Коронавирус. От вируса к диктатуре - Валентин Катасонов

Но в самой России всегда существовала оппозиция даже «мягкому» сотрудничеству с ОПЕК на основе временных соглашений. ОПЕК+, по мнению российских критиков (самые главные из них — руководители ряда российских нефтяных компаний), «дует в паруса» американской нефтяной промышленности.

Во-первых, высокие цены на «черное золото» дают возможность наращивать в США производство сланцевой нефти. Трамп сделал большую ставку на такую нефть, ибо запасы сланцев в Америке очень большие (справедливости ради следует признать, что так называемая «сланцевая революция» в Америке началась еще при президенте Обаме, на затем начала «выдыхаться»; Трамп решил придать этой революции «второе дыхание»).

На данный момент издержки по добыче сланцевой нефти все еще высоки, такой нефти нужны цены на рынке как минимум 50 долларов за баррель. А еще лучше 80 или даже 90 долларов. Официальные представители России и даже сам президент Владимир Путин не раз говорили, что Москва не гонится за максимально высокими ценами. Что ей достаточно комфортно, чтобы цены были на уровне 60–70 долларов за баррель. А вот Эр-Рияд постоянно подчеркивал, что ему нужны цены как минимум 80 долларов за баррель. Мол, без таких цен ему не удастся сбалансировать свой бюджет. Конечно, аргумент Эр-Рияда насчет «сбалансированного бюджета», мягко говоря, выглядит не очень убедительно. Возникает сильное подозрение, что минимальная цена в 80 долларов за баррель нужна не столько Эр-Рияду, сколько Вашингтону с его сланцевой нефтью. Российские критики ОПЕК+ небезосновательно высказывали и высказывают предположение, что Эр-Рияд выполняет роль «троянского коня» Вашингтона, и Москве надо дистанцироваться от него.

Во-вторых, сокращение объемов экспорта «черного золота» российскими компаниями означает, что они добровольно должны уступать свое место американским конкурентам.

Следует признать, что российские экспортеры нефти систематически нарушали обязательства по квотам, фактические объемы экспорта были больше. Саудовская Аравия и другие члены блока ОПЕК были, конечно, недовольны таким поведением российского нефтяного бизнеса, но воздерживались от слишком громкой критики России, опасаясь, что Россия может вообще хлопнуть дверью и прекратить сотрудничество с ОПЕК. России также было некомфортно оставаться в ОПЕК+, выступая в роли нарушителя. В общем, напряженность в рамках ОПЕК+ нарастала и завершилась действительно тем, что Россия дверью хлопнула.

Теоретически нашей стране можно было бы заключать временные соглашения с ОПЕК. Но при двух условиях. Во-первых, если бы Эр-Рияд не был бы столь откровенным проводником интересов Вашингтона в регионе и в мировой нефтяной отрасли. Во-вторых, если бы ОПЕК имела в мировой нефтяной отрасли действительно монопольные позиции. Такие, как у него были, скажем, лет 40–50 назад. Так, в 1970 году на страны-члены ОПЕК приходилось более 70 % мировой добычи нефти. И хотя на сегодняшний день на страны ОПЕК приходится около 70 % мировых доказанных запасов нефти, их доля в добыче снизилась до 40 %. Поскольку два названных условия на данный момент отсутствуют, то, очевидно, что сотрудничество с ОПЕК для России не имеет смысла и даже опасно.

Полагаю, что соглашение России с ОПЕК, заключенное в декабре 2016 года, было ошибочным. А за ошибки приходится расплачиваться. В данном случае расплатой служит резкое падение цен на нефть. Некоторые журналисты считают, что решение Саудовской Аравии начать наращивать добычу и экспорт нефти продиктовано желанием наказать Москву. Мы же можем и должны отнестись к этому падению цен как к вразумлению. Многие годы в России шли разговоры о необходимости структурных реформ в экономике, в отказе от той модели, которая получила название «экономика трубы». Увы, Россия по-прежнему остается «экономикой трубы». Даже власть признает, что в федеральном бюджете доля нефтегазовых доходов в последнее время держится на уровне 40 % (а в 2000 году, между прочим, она была лишь 20 %). Россия пытается на международной арене проводить независимую, суверенную политику. Но это трудно, почти невозможно если страна представляет собой «экономику трубы». Вспомним, что одним из первых ударов по экономике СССР был нанесен Саудовской Аравией, которая по команде из Вашингтона в середине 1980-х годов начала заливать мировой рынок своей нефтью и понижать цены на «черное золото». Советский Союз тогда еще не был «экономикой трубы», но его зависимость от экспорта «черного золота» резко выросла с 1973 года, когда разразился так называемый энергетический кризис и цены на нефть за несколько месяцев подскочили в четыре раза. Советская экономика подсела на нефтяную иглу, а обрушение цен на нефть в середине 80-х годов ее серьезно подкосило. В настоящее время Россия еще более уязвима для нефтяного оружия, к которому Вашингтон будет обращаться все чаще. Пока — через Саудовскую Аравию, а со временем — напрямую (если сумеет занять монопольные позиции на рынке нефти).

С моей точки зрения, разговоры о том, что народное хозяйство страны сегодня превратилось в «экономику трубы», даже несколько приукрашивают кризисное состояние экономики. Само словосочетание «экономика трубы» является своеобразным эвфемизмом. Слово «экономика» означает производство нового продукта (товара или услуги), создание «добавленной стоимости». Поставки на мировой рынок углеводородов (нефти и природного газа), других природных ресурсов следует назвать торговлей (торговля стоимость не создает, а лишь перераспределяет ее). Причем торгуем мы тем, что Бог дал нам для созидательного труда и производства жизненно необходимых продуктов. Увы, Россия живет уже давно преимущественно за счет «ренты». И мы должны честно себе сказать, что это не экономика, а своеобразная форма паразитирования. Жить Россия должна за счет созидательного труда. Только исходя из этого посыла мы сможем для себя решить и многие текущие вопросы экономики и политики.

P.S. Промыслительно нынешний обвал цен на нефть заставляет нас задуматься о другом, еще более опасном обвале в нефтяной отрасли. В самом конце 2018 года правительство утвердило документ под названием «Стратегия развития минерально-сырьевой базы РФ до 2035 года»[43]. В нем содержатся интересные цифры и прогнозы по нефтяной промышленности России. В частности, в документе отмечается, что текущие уровни нефтедобычи в России «недостаточно обеспечены запасами разрабатываемых месторождений». Пиковое значение показателя добычи ожидается в 2021-м году — 570 млн тонн. Начиная с 2025 года ресурсная база нефтедобычи перестанет справляться с нагрузкой, начнется резкий спад добычи. Если верить документу, то до критической точки остается около пяти лет, а далее начнется быстрое сокращение добычи. Из-за сужения ресурсной базы она может сократиться с 555,8 млн т в 2018 году в год (11,4 млн баррелей в день), до 310 млн тон (6,3 млн баррелей в день) в 2035 году. Т. е. ожидается без малого двукратный обвал. Если цены на нефть упадут до 30 долларов за баррель (как это прогнозируют некоторые эксперты в связи с мартовскими событиями на рынке нефти), то падение добычи нефти в России будет происходить даже быстрее, чем в сценарии упомянутого документа.