Гладиатор по крови - Саймон Скэрроу

— А я тебя прекрасно помню, парнишка, — продолжил Макрон. — И отца твоего помню. Когда эта заварушка закончится, помяни мое слово, тебя ждет его участь. Клянусь в этом владыками Тартара… А может, хочешь сразиться? Прямо сейчас. Один на один! — Он поднял меч. — Ну же.

Аякс глубоко дышал. Чувства его обрели лихорадочную остроту… он ощущал каждый звук, каждый запах, каждый предмет вокруг так, как случалось с ним всякий раз, когда он выходил на арену и слышал сигнал к началу боя. Медленно, неторопливо заставил он себя отказаться от желания немедленно наброситься на Макрона, заставил правую руку опуститься вдоль тела, заставил себя выпрямиться и в упор посмотреть на римлянина.

— Мы еще сразимся с тобой, центурион. Не здесь и не сейчас. Но это время придет. И никакой бог, человек или судьба не откажут мне в праве убить тебя вот этими самыми руками.

Аякс резко развернул коня, ударил пятками в его бока и галопом понесся к своей армии. Сердцем его владела неколебимая решимость. А когда Макрон будет побежден, тогда этот римлянин узнает, что это такое — умирать той долгой, унизительной и мучительной смертью, на которую он отправил отца Аякса.

— И зачем ты устроил эту сцену там, за стенами? — спросил Семпроний, когда они вошли в его кабинет на акрополе. — Ты раздразнил его. Ты видел выражение на его лице в конце твоего разговора? Он был вне себя. Какое-то мгновение мне уже казалось, что он вот-вот набросится на тебя с голыми руками.

— Так было бы лучше для нас, господин, — невозмутимо ответил Макрон. — Тогда я мог бы завалить его. Как по-твоему, сколько времени после смерти Аякса продержалась бы его так называемая армия?

Семпроний бросил на него оценивающий взгляд:

— Почему ты решил, что сумел бы победить его? Человек этот показался мне одним из лучших бойцов среди тех, кого я видал на арене; потом, он научен убивать…

— Как и я. Причем у меня много больший опыт в этом занятии. К тому же весь его гладиаторский опыт не стоил бы ни медного асса,[40]если бы он потерял голову и ринулся в бой.

Семпроний кивнул:

— Понимаю. Теперь понимаю, на что ты рассчитывал. И почему дразнил его.

— Ну, конечно, господин. Первое правило войны — всегда заставляй врага сражаться на твоих условиях.

— Ну что же, должен принести извинения. На мгновение мне показалось, что ты утратил власть над собой.

— Я? — Макрон был явно задет. — Это я-то потерял власть над собой?

— В любом случае благодаря твоему вмешательству я сомневаюсь в том, что Аякс будет щадить кого бы то ни было, если возьмет Гортину.

Семпроний опустился за стол и повернулся лицом к городу. Макрон приказал, чтобы на стену подали факелы и жаровни на тот случай, если мятежники предпримут нападение под покровом тьмы. Обычный караул удвоили, а остальных людей разместили в домах, расположенных возле стены. Примерно в полумиле от города полукругом горели костры, образовывая огромную дугу вдоль охватывающих его сзади холмов. С наступлением ночи из Гортины отправили несколько десятков солдат — разбрасывать «чеснок» на подходе к самым слабым участкам стены. Повсюду царила напряженная тишина: защитники города видели вражеское войско и ждали.

Семпроний отвернулся от окна.

— Если город падет, он возьмет заложников и перебьет всех остальных. Я в этом не сомневаюсь.

— А это значит, что мы не должны сдать ему Гортину.

— Легко сказать, Макрон. Сперва надо продумать все имеющиеся варианты.

Глаза Макрона округлились.

— Неужели ты серьезно можешь думать о сдаче?

— Нет, — ответил Семпроний. — Однако как вариант подобный исход подлежит рассмотрению. Нам придется изложить ситуацию городскому совету. Они должны знать.

Макрон покачал головой:

— Господин, если позволить штатским открывать рты… ну, они непременно примут предложения спасать собственную шкуру.

— Тогда мы должны объяснить им, что Аяксу нельзя доверять.

— Но зачем их вообще спрашивать? Нужно просто сказать им, что мы не сдаемся и будем сражаться с мятежниками до последнего человека — или до того мгновения, пока не вернется с подкреплением Катон.

— Мы должны держать их на своей стороне. Хотя я сомневаюсь, что идея борьбы до последней капли крови заслужит среди них какую-то поддержку. Нам придется придерживаться версии о скором снятии осады извне. — Семпроний зевнул и провел рукой по седеющим волосам. — В любом случае, мы должны созвать совет и объяснить ситуацию горожанам. Я велел собрать их здесь через час. И я хочу, чтобы ты был со мной.

Макрон на мгновение поник.

— Было бы лучше, если бы я остался на стене, господин. На тот случай, если враг решит что-нибудь предпринять.

— Нет. Тебе надо быть здесь. Это приказ. Если этот город можно защитить, тогда они должны услышать это от профессионального солдата. Нам придется отговорить их от сдачи, так что тебе придется быть убедительным, Макрон… Менее всего нам нужен город, разделившийся за нашей спиной перед лицом мятежников.

Члены городского совета входили в кабинет правителя с весьма встревоженными лицами и располагались на скамьях, которые Семпроний приказал принести для них. Сперва он хотел, чтобы они стояли, но в конечном итоге решил, что лучше будет стоять сам, а они — сидеть. Этот старый прием установления власти над публикой он усвоил еще от грека, преподававшего ему риторику. Когда последний из горожан вошел и устроился на скамье, Семпроний посмотрел на Макрона, сидевшего в кресле, поставленном в углу кабинета. Центурион сидел, склонившись вперед, уперев локти в колени, подпирая кулаком щеку, отрешенно глядя в пол. Чуть хмурясь, Семпроний обратился к негромко переговаривавшимся советникам.

— Благодарю вас за своевременное появление здесь, благородные горожане… — Он подождал, пока все умолкли и обратили все свое внимание на него. — Как вам, конечно, уже известно, явившиеся к городу мятежники осадили Гортину. Некоторые из вас к тому же уже слышали, что я вместе с командующим всеми городскими силами на закате встречался с вожаком рабов гладиатором Аяксом. Он потребовал, чтобы мы предоставили ему самому и его последователям свободу и свободный проезд за пределы империи.

— Но почему ты не согласился на его условия? — один из советников, толстый купец, наклонился вперед. — Дай ему то, чего он хочет, и пусть убирается прочь от города.

Несколько его коллег согласно закивали и одобрительно забормотали.

Семпроний сфокусировал свое внимание на этом человеке.

— Полокрит, не так ли? Крупный торговец оливковым маслом.