Последний приют призрака - Елена Хабарова

Меня так называла только Лиза. Еще раньше – Маша, моя тетушка, которая меня вырастила после гибели матери, и Алексей Васильевич, старый швейцар, заменивший мне отца. Самые родные мне люди.

Странным образом Анюта, назвавшая меня этим именем, как бы вошла в круг этой близкой и любимой родни.

– Садись, Гроза, поешь, чего бог послал, – пригласил и Гедеон. – А на дядю Колю глазом сурово не сверкай: человек свой. Везет нам на чекистов нынче!

Мы ели, пили кисловатый монастырский квас и знакомились.

Восточный фронт, 1941 год

– …В конце концов, – сердито сказал Вальтер Штольц, – в былые времена вместе с каждым мало-мальски уважающим себя войском, находись оно под командованием Александра Македонского, Чингисхана, Фридриха Великого или Наполеона, шли колдуны, пророки или шаманы, а позднее – священники. Так что я не вполне понимаю, отчего Особое секретное подразделение СС вообще и я в частности постоянно становимся объектом твоих насмешек. В конце концов, даже если фюрер и провозгласил еще в тридцать третьем году: «Мы и есть также церковь», – но все же у нас в каждой дивизии имеется и католический капеллан, и лютеранский священник.

– Ну, против священников я и слова не сказал, – усмехнулся его собеседник – высокий светловолосый и голубоглазый майор. – А вот колдунов при Наполеоне не было, готов держать пари!

– Держи, если денег не жалко, – буркнул Вальтер. – Ты проиграешь! Черные маги были как при армии Бонапарта – в количестве тридцати пяти человек, – так и во Франции оставались во время его походов, чтобы работать на победу своего императора. В Париже их насчитывалось тридцать восемь. Они состояли в магическом клане Дьявола. Впрочем, Наполеон и сам принадлежал к этому клану и носил высокий чин. Должен тебе также сказать, что и русские не только хоругвями и иконами пытались сдержать французов. На Поклонной горе более тридцати русских колдунов своими тайными обрядами пытались укрепить боевую силу армии Кутузова и ослабить армию Наполеона. Собственно, пиррова победа Наполеона при Бородине может считаться отчасти результатом этого колдовства. И все же русских магов было меньше, чем французских, поэтому Наполеон все же вошел в Москву. Однако потом и русские войска, и русские колдуны собрались с силами и довели его до острова Святой Елены!

Его собеседник растерянно моргнул:

– А это слово – хогур… хораг… это какой-то тюркизм[64]?

– Хоругвь, – терпеливо объяснил Вальтер. – Это славянское религиозное знамя, на котором изображен Иисус, или Матерь Божия, или различные святые. В военных действиях хоругви могли быть и боевыми знаменами.

Его собеседник покачал головой и сказал:

– Зря ты думаешь, Вальтер, что я смотрю на тебя с насмешкой. Я искренне восхищаюсь твоими знаниями России и оккультными возможностями. И все же, поверь мне, скептику и реалисту: Абвер[65] принесет куда больше пользы Германии, чем ваше Особое секретное подразделение, пусть даже ему покровительствует сам рейхсфюрер Гиммлер. Вербовка военнопленных для шпионажа самого низменного пошиба представляется мне куда более перспективным делом, чем твои попытки выискать колдунов среди этих перепуганных бывших советских вояк. Это отребье лишено каких бы то ни было душевных порывов, ему лишь бы брюхо набить, ради этого оно готово на все. И Абверу это на руку!

Собеседника Вальтера звали Отто-Панкрац Штольце, и он был сыном Эрвина Штольце – полковника и руководителя диверсионного отдела Абвера. Семьи Штольц и Штольце дружили с давних времен и даже считали себя отчасти родственниками: ведь фамилии их и произносились, и писались почти одинаково: Stoltz и Stolze.

Довольно долгое время, вернувшись из Советской России в 1918 году и посещая Берлинский университет, Вернер жил в доме 5 на Линденштрассе, у Штольцев. Однако молодые люди, несмотря на тесную дружбу, пошли разными дорогами – каждый по стопам своего отца: Вальтер занимался оккультными науками и сотрудничал с Аненэрбе, Отто-Панкрац оказался сугубым практиком и стал контрразведчиком.

Когда началась война с Советским Союзом, создатель и глава Абвера адмирал Вильгельм Канарис, как и все прочие деятели рейха, со дня на день ждал падения «сталинского режима». Однако это ожидание затягивалось как-то слишком надолго. Тогда Канарис совершил поездку на Восточный фронт и понял, что молниеносная война, на которую рассчитывал Гитлер и его сподвижники, провалилась. И произошло это главным образом по причине недооценки мощи Красной армии, патриотизма советского народа и уровня развития оборонной промышленности СССР.

Признание этого стало страшным ударом по самолюбию Канариса именно как главы военной разведки! Ведь в недооценке противника была и его вина. Он привык гордиться своим детищем, которое, по словам почитателей и завистников, превратилось из щита[66] в оружие нападения. Но именно центральное управление Абвера, именуемое «Абвер-заграница», как раз и оплошало.

Конечно, Канарис мог отчасти оправдывать себя тем, что еще в 1938 году советское руководство закрыло германские консульства во всех крупных городах страны, кроме Москвы: в Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Тбилиси, Новосибирске и Владивостоке. Русской контрразведке стало известно, что эти консульства являлись центрами шпионажа. Именно через них немецкая агентура, укрепившаяся в промышленных центрах СССР, держала связь с Германией. И, когда консульства закрылись, а их сотрудники покинули страну, связь с большинством агентов была утеряна. Но ведь шпион без связи – это не шпион, он практически не представляет угрозы. Вот и ослабела эффективность разведки Абвера!

Однако теперь предстояло срочно наверстывать упущенное.

Вернувшись в Берлин, Канарис приказал всем подразделениям своего ведомства увеличить разведывательную активность не только близ линии фронта, что делалось и раньше, но и далеко за ее пределами – в глубоком тылу советских войск. Особый интерес для гитлеровской Германии теперь представляли районы Кавказа, Поволжья и Урала с их развитой промышленностью, с их военными и хозяйственными объектами.

В новых условиях в управлении «Абвер-заграница» появилось три подразделения.

Абвер-1 ведал сбором разведывательной информации на оккупированной территории, Абвер-2 обеспечивал осуществление диверсионных и террористических актов, Абвер-3 занимался контрразведывательной деятельностью и борьбой с антифашистским подпольем и партизанским движением. Иногда эти подразделения называли также «Валли-1», «Валли-2» и «Валли-3».

Канарис создал оперативный штаб «Валли», размещавшийся близ Варшавы, в местечке Сулеювек. Штабу «Валли» подчинялись действовавшие на советско-германском фронте многочисленные абверкоманды и абвергруппы. Почти каждая из этих групп имела свои школы по подготовке разведчиков и диверсантов. Однако и при самом штабе «Валли» действовала своя центральная разведшкола, считавшаяся образцовой.