Квантовая теория любви - Дэнни Шейнман

— Да.

— Возьмешь меня с собой?

— Конечно. А я уж начала думать, ты никогда не попросишь.

[37]

Два дня спустя Лео и Ханна приземлились в Маниле. Выйдя в филиппинское пекло, они поймали такси. За окнами раскаленной машины проплывали трущобы, уродливыми грибами выросшие на илистых берегах реки. Дети плескались в мутной воде, их матери полоскали там же белье, бесконечной чередой тянулись лачуги из брезента и жести, некоторые даже о двух этажах. Во многих странах такие «времянки» стоят вечно, но здешние хлипкие хижины, кажется, изначально были возведены с расчетом «до следующего наводнения». И оно не заставит себя долго ждать, а когда буйство стихии сойдет на нет, строения из подручных материалов моментально возникнут вновь, словно перенесенные из неведомых мест тайфуном.

Маленькие попрошайки, некоторым лет по пять-шесть, у каждого светофора облепляли тормозящие машины. Ханна опустила стекло и дала доллар коричневому обритому мальчишке с младенцем на руках.

— Хорошо, что моя заколка упала не на Манилу, — сказала она.

В Бакларане[38]они остановились возле стихийного рынка, и, пока Лео стерег рюкзаки, Ханна купила себе пару саронгов. По бульвару, где раскинулся безумный рынок, они спустились к автовокзалу. Дальше их путь лежал до порта Батангас. Там они сядут на корабль до Пуэрто-Галера, что на острове Миндоро.

Обшарпанный автовокзал, ярко раскрашенные автобусы, уличные торговцы… Лео переносится в прошлое.

Он снова в Эквадоре. Они с Элени бредут по Кито, плечи оттягивают тяжелые рюкзаки, они ищут, где останавливается автобус до Латакунги. Элени напевает по-испански: «Porque no me dijiste, cuando me…» — этой песенке ее научили в Гватемале. Рычит мотор, они входят в автобус, Элени в миллионный раз пробирается в середину, а он в миллионный раз окликает ее, и она возвращается обратно… Он берет у нее фотоаппарат (Элени с ледорубом) и прячет в рюкзак. Громада Котопакси нависает слева, грузовик летит им в лоб… Крик Элени… А вот это что-то новое: ее швыряет на сиденье водителя прямо перед ним, ударяет о металлическую стойку, мотает из стороны в сторону, отбрасывает спиной к двери, и она падает вниз головой на ступеньки, осыпаемая осколками…

Картинка пропадает. Пустота.

— Я хочу выйти.

Ханна сжала его мокрую от пота ладонь:

— Нет, Лео, ты обязан пройти до конца.

Лео сел в середине салона и с напряжением ждал, когда шофер запустит двигатель. Индийская мудрость гласит: хотя мы знаем, что смертны, но ведем себя так, будто никогда не умрем, и в этом заключается чудо. А вот в поведении Лео никаких чудес нет, он парализован страхом, ведь смерть может таиться за каждым поворотом. Его храбрость ушла вместе с молодостью. Когда-то его не страшили все опасности Южной Америки вместе взятые, а теперь он боится обычного автобуса.

Но если на ситуацию взглянуть с другой точки зрения… Предположим, доктор сказал, что жить осталось пару месяцев. Человек, конечно, приведет в порядок все свои дела, скажет слова, которые собирался сказать давно, но что-то помешало. Может, стоит вести себя так, будто этот день — последний в твоей жизни…

Лео повернулся к Ханне и поцеловал ее.

И в тот же самый миг она повернулась к нему и поцеловала его.

Потом они будут спорить, кто кого поцеловал первым. В одном они сойдутся: место было выбрано не самое романтичное.

Ханна смотрела на испуганного мужчину рядом и знала, что он отчаянно нуждается в ее помощи. «Неужели это любовь?» — спрашивала она себя. Ни дикой страсти, ни трепета в сердце, никаких купидоновых стрел. Она ощущала лишь покой и безмятежность. И единственное желание — подарить Лео хотя бы немного счастья. Всего один поцелуй — и будущее почему-то уже не казалось ей таким пугающим, а прошлое таким невозвратным. Словно сама Вечность послала ей нежный привет.

На Миндоро они снова взяли такси и ухабистой дорогой покатили вдоль берега моря, оставляя позади отели и пляжи. На самом краю песчаного мыса — бамбуковая хижина под косыми ленивыми пальмами, дует бриз, плещут волны. Они поднялись по винтовой бамбуковой лестнице. Из окна открывался волшебный вид на тонущее в море оранжевое солнце.

— Поторопимся, — сказал Лео. — Оно приглашает нас искупаться вместе с ним.

Быстро переодевшись, они сбежали по откосу к морю и нырнули прямо в солнечное золото. Золотая рыбка коснулась ноги Лео и юркнула в коралловые заросли. Элени освободила его.

— Лео, это фантастика! — крикнула Ханна.

Вот так все началось и никогда не закончится.

Мой дед Мойше Шейнман родился в Уланове в 1896 году. В Первую мировую войну он сражался в рядах австро-венгерской армии и попал в русский плен. Лагерь, где он сидел, находился в Сибири. Мой дед бежал из лагеря и пешком вернулся домой к своей возлюбленной. Беспримерный поход занял у него три года, но никаких подробностей не сохранилось. Они с Лоттой поженились и перебрались в Берлин. В 1939 году Лотта отправила своего сына (моего отца) в Англию на корабле — «киндертранспорте» — вместе с другими детьми-беженцами и собиралась приехать следом. Этому не суждено было сбыться. Она погибла в Аушвице.

Шесть лет, десять черновиков и нескончаемая шлифовка текста — чем не поход в Сибирь и обратно. Сколько раз я мечтал о том, как буду писать свою благодарственную записку, когда работа наконец завершится. Я никогда не закончил бы эту книгу без поддержки и советов друзей, консультаций специалистов и указаний профессионалов издательского бизнеса.

Среди сотрудников Transworld Publishers хочу поблагодарить Джейн Лоусон за блестящую редакторскую работу, Нила Говера — за составление прекрасной карты, Джулию Ллойд — за превосходное графическое оформление страничек из записной книжки, Люси Пинни, Дебору Адамс, Клэр Уорд и Мэнприт Гривел — за тяжкий труд.

Благодарю Эдину Имрик и Кристину Корбалан из литературного агентства Ed Victor, Филиппу Харрисон — за придание моему произведению формы, и в особенности моего агента, незаурядную Софи Хикс, которая поверила в меня прежде меня самого и которая в трудные времена была моим наставником и другом. Без нее писатель бы из меня не вышел.

Я многим обязан Юлии Мар, Дэвиду Шейнману, Ровенне Мор, Ханне Кодичек, Джессу Гаврону, Ами Финеган, Йо Ольсен, Оливье Лашез-Биру и Джулиану Уэллсу — вы читали мои черновики на ранних стадиях и давали дельные советы. Вы самые великодушные, эрудированные, здравомыслящие и (ну разумеется) красивые «подопытные кролики» из всех.