Брат мой, враг мой - Владимир Колычев

Капли дождя дробно барабанили по подоконнику. И в комнате было темно и холодно, потому что на дворе осеннее ненастье. Зато во рту жаркая пустыня Сахара, суховеи выжигают небо и язык. Трубы горят, пить охота – сил нет. И еще тяжелая голова раскалывается от боли…

Но все это понятно. Алик вчера ужрался конкретно, до состояния нестояния. Но что в его постели делает баба? Откуда она взялась?

Кто это? Неужели Варвара?

Она лежала на животе, светлые волосы разметаны по спине. По красивой голой спине. Одна рука под подушкой, другая свисает с кровати. Тощая она, как узница Бухенвальда, но в этой худобе есть своя прелесть.

Алик откинул в сторону одеяло, и Варвара, поежившись во сне, потянулась за ним и проснулась. Только вот ничуть не удивилась, увидев Алика.

– Мне холодно, – капризно сказала она.

– Эй, я не понял! С какого хрена ты здесь?

– Ты что, ничего не помнишь? – догадалась она, и на ее губах угадывалась ехидная усмешка. Дескать, неудивительно, если учесть, сколько он вчера выжрал.

– Э-э…

Алик напряг память и уловил в ней сумбурное движение теней-образов. Вот он снимает Варвару с цепи… Она стоит в душе голышом, а он орудует мочалкой, сдирая с нее грязь… И еще она жадно ела за столом… А как они оказались в постели, тут полный провал… Хотя нет, кое-что всплыло…

– Ты так орала! – вспомнил он.

– Да нет, не было ничего… Ты не смог…

В постели он ничего не смог. Но тут переживать нечего. Пока Варвара предавалась чревоугодию, он вливал в себя виски. Тут у любого заклинит, и не только в мозгах…

– Я мочалкой тебя драл, а ты орала…

– Да уж, это было незабываемо! – мечтательно улыбнулась она. – Я так исчесалась, а мочалка такая жесткая, и ты так старался…

– Странно.

Действительно, странно. Он вчера на ногах еле стоял, и при этом смог удовлетворить женщину. Неважно, что мочалкой. Это ж откуда силы у него взялись? И желание понравиться Варваре…

Это желание и сейчас не пропало. Он вдруг поймал себя на мысли, что его совсем не раздражает ее присутствие в собственной постели. И наорать на нее не хочется. Тем более, ударить. А ведь она так виновата перед ним. И еще у него в правилах вести себя с женщинами грубо.

– Погоди, а почему я живой? – спохватился вдруг он.

– Потому что ты мне заплатил.

– Не помню.

Она поднялась с кровати, голышом вышла из комнаты и вернулась с деньгами. Предъявила ему две пачки стодолларовых купюр. Это же двадцать тысяч! В то время как в загашнике у него лежало всего пятьдесят «штук».

– Это ж надо было так нажраться… – Он мотнул головой и чуть не взвыл от боли. И жажда обострилась невыносимо. – Чего ты мне «бабло» тянешь? Воды лучше принеси!

Варвара ушла, и он тут же пожалел об этом. Но и залеживаться в ожидании трагической развязки тоже не стал. Сунул руку под кровать, где у него на всякий случай хранился ствол, вооружился. Поднялся с кровати, стараясь не шуметь, вышел из спальни, затаился в соседней комнате. Сейчас Варвара будет проходить мимо с ножом в руке. Или даже с «волыной». Ведь в тайнике у него лежали не только деньги, но и ствол…

Но нет, из оружия в руке у Варвары была только бутылка виски. На опохмелку… Увы, пива он в неприкосновенном запасе не держал. Зато более крепкого и менее освежающего пойла завались.

А в другой руке она несла ковш с водой, и Алик завороженно потянулся к нему. Варвара услышала его и резко развернулась, расплескав при этом воду. Но ему все равно, о чем она там подумала. Он вырвал у нее из руки ковш и припал к нему. Но и Варвару из поля зрения не выпускал.

– А почему ты с пистолетом? – встревоженно спросила она.

– А почему ты голая?

– Потому что моя одежда еще не высохла…

– И мое доверие к тебе тоже не высохло.

– Я могла бы сто раз тебя убить, пока ты спал. Там у тебя на кухне нож…

– Вот-вот. Ульяна таким ножом Юрку зарезала…

– Да, ты мне говорил.

– Разве?

Алик задумался. Да, он говорил, что Ульяна посадила Юрку на нож, но не пояснил, на какой. И где, тоже не сказал… Или говорил?

– Ты мне все рассказал. После того, как заплатил. Мы договорились, что я помогу тебе. И за Юру отомстить помогу, и с врагами расправиться.

– А поможешь?

– Да, конечно… Мне холодно, – поежилась Варвара.

– Ну, пошли, согрею, раз такое дело…

Она загадочно улыбнулась, взяла его за руку и поднырнула под нее, чтобы он ее обнял. Он так и поступил. Более того, поднял ее на руки и отнес в постель… Насколько он помнил, такого с ним еще никогда не было. Ну, разве что за редкими исключениями…

Свинцовый ноябрь, промозглый холод и мокрые мертвые листья на стекле – все это пустяки, если тебя изнутри согревает тепло любимого мужчины.

Когда-то стремление к этому теплу вырвало Ульяну из цепких лап криминала. Сейчас это тепло спасало ее от страшной действительности. Убийство Старожилова сделало ее преступницей, она в опасности, ей грозит большой тюремный срок…

Затмение на нее тогда нашло. Вроде бы выходила из проклятого дома в здравом, лишь слегка помутненном рассудке. И в машину к своим телохранителям садилась с ясной целью избежать наказания. Она собиралась обратиться за помощью к Виктору, но как будто сам черт накинул покрывало и дернул за руку позвонить Крошкину…

Хорошо, что ей хватило ума вовремя опомниться и не явиться в прокуратуру с повинной. Все-таки прибегла она к помощи своего мужа. И не прогадала…

Не сразу срослись берега, на которых они стояли по разные стороны провала. Но ведь сошлась земля под ними, дала урожай взаимного доверия. Тогда их жизнь и превратилась в медовый месяц.

Только всему хорошему есть предел. Виктор покинул ее. К счастью, не навсегда. И по делу. Проблемы на работе, надо было их решать. Да и ей интересно знать, как идут их общие дела. Ведь совсем не факт, что ее посадят. Крошкин вроде бы успокоился, и Виктор сможет сделать ей фальшивые документы, по которым она покинет страну. А недвижимость в Новой Зеландии они уже присмотрели. Это, конечно, не Пальма-де-Мальорка, зато страна славится своей неуступчивостью: даже нацистских преступников не сдала для мирового правосудия. И климат там замечательный. Лесницкий хорошо справляется со своими обязанностями, пусть он и дальше управляет фирмой, а они с Виктором будут следить за ним издалека. Лесницкий, конечно, будет приворовывать, но семейное счастье дороже потерь от его нечистых рук… А может, Виктор продаст весь бизнес, к чертовой матери? Там же не один миллионов долларов. Хотя им хватило бы и одного…

А еще Виктор будет вдалеке от своей тайной семьи. И своих детей будет любить на расстоянии. Пожалуйста, Ульяна не против. Она даже не прочь высылать деньги на их содержание…