Строптивая для негодяя - Илона Шикова

— Конечно, — негромко произносит в ответ прямо на ушко, после чего отстраняется и за руку ведет меня к лестнице, а я по дороге прикрываю веки, предоставляя Паше право снова меня удивить.

Второй этаж, третий, после чего движемся по коридору. Как я понимаю, Балабанов открывает дверь, и из комнаты раздается негромкая лирическая музыка. Любопытство пересиливает сдержанность, и я открываю глаза.

Ну, конечно же, бильярдная — запомнил в прошлый раз, что это одно из моих любимых развлечений. Какой молодец, настоящий мужчина! Целый вечер только и делает, что мне угождает.

Лампы горят исключительно над столом, создавая интимный полумрак в комнате. На круглом деревянном столе стоит мартини с соком, бутылка коньяка, фрукты, а также горят свечи — снова в виде сердец разной величины.

Не замечаю, как замираю на входе и любуюсь на подобную красоту. Паша легонько подталкивает в спину, заставляя зайти вовнутрь.

Делаю пару глотков своего любимого напитка, а Пашка, соответственно, коньяка, после чего парень расставляет шары, собирая их в пирамиду.

— На что играть будем? — спрашивает, натирая мелом край кия.

— Балабанов, я на деньги не играю, — останавливаюсь возле бортика, приготовившись к первому удару. — В прошлый раз еще об этом говорила, мог бы и запомнить. Давай на интерес.

— Скучно, — кривится, облокачиваясь о противоположный борт. — Лучше на желание.

— Банально, — усмехаюсь в ответ. — Одни вон уже доигрались со своими желаниями, — тонко намекаю на Миланскую с Вишневским, которые начинали свои серьезные отношения с игры на бильярде.

Теперь, вот, на солнышке греются, наслаждаясь компанией друг друга. Надеюсь, что всерьез и надолго.

— Предлагай, ты же у нас умная, — его взгляд прожигает даже на расстоянии в бильярдный стол.

Какую-то власть магнетическую он имеет надо мной. Прямо чувствую его каждой клеточкой и не могу, да и не хочу избавиться от этого чувства.

Понимаю, что Пашка дает мне карт-бланш, и я не упущу возможности сделать все возможное, чтобы осуществить задуманное. Поэтому ни капельки не сомневаясь, выдаю:

— А давай сыграем на откровения.

— Это как? — удивляется парень.

— Если проигрываю я, то ты задаешь мне любой вопрос, а я, соответственно, должна на него откровенно ответить. А если ты — то вопросы буду задавать я — всё очень просто, — ехидная улыбка появляется на моем лице и наблюдаю, как Пашка усмехается, качая головой из стороны в сторону.

— И даже интимные? — поднимает обе брови вверх.

— Даже интимные, — киваю утвердительно головой. — Отвечу, как на духу. Но только честно, Паша, — делаю акцент на последних двух словах, а парень, как и я пред этим, ни минуты не сомневаясь, выпаливает:

— Разбивай. Я согласен.

И мне не остается ничего другого, как сделать первый удар. А в голове уже зреет план, не все же Балабанову меня провоцировать. Посмотрим, дорогой, как ты будешь выкручиваться, отвечая на мои каверзные вопросы.

— Черт, — возмущаюсь, не забив шар, понимая, что у Пашки появляется шанс выиграть первую партию.

И он наверняка его не упустит.

— Готова к откровениям? — спрашивает, становясь в стойку и прицеливаясь.

Хоть бы промазал, чтоб его! Хоть бы мимо! Ну, милый, пожалей меня, не попади!

Но он попадает. Один ноль не в мою пользу. Тяжело вздыхаю, наблюдая, как Балабанов выпрямляется, а на его лице появляется ехидная улыбка.

Ладно, послушаем, на что способна твоя фантазия, дорогой! Сомневаюсь, что какие-то секреты или реалии прокурорских будней будешь выпытывать, но очень уж любопытно, что тебя интересует из моей личной жизни.

Отхожу к столу и беру бокал с мартини, делаю глоток, наблюдая, как Паша приближается ко мне. Прямо светится от счастья — как мало человеку надо почувствовать себя счастливым.

Поднимает вверх бокал с коньяком, улыбается и отпивает. Берет дольку апельсина, после чего отходит к бильярдному столу и опирается о борт, глядя мне прямо в глаза.

— Не тяни, — не выдерживаю первой. — Вот прямо на физиономии твоей ехидной написана какая-то пакость.

— Надо уметь проигрывать, Дариночка, — мигает бровями и продолжает цвести, как майская роза. — Я тебе нравлюсь?

На моем лице появляется изумление, так как ожидала всё, что угодно, но только не это. Прямо, в лоб, как говорится, и слишком внезапно. Но договор есть договор, поэтому придется отвечать правду. Иначе сама себя уважать перестану.

— Нравишься, — отворачиваюсь и направляюсь к противоположному краю стола, чтобы расставить шары.

— Тогда почему постоянно бегаешь от меня? — слышу в спину.

— Вообще-то, Балабанов, — это уже второй вопрос, — беру треугольник и подкатываю шары поближе к себе, чтобы собрать их в пирамиду. — Но я тебе и на него отвечу. Знаешь, как следователи дело ведут новое дело? Берут несколько версий и каждую из них потом проверяют, основываясь на фактах. Нас этому учили, и так уж получается, что и в жизни я тоже на некоторые события “отрабатываю” всевозможные варианты. Разбивай, — отхожу в сторону, кладу треугольник на место и беру кий.

Шары разлетаются по полю от сильного удара Пашки, но ни один не залетает в лузу. Ищу самый лучший вариант для удара, и только становлюсь в позу, чтобы прицелиться, как слышу над ухом:

— Расскажешь?

Не ведусь на провокации, сосредотачиваюсь и забиваю шар.

— Правда хочешь это услышать? — выпрямляюсь, оказываясь слишком близко к Балабанову.

— Хочу, — спокойно произносит, опуская глаза в мое декольте.

Интересно, к чему адресовано его такое загадочное “хочу”?

Усмехаюсь и отхожу в сторону в поисках новой удобной позиции. И подальше от соблазна — а то так и не успею реализовать свой план.

— Ну, хорошо, — снова наклоняюсь, ставлю пальцы на стол, а сверху пристраиваю кий. — Вариант первый. Ты решил мне отомстить за отказ, который тебя сильно задел. И теперь пытаешься соблазнить всеми способами, чтобы доказать — ты лучший, — делаю резкое движение рукой, и шар залетает в лузу.

— Глупо, — хмыкает в ответ Паша.

— Не спорю, — снова выпрямляюсь, глядя на парня. — Но выводы делаю из твоего прошлого поведения.

— А второй? — продолжает пристально на меня смотреть, не пытаясь опровергнуть мое признание.

Выдерживаю паузу, обходя стол два раза по периметру, боковым зрением наблюдая, что Балабанов провожает меня взглядом, стоя на месте.

— Вариант второй, — снова становлюсь в стойку и готовлюсь к удару, прицеливаясь. — Я оказалась под боком, так как поставила условие — никаких баб, — бью по бордовому шарику, а белый, который стоит возле противоположной лузы, залетает в нее. Выпрямляюсь и снова натыкаюсь на пристальный взгляд Балабанова. — Два месяца отсутствия секса для такого плейбоя, как ты — это подвиг. Да и зачем себя насиловать или отказывать в удовольствии, если под боком есть я. Целых два месяца. Уж извини, но я снова делаю выводы на основании твоей репутации, — улыбаюсь и начинаю искать очередную позицию для удара.