Мисс Свити - Валери Собад

Агата недовольно сморщила свой острый нос:

— Можешь считать это взаимной услугой. Гвен всегда мечтала заполучить рецепт моих кексов.

Саманта вытаращила глаза. Она ушам своим не верила.

— Провернуть дельце оказалось легче легкого. — Агата заметно оживилась. — Мы с Гвен по очереди ездили в центр и опускали письма там. Почтальону я приплатила, чтобы он приходил к нам немного раньше. Поэтому я успела сунуть в ящик розу, карту Лондона и конверт с чаем. Чем я рисковала? Я же знала, в котором часу ты спускаешься за почтой. Должна тебе заметить, Саманта, что ты ужас до чего консервативна в своих привычках!

— И тебе хватило нахальства отправить меня с жалобой в полицейский участок!

— Хм, так я же предварительно изучила обстановку. Я целую неделю ходила туда как на работу. Мне хотелось, чтобы тебя принял инспектор, который мог бы тебе понравиться. Мой выбор пал на Росса Карлтона. Он, конечно, немного грубоват, но, в сущности, чрезвычайно привлекательный молодой человек. График дежурств висит у них в комнате отдыха. Проникнуть туда не составило для меня никакого труда. Кто обращает внимание на старуху, снующую туда-сюда по коридору?

Она бросила на Саманту воинственный взгляд:

— Скажешь, я зря направила тебя к инспектору Карлтону? Я мечтала, чтобы ты наконец избавилась от своих фобий! И вообще чтобы у тебя появилась хоть какая-то личная жизнь, как у всех женщин в твоем возрасте!

— А встреча возле дома номер семь по Нью-Кросс-роуд? — холодно поинтересовалась Саманта.

— Разве это не была блестящая идея? Видишь ли, я рассудила, что мэтр Лукарелли — вполне приемлемый кандидат в женихи. Требовалось только легонько тебя к нему подтолкнуть. Кстати, я рассчитывала, что заодно ты заставишь себя сесть в автобус. — Агата улыбнулась: — Организовать все это оказалось проще простого. Я выдала себя за клиентку мэтра Лукарелли. Секретарша у него — ужасная болтушка. От нее я узнала, что он читает лекции в юридическом институте. Она даже сообщила мне, в какие дни и часы. Надеюсь, ты добиралась до того дома на автобусе?

— Жаль тебя разочаровывать, но нет. Я шла пешком.

— Я так и подумала…

— И поэтому миссис Берден прислала мне две открытки с изображением лондонского Тауэра?

— Надо же мне было убедиться, что ты все-таки сядешь в автобус.

— А чай в конверте для чего? Чтобы я перестала его пить?

Агата задумчиво посмотрела на монитор кардиографа:

— Пожалуй, с чаем я немного промахнулась. Понимаешь, я не хотела ослаблять нажим… С другой стороны, благодаря этому ходу Маргарет познакомилась с Дугласом. А то, что потом я сама с ним поболтала… Я вовсе не собиралась его у нее отбивать. Просто мне надо было убедиться, что он порядочный человек.

— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что я из-за тебя потеряла работу?

— Никто не мешал тебе писать свои статьи в свободное от чтения анонимок время.

— Ну уж от последнего испытания ты могла бы меня избавить! — возмущенно воскликнула Саманта. — Я же чуть с ума не сошла, когда нашла в конверте прядь собственных волос!

— Тут уж я ни при чем. Это Гвен проявила дурацкую инициативу. Она слишком увлекалась игрой. Я посоветовала ей смотреть по телевизору меньше детективов.

— Ну ладно, с меня хватит! — подвела итог Саманта.

Она поднялась и отступила от бабушкиной постели.

— За кого ты себя принимаешь? За Господа Бога? Ты разрушила то немногое, чем я дорожила в жизни. Беверли и Дебби не желают со мной разговаривать. И я стала безработной.

— Настоящие подруги не бросили бы тебя в беде. И я очень рада, что ты сбросишь с себя шкуру мисс Свити. Потому что ты и в самом деле начала на нее походить.

— Я никогда не прощу тебе того, что ты натворила.

Саманта взяла свое пальто, брошенное на стул возле двери. Агата задрожала всем телом и протянула к внучке утыканную иглами руку.

— Не уходи! Пожалуйста! — чуть слышным от слабости голосом взмолилась она.

Саманта, уже повернувшая ручку двери, заколебалась.

— Как еще я могла помочь тебе избавиться от твоих страхов? — продолжила бабушка. — И ведь у меня получилось! Ты больше не прячешься в метро! Ты ездишь в автобусе, ездишь на машине. Ты даже на мотоцикле катаешься! И меняешь любовников как перчатки… — Она смотрела на внучку с мольбой. — Ну да, я поступила с тобой жестоко, — признала она. — Но ведь ради благой цели! Неужели ты думаешь, что мне легко было смотреть, как ты на глазах увядаешь? День за днем и год за годом? Нет, конечно, я не Господь Бог. Я просто попыталась чуть-чуть вмешаться в твою судьбу…

Она замолчала. Дыхание у нее сбилось. Полосы на экране монитора заметались как сумасшедшие. Она презрительно посмотрела на них и, набрав полную грудь воздуха, произнесла:

— У меня все получилось. И у тебя получилось. Мы обе добились успеха. Как всегда. Не уходи, Саманта.

Вдруг раздался пронзительный свист. Дверь распахнулась, и седовласая медсестра влетела в палату, грубо оттолкнув Саманту в сторону.

— Больная не дышит, — сказала она и включила сигнал тревоги.

Вторник, 5 марта 2002 года

Цветов было много. Огромное количество букетов. Белые лилии, изысканные розы. Был даже букет, составленный из Festuca valesiaca и Anemone nemorosa, которые, как известно, хорошо успокаивают нервы.

* * *

— Прекрати плакать, тетя Маргарет, — терпеливо повторила Саманта.

— Я бы и рада, да не могу. Похороны всегда так на меня действуют. Как выяснилось, ее здесь все-таки любили. Все соседи пришли.

— Они пенсионеры. Им все равно делать нечего.

Они шли за гробом, поддерживая друг друга. Маргарет еще немножко располнела. Саманта с трудом передвигала ноги. Она была на пятом месяце беременности. Питер ее предупредил, что у них в семье такое случалось, но тем не менее известие о том, что у нее родятся девочки-двойняшки, застигло ее врасплох.

В кармане тренькнул мобильник. Новое сообщение — третье за полчаса. Питер два дня назад уехал в Америку — их с Сергеем пригласили участвовать в графологическом конгрессе — и не смог вернуться к похоронам.

Священник протестантской церкви произнес краткое надгробное слово. Погребение проходило на Хайгетском кладбище, неподалеку от двух мрачных, поросших плющом статуй, возвышающихся над могилами Карла Маркса и Джордж Элиот.

Вопреки протестам Маргарет Саманта настояла, что на обратном пути поведет машину сама. Старый дом, словно разомлевший под весенними лучами солнца, казался спящим. Шторы в окнах второго этажа были плотно задернуты.

Жизнь, отданная другим. У Саманты в ушах все еще звучал голос пастора, завершившего этими словами свою проповедь. Ее квартира теперь напрямую сообщалась с квартирой Питера. Они все здесь перепланировали. В ее бывшем кабинете решили устроить детскую, а в бывшей спальне разместилась библиотека, где Саманта держала папки с историями болезни своих пациентов. Она работала сразу в трех учебных заведениях, помогая учителям восстанавливать расшатанные нервы.