраться до Джерома. Надо ли говорить, что сделает со мной пожиратель… — Голос темного был холоден как лед.

Сын Мрака. Тот, кто способен выйти на бой со смертью и победить. Тот, кто способен выторговать у Дарящей Безумие жизнь любимой. Пусть в уплату отдав свою.

— Ты не посмеешь, — прогремела белка.

— Хочешь проверить?

— Я не целитель, я не могу спасти ее, — нехотя призналась Эйта. И тут же, словно ее посетило озарение, она провозгласила: — Зато ты сможешь!