Конкурс "Мисс Галактика" - Саша Тэмлейн

И тогда на меня обрушилось величие, мрак и тишина планеты.

Явно недаром Боги Лавкрафта избрали это место своей резиденцией. Было в Унынии-5 что-то такое, что наводило на мысли о вечном и тщете существования… Яркие огоньки звезд, холодно пылающие в горней выси (они не мигали приветливо, как на Земле, – здесь нет атмосферы, которая преломила бы их свет), мрачные, апокалиптические пейзажи, бесконечная тишина и тьма, обнимающая все сущее… Не было здесь и солнца, что могло бы хоть как-то согреть инфернальный ландшафт: вернее, оно было, но так далеко, что скорее походило на одну из ледяных синих звезд.

Даже Профессор притих, потрясенный мрачным величием открывшейся картины.

А следом за нами вылез тролль.

В отличие от нас, провинциальных землян, он нисколько не смутился перед лицом холодной космической пустоши, лежащей, казалось, на самом краю Вселенной. Вместо этого он весело притопывал и хлопал в ладоши, пытаясь согреться, а затем деловито махнул рукой. Я согласно кивнул.

Пора идти.

Мы прошли по лестнице, занесенной алебастровыми крошками снега, под портиками, украшенными прихотливой резьбой. Создавалось впечатление, что храм был не единственным строением в безжизненной пустыне, а лишь центром неведомо когда и зачем (?!) выстроенного города.

– Алекс, это что ж такое?! – потрясенно прошептал кот, упрямо высовывая голову в шлем скафандра и начисто перекрывая мне обзор. – Это ж цельные развалины! Кто ж тут жить-то мог, без кислорода и отопления?!

– А может, они не нуждались в кислороде, – буркнул я. – И почему «мог жить»? Может, они и сейчас тут… мне во-он та статуя с когтями и крыльями кажется какой-то подозрительной…

– А-а-а! – панически завопил котяра. – Быстрей в храм, в храм!

Наконец мы остановились перед массивным шлюзом декомпрессионной камеры. В отличие от земных образцов, шлюз был зеленовато-бронзового цвета и явно сделан не из стали. По нему сплошь шли иероглифы и пиктограммы – изображали они преимущественно монстров, поедающих людей. Я сжал кулаки. Сделав ряд непонятных жестов, наш амбалообразный проводник ухватился за большое обледенелое колесо с одной стороны люка. Я обернулся – и увидел рядом с собой другое.

Мы ухватились на них и с натугой провернули (по крайней мере, я – с натугой: чертов металл покрылся коркой льда и норовил выскользнуть из пальцев). Массивный люк вздрогнул… и отошел на полметра. Подоспевший Брратан ухватился за край, его мускулы вздулись, глаза налились кровью. Честно говоря, зрелище он являл собой пугающее: лицо покрылось наледью, волосы слиплись и висели, как зеленоватые сосульки. И я вдруг отчетливо понял, что без него бы мы сюда не добрались.

А затем металл поддался – и двери в Святилище отворились.

На каких-то два метра, но нам больше было и не нужно.

Мы с котом (на этот раз поистине неразделимые) поспешно скользнули внутрь. Тролль уперся еще раз – но двери завязли намертво. Махнув рукой, он указал на оставленную машину и снова налег на дверь… уже с другой стороны. Одно мгновение – и массивная стальная плита закрыла от нас черно-белый пейзаж.

– Это что же он делает?! – пискнул кот. – Неужто решил пожертвовать собой ради нас, грешных?!

– Пошел к машине, – буркнул я в горловину комбинезона. – Будет ждать нас там. В люк ему не протиснуться – похоже, его льдом намертво заклинило.

– А, слава богу, – облегченно царапнул мое горло котяра. – А то я уж решил, что мы грех на душу взяли.

Декомпрессионная камера была небольшой – всего три на два метра. Оно-то и правильно – зачем воздух тратить? Нам им еще дышать и дышать! Вздохнув, я взялся за очередные ручки… и вскоре металлический блок отошел в сторону – заметно легче наружного. Практически как по маслу.

А за ним… перед нами простёрся самый настоящий коридор в стиле голливудских фильмов про арабские гаремы! Пол устлан густым ворсистым ковром с геометрически-растительными узорами; стены выложены ляпис-лазурью и бирюзой, а под потолком – изящные бронзовые светильники отменной ковки. В скафандре с царапающимся внутри котом я выглядел посреди всего этого великолепия по меньшей мере авангардно.

Первым об этом намекнул Профессор, деликатно закашлявшись.

– Не знаю, как тебя, Алекс, – осторожно намекнул он, – а меня лично подобное тесное сотрудничество уже маленько… кхм… утомило.

Я вынужден был с ним согласиться.

От скафандра мы избавились тут же – просто расстегнули и скинули его у ближней стены. Я закрыл люк и закрутил винты переходного шлюза. Теперь мы были в полной безопасности и вполне могли дышать: я – не опасаясь беспрерывного чиха от лезущей в нос кошачьей шерсти, командор – без урона для своей кошачьей чести и риска быть расплющенным.

– Ишь ты! – восхитился Мурзик, когда, наконец, тщательно вылизался, встряхнулся и любовно пригладил усы. – А этот божок знает толк в роскоши!

– Восхищаться будем потом, – мрачно буркнул я и снова бесцеремонно подхватил его под мышку. – А сейчас ищем Алину!

– Ищем, конечно, – покорно согласился кот. – А как думаешь, сколько стоят вот эти вот лампадки? Это ж, не быть мне котом, чистое золото? Али таки бронза, начищенная? – мохнатый уклоненец озадаченно засопел, подсчитывая прибыли.

– А давай, – вкрадчиво предложил он, – когда мы твою возлюбленную спасем, мы пару этих ламп пузатых, тоже того… спасем. Вырвем из лап космического террориста?! За причиненный нам непоправимый психический ущерб?!

– Так уж непоправимый? – невольно заинтересовался я.

– А то как же, – печально вздохнул кот. – Да от десяти минут езды с этим косматым сибиряком, который даже в космосе не замерзает, у меня полсердца в селезенку ушло! Требуется срочная операция по возвращению! И вон… хвост поседел?!

Мурзик в ужасе воззрился на припорошенный мелом кончик хвоста.

А в следующий миг рванулся у меня из рук.

– Вертай меня взад, к этому лихачу беспардонному! Я ему покажу Кузькину мать!

– А ты ее сам видел? – хмыкнул я, ловя его за хвост.

– Конечно! – искренне удивился напарник. – Нет, ну ты видал кота Кузьму?! Это который в соседнем блоке живет… страшный, как черт! А мать его ты видел?! Нет, не видел!? Ну тогда ты ничего-то в жизни и не видал…

– Отставить саботаж! – четко, по-военному приказал я. – Седина красит мужчину… и кота.

– А ведь и впрямь, – мигом сориентировался Мурзик. – Ведь я тогда настоящим галактическим героем вернусь! С припорошенным сединой… хвостом. Весь в шрамах – вон какая шишка от рокового соприкосновения с машиной! Ну, это я когда башкой в потолок врезался…

Он взял хвост в лапу и пристально вгляделся в него.

И вдруг завопил:

– А-а-а!!! Знаков отличия лишают! – когда я его ловил, то меловая пыль невольно стерлась, явив его обычный цвет шкуры.