Невеста для короля - Татьяна Бегоулова

Княгиня Рошель, если и была удивлена неожиданным визитом Дороти, вида не подала. Она, как и обычно, приветливо встретила гостью и тут же усадила за стол:

- Я как раз собиралась пить чай. Составь мне компанию, Дороти.

После чая, обмена любезностями и новостями из жизни Люси, Дороти, наконец, коснулась болезненной темы:

- Княгиня, я к вам приехала потому, что только вы можете мне помочь советом. Вы всегда были ласковы и добры со мной. Вы для меня все равно, что добрая матушка. Посоветуйте, как поступить, так, как вы бы посоветовали родной дочери...

Чувствительная княгиня промокнула глаза кружевным платочком:

- Дора, ты совсем меня разволновала. Что такого могло с тобой случиться, если ты пришла ко мне с такими словами?

- Княгиня, вчера мне передали письма, которые подписаны Его Величеством. Письма адресованные какой-то Наддин и представляют собой любовную переписку. Последнее письмо написано неделю назад. В нем говориться о том, что наш брак с Дредом всего лишь формальность и его сердце принадлежит только Наддин. Что мне делать?

Княгиня даже в лице не поменялась. Она встала из-за стола и увлекла Дороти на софу. Уселась рядом с девушкой и спокойным и уверенным голосом ответила:

- Дороти, ты же понимаешь, что те люди, которые передали тебе письма, независимо от того подлинные это письма или нет, преследовали одну определенную цель. Скомпрометировать в твоих глазах Его Величество.

- Зачем?

- А ты сама подумай.

- Чтобы я отменила свадьбу?

- Ты все правильно понимаешь, Дороти. Не будем сейчас думать и гадать, кто эти люди и почему они этого хотят. Подумаем над тем, что тебе делать. В первую очередь, Дора, ты должна сжечь эти письма. И никогда и ни за что не упоминать о них в разговоре с Дредом.

- Но почему? Разве не должна я разобраться правда это или ложь?

Княгиня успокаивающе погладила Дороти по руке:

- А что это тебе даст? В лучшем случае, Его Величество будет все отрицать. А в худшем - он признается. Дора, пойми, несмотря на то, что ты совсем еще юная девочка, сейчас тебе необходимо проявить мудрость.

- То есть, вы полагаете, что эти письма подлинные?

- Нет, я этого не знаю. И тебе советую просто забыть об этом неприятном происшествии. Ты такая красавица, такая прелестница, что даже если у Дреда и был какой-то роман, то он скоро позабудет про него, с такой женой. Дора, ну неужели ты позволишь каким-то интриганам разлучить вас с Дредом? При чем, твоими же руками!

Дороти задумалась. Да, наверное, княгиня права. Если за ней действительно следят, то уж не для того ли, чтобы удостовериться, что она поверила в предательство Дреда?

Но стоило Дороти вернуться домой, как её тут же начали обуревать сомнения. Даже не сомнения, а мучения. Разве сможет она вести себя, как ни в чем не бывало, не зная - обманул её Дред или нет. Простить можно многое, при условии, что человек раскаялся и осознал. Но вот представить Дреда раскаивающимся у Дороти не получалось. А вот представить его в окружении красоток, которые так и норовят повиснуть у него на шее, получалось, и очень даже красочно.

Это что же, произнести клятву верности, обменяться поцелуем и потом разделить с Дредом брачное ложе, мучаясь и сомневаясь в этом человеке? Да как такое вообще возможно? Нет, Дороти однозначно не сможет удержаться. И поэтому лучше для всех выяснить истину до свадьбы.

Дороти достала из под кровати пачку писем, подумала и решительно запихала весь сверток в свой ридикюль. Чего уж мелочиться.

Но проделав все эти манипуляции, девушка словно растеряла весь запал. Может, княгиня права? Что даст ей этот разговор? А вдруг, Дред признается во всем? И как тогда жить? Она же любит его... Гордость не позволит ей остаться с человеком, который задумал подлость по отношению к ней. А если сделать вид, что она ничего не знает, то есть надежда, что Дред полюбит её по настоящему. Так что же выбрать?

Дороти металась по своей комнате. Она то брала ридикюль с письмами и бросалась к выходу. Но у самых дверей замирала, откладывала ридикюль в сторону и снова вышагивала по комнате. Наконец, Дороти решилась. Она выскочила из комнаты, будто за ней гналась нечистая сила. Возле самых дверей, девушка столкнулась с баронессой. Увидев свою воспитанницу в верхней одежде, баронесса издала возмущенный вопль:

- Дороти, что это значит? Куда ты опять собралась, когда на улице уже темнеет? Скоро барон прибудет к ужину, что я ему скажу?

- Тетушка, я еду во дворец. Там я встречу барона и мы вместе вернемся.

Дороти уселась в карету с гербом барона и крикнула вознице:

- Во дворец!

Карета покатилась по мостовой, а Дора, выглянув в оконце, успела заметить как от забора метнулась тень. Девушка нахмурилась. Значит, за ней действительно следят? Хотят удостовериться, что она рассорится с Дредом? Следует ли из этого, что письма поддельные? Именно это Дороти и собиралась выяснить у Дреда.

Как, оказывается, хорошо иметь статус невесты короля. Все двери перед тобой открываются по мановению пальца. Дороти и минуты не прождала в коридоре, как расшаркивающийся лакей провел её в кабинет Его Величества.

Дред был один и стоило Дороти войти в кабинет, как король встал из-за рабочего стола и улыбкой раскрыл объятия:

- Удивлен, но несказанно рад твоему появлению, Дороти.

Дред хотел уже прижать к своей груди прелестную девушку, но Дороти уперлась ручкой в грудь Дреда. Молодой король с улыбкой проговорил:

- Дороти, твой дядюшка не появится, можешь не скромничать.

Но графиня бросила такой мрачный взгляд на монарха, что улыбка сползла с лица Дреда. Он сделал приглашающий жест и девушка уселась в одно из кресел, положив на колени ридикюль.

- Дороти, что-то случилось?- Дред не на шутку взволновался. Обычно, графиня улыбчива и весела, а тут прямо молнии того и гляди метать начнет.

- Да, Ваше Величество. Случилось. Мне вчера преподнесли такой сюрприз, накануне свадьбы, что до сих пор прийти в себя не могу. Вот, полюбуйтесь.

С этими словами графиня извлекла из ридикюля пачку писем и протянула их Дреду. Король удивленно посмотрел на письма, но взял их и недоуменно посмотрел на девушку:

- Что это?

- А вы прочтите, Ваше Величество.

Дред поморщился. Впервые, обращение к нему воспринималось