Скучаю по тебе - Кейт Эберлен

Я уже консультировалась с врачом по этому поводу. Та приятная женщина, к которой я обычно ходила, ушла в декрет, и я попала на прием к заведующему отделением, старому доктору, который знал меня с детства и все еще воспринимал как маленькую девочку.

– Сколько тебе лет, Тесс? – спросил он, разглядывая записи в моей карте. – Двадцать четыре! Ты слишком молода. У теста на генетическую предрасположенность много серьезных последствий…

Иногда бывает страшно спросить, какие же это «серьезные последствия», как будто, если ты произнесешь эти слова вслух, они обязательно сбудутся. Поэтому я спросила:

– А в каком возрасте мне можно будет его пройти?

– Можно подумать об этом, когда тебе будет за тридцать и у тебя уже будут дети. Наслаждайся жизнью, Тереза! Не волнуйся!

– Это просто безумие, – сказал Шон. – Если такой тест существует, ты должна потребовать, чтобы тебе его провели. А что по этому поводу думает Дейв?

– Он говорит, что доктор наверняка лучше знает. Очевидно, в этом есть резон.

Этот доктор не диагностировал у моей мамы рак яичников, но она к нему и не обращалась, так что я не могу его в этом винить. Та молодая врач, у которой я была до него, сказала, что, если я буду принимать оральные контрацептивы, у меня хотя бы снизится риск развития рака яичников.

– Ты говорила Дейву, что не хочешь детей?

– Нет, – призналась я.

– Почему?

– Потому что тогда он начнет говорить, что у меня еще нет детей, поэтому мне кажется, что я не хочу быть матерью, но потом…

– А вдруг он скажет, что тоже не хочет детей и просто хочет быть с тобой?

– Не скажет.

– А вдруг скажет? – Шон не сводил с меня глаз.

– Тогда я не знаю…

Но вдруг мне все стало понятно.

В наш последний вечер мы втроем пошли на балет с участием Кевина – «Ромео и Джульетта». У него была не роль Ромео, но Бенволио, с большим сольным выходом во втором акте. Кевин был просто бесподобен, но что мне понравилось больше всего, так это юношеский задор, который он привнес в роль, подшучивая и подтрунивая над своими друзьями, Меркуцио и Ромео. Я сразу вспомнила, как они с Бренданом в детстве гоняли мяч на заднем дворе, и чуть не расплакалась, потому что, если бы наш папа мог увидеть его на сцене сейчас, он бы понял, что в балете нет ничего женственного, и он бы гордился старшим сыном. И еще я знала, что в глубине души именно этого Кевину и хочется больше всего до сих пор – чтобы папа им гордился.

Я пыталась ему сказать об этом на приеме после балета, но, конечно, это было не то. Такие слова гораздо важнее услышать из уст отца. И кстати, да, он выступал в парике.

Я в жизни не видела Хоуп такой воодушевленной, как в тот вечер, когда она рассказывала папе и Энн о нашей поездке. Конечно, ее впечатления сильно отличались от моих. Например, ей запомнился шум, с которым поезда прибывали на станции метро. Я этого шума не заметила вовсе. Она запомнила, как странно американцы произносят слово «кофе». Она спела папе все песни из мюзиклов, и папа поверить не мог, что мы были на бродвейских шоу девять раз, хотя уж он-то знал, что Хоуп никогда не обманывает.

– А кто же платил за билеты? – спросил он меня.

– Шон доставал нам места из резерва «для своих», – ответила я со знанием дела. Честно говоря, я понятия не имела, означало ли это, что он получал их бесплатно или покупал, но отец больше вопросов об этом не задавал.

– Знаете, есть кое-что необычное в Кевине и Шоне, – вдруг сказала Хоуп.

А я только подумала, что нам удалось обойти стороной скользкую тему. Я чувствовала, как атмосфера в комнате накаляется и отец ждет, что вот сейчас мы узнаем, что его младшая дочь познала суть смертного греха. Он бросил в мою сторону гневный взгляд.

– У них кухня наверху! – провозгласила Хоуп.

Дейв говорил по мобильному у входа в ресторан и не видел, когда я подходила к нему. На секунду я смотрела на него словно чужими глазами, со стороны. На Дейве были простая темно-синяя футболка-поло и облегающие джинсы, и он действительно был хорош собой, даже очень. Вся уверенность, которую я привезла с собой из Нью-Йорка, куда-то улетучилась. Неужели я готова отказаться от этого замечательного мужчины ради смутной надежды, что где-то там, впереди, меня ждет нечто лучшее? Мечтать об этом в Нью-Йорке было легко, но сейчас передо мной была моя настоящая жизнь. Дейв меня любил, он заботился обо мне, и вдруг все это показалось мне так важно и ценно, неужели я могла поставить что-то выше этого? Наверное, мне просто нужно было взглянуть на наши отношения с расстояния.

Он услышал мои шаги, когда я побежала к нему навстречу, и убрал телефон в карман.

– Ого! – Он оглядел меня. – А ты изменилась!

– Нравится? – спросила я, поворачиваясь кругом.

– Супер! – воскликнул он.

Вообще-то я ожидала более бурной реакции. Мы неловко чмокнули друг друга в щечку. Прошла всего неделя, а мы словно успели забыть, что нужно делать.

За столом я отдала ему бейсболку клуба «Янкиз», купленную в Нью-Йорке. Он ее надел, затем снова снял.

– Что ты будешь? – Он взялся за меню.

Жаль, что он выбрал для свидания пиццерию, потому что пицца в Нью-Йорке была гораздо вкуснее, и я почему-то болтала об этом не замолкая. Наверное, на меня так подействовала разница во времени.

– Закуски? – Он подозвал официантку.

– Нет, спасибо.

Мне казалось, что мы словно опять на нашем первом свидании и мне очень хочется ему понравиться, но я не знаю, о чем с ним говорить. Я обещала себе, что ничего ему не скажу о своих планах по поводу писательства и новой работы, пока мы не привыкнем друг к другу, но внезапно выдала всю информацию залпом.

– В группу начинающих писателей? – переспросил Дейв.

– Да, просто посмотреть, получится ли у меня.

– Но зачем тебе это?

– Потому что у меня не реализован творческий потенциал, – ответила я, надувшись, как Кевин.

– Вечно ты со своими умными словечками!

Фраза слово повисла эхом между нами.

– Ты в последнее время часто бывал у Долл? – спросила я, подразумевая, что у него с открытием нового салона наверняка было много работы с сантехникой, но у Дейва все было написано на лице, и я поняла, что да, у Долл он бывал часто, и да, занимался он там вовсе не сантехникой.

– Ты с Долл? – опешила я.

Я звонила ей сказать, что мы приехали, и оставила на автоответчике сообщение, а она до сих пор не перезвонила.

– Прости, Тесс…

– Ты собирался сказать мне, если бы я не спросила, или вы планировали продолжать это за моей спиной?

– Все не так, как ты думаешь…

– А как?