Бесконечное море - Рик Янси

– Ну, ты нагородила! Похоже, и впрямь крепко приложилась головой. – Бритва хмурится. – Кому ты дала обещание?

– Наивному, бестолковому, мыслящему стереотипами парню, который был спортсменом в колледже и который считает, будто это он – дар Божий этому миру, а не мир – дар Бога для него.

– А-а… Тогда ладно. – Несколько шагов Бритва делает молча, потом спрашивает: – И долго этот мистер Наивный Туповатый Мыслящий Стереотипами Спортсмен был твоим парнем?

Я останавливаюсь. Беру его лицо в ладони и целую в губы. Глаза у него становятся круглыми, в них мелькает что-то очень похожее на страх.

– Это за что?

Я снова его целую. Наши тела прижимаются друг к другу. Его холодное лицо в моих холодных ладонях. Я чувствую запах жевательной резинки в его дыхании. «Я в ответе за Землю». Мы как два столба на волнах ослепительно-белого моря. Бесконечное море. Нет пределов, нет границ.

Он поднял меня из могилы. Вернул из мертвых. Он рисковал жизнью, чтобы я могла вновь обрести свою. Легче было отойти в сторону. Легче было дать мне уйти. Легче поверить в красивую ложь, чем в жуткую правду. После смерти отца я построила крепость, которая могла простоять тысячу лет. Мощная цитадель, разрушенная одним поцелуем.

– Теперь мы квиты, – шепчу я.

– Не совсем, – хрипло говорит он. – Я тебя поцеловал только один раз.

Комплекс, к которому мы подошли, стоял в снегах, как левиафан, всплывший из морских глубин. Бункеры, конвейеры, накопители и офисные здания. Огромный склад в два раза больше, чем самолетный ангар. Все окружено забором из ржавой рабицы. Это показалось мне жутко символичным и точным – все закончится на цементном заводе. Цемент – неизбывная подпись человека, наша основная краска на холсте мира. Где бы мы ни появлялись, земля постепенно исчезала под слоем бетона.

Бритва отодвигает секцию прогнившего забора, чтобы я могла пройти на территорию. Щеки и нос у него покраснели от холода. Нежные задумчивые глаза бегают по сторонам. Возможно, он, как и я, чувствует себя выставленным напоказ и прибитым к земле в окружении этих бункеров под ярким безоблачным небом.

Возможно, но я в этом сомневаюсь.

– Дай винтовку, – говорю я.

– Чего? – Он крепче прижимает винтовку к груди, указательный палец нервно подрагивает на спусковом крючке.

– Я лучше стреляю.

– Рингер, я все проверил. Никого нет, здесь абсолютно…

– Безопасно, – заканчиваю я за него. – Верно. – И протягиваю руку.

– Перестань, она там, вон на том складе…

Я не двигаюсь с места. Бритва закатывает глаза, запрокидывает голову и смотрит в небо. Потом снова смотрит на меня:

– Ты же понимаешь: если бы они были здесь, нас бы уже убили.

– Винтовку.

– Хорошо.

Он подчиняется. Я забираю винтовку и прикладом плашмя бью его по виску. Он падает на колени и при этом не сводит с меня глаз. Только в этих глазах ничего нет, пусто.

– Падай, – говорю я.

Он валится вперед и лежит без движения.

Я не думаю, что она на этом складе. Была какая-то причина, по которой он хотел, чтобы я туда пошла, но я не верю, что это имеет хоть малейшее отношение к Чашке. Сомневаюсь, что ее можно найти в радиусе ста миль от этого места. Но выбора у меня нет. Винтовка и нейтрализованный Бритва – вот и все мое хлипкое преимущество.

Он открылся мне, когда я его поцеловала. Не знаю, как усиление способствует проторению эмпатических тропинок в психику другого человека. Может, посылаются курьеры в какой-нибудь детектор лжи, там они собирают и сортируют данные, полученные через мириады вводов сенсорной информации, и переправляют все это в хаб для дальнейшей интерпретации и анализа. Как бы это ни работало, я почувствовала в Бритве слепую точку. Крохотная такая потайная комната. И я поняла, что где-то допустила страшную ошибку.

Обман внутри обмана, который спрятан внутри другого обмана. Ложные ходы и подделки. Как мираж в пустыне: сколько к нему ни беги, он никогда не приблизится. Поиски правды сродни охоте за горизонтом.

Я вхожу в тень складского здания, и что-то внутри меня обрывается. Дрожат колени, а боль в груди такая, словно я получила удар тарана. Я не могу восстановить дыхание. Двенадцатая система способна поддерживать меня, обострять реакцию, излечивать, защищать от любой физической угрозы, но сорок тысяч незваных гостей ничего не могут сделать с разбитым сердцем.

«Нельзя. Нельзя. Нельзя сейчас слабеть. Что с нами бывает, когда мы слабеем? Что тогда бывает?»

Я не могу туда войти. Я должна туда войти.

Я прислоняюсь к холодной металлической стене возле открытой двери. За дверью темно, как в глубокой могиле.

Пахнет скисшим молоком.

Чумная вонь настолько сильна, что я, едва войдя на склад, чувствую позыв к рвоте. Обонятельная команда мгновенно подавляет мою способность чувствовать запах. Желудок приходит в норму, обостряется зрение. Площадь склада равна двум футбольным полям и поделена на три уровня. На нижнем уровне, там, где я стою, прежде был полевой госпиталь. Сотни коек, свернутые матрасы, опрокинутые тележки с лекарствами. И повсюду кровь. Она поблескивает в лучах света, который пробивается через дыры в потолке над третьим уровнем. На полу – замерзшие лужи крови. Кровью измазаны стены. Кровью пропитаны простыни и подушки. Кровь, кровь, кровь, повсюду кровь, но тел нигде не видно.

Я поднимаюсь по лестнице на второй уровень. Здесь хранились припасы: мешки с мукой и другими сухими продуктами разодраны крысами, содержимое рассыпано по полу. Груды консервов, фляги с водой, канистры с керосином. Все это запасали, чтобы пережить зиму, но «багряное цунами» настигло их раньше и утопило в собственной крови.

Поднимаюсь на третий уровень. Столб света пробивает пыльный воздух, как луч прожектора. Я дошла до конца. Итоговый уровень. На платформах трупы. Местами по шесть друг на друге. Те, которые внизу, аккуратно завернуты в простыни. Те, кто выше, свалены кое-как: руки-ноги, масса из костей и обезвоженной кожи, высохшие пальцы цепляются за воздух.

Центр уровня расчищен. Свет с потолка падает на стол. На столе – коробка, шахматная доска, а на доске фигуры расставлены в эндшпиле. Я сразу узнаю эту позицию.

А потом – его голос. Он идет отовсюду и ниоткуда. Как далекие раскаты грома; никогда не определишь, где источник.

– Мы так и не доиграли нашу партию.

Я протягиваю руку и роняю белого короля. Слышу вздох, похожий на сильный порыв ветра в кронах.

– Почему ты здесь, Марика?

– Это был тест, – шепотом отвечаю я.

Белый король лежит на спине и смотрит на меня пустыми глазами. Алебастровая бездна.