Женщины гребут на север. Дары возраста - Мэри Пайфер

Кестрел взяла Бекку за руку и не отпускала. Когда они взялись за руки, ее дыхание замедлилось и стало глубже. Вдруг она узнала в Бекке саму себя, ведь она так же боролась за право обрести себя, стремилась быть хорошей и любимой. С появлением этой мысли ее защитная стена рухнула, как с деревьев падает старая кора. Кестрел почувствовала, что может доверять не только Бекке, но и другим людям. При этой мысли ей больше не было страшно.

Кестрел растворилась в океане спокойствия, которого раньше не испытывала. И, неожиданно для самой себя, сказала: «Я люблю тебя».

Они обе расплакались.

* * *

Многие из нас находят пути к благодати и благоговению на пике страданий. Наши утраты и печали становятся толчком к искуплению грехов. Мы должны найти эмоциональное состояние, которое уравновесит отчаяние. Огромное страдание может возвеличить наши души, и они раскроются, впуская в свои глубины красоту.

Когда наши сердца распахнутся, мы поймем, кто мы есть, и начнем сострадать всем, кто испытывал душевную боль. И вот мы объединились с горевавшими и пережившими утраты, ощущавшими ярость и страх. В итоге возник интерес к жизни и удивление.

Сол и Виллоу совсем измучились после медицинского обследования по поводу болезни Паркинсона, которое Сол проходил каждый месяц. Они простояли в городской пробке больше часа. Таксист болтал без умолку и ругался, визжали сирены и гудели машины. Это окончательно их взвинтило. Доктор сообщил, что Сол слабеет и теряет контроль над мышцами. Он посоветовал ему есть пищу только в виде пюре, потому что мышцы гортани слабели, и он мог легко подавиться куском отбивной или яблоком. Сол и Виллоу вздрогнули при слове «пюре».

Как хорошо было снова оказаться дома, среди тишины и красоты. Сол уселся на единственный стул, на который еще мог садиться сам и вставать самостоятельно. Сидя на нем, он смотрел на запад и мог видеть закат, но сегодня шел проливной дождь.

В тот вечер за ужином Сол подавился небольшим комочком картофельного пюре. Его лицо побагровело, и он помахал рукой Виллоу, чтобы она помогла ему откашляться с помощью приема Геймлиха, обхватив руками за живот. Врач научил ее этому приему оказания первой помощи и дал брошюру с подробным описанием действий, но Виллоу не помнила, что делать, а листок куда-то девался. Сол продолжал задыхаться. Виллоу пришла в ужас и разозлилась на себя из-за бессилия. Она подбежала к Солу, встала сзади, ухватила его под ребрами и дернула изо всех сил. Часть пищи вывалилась у него изо рта на пол, на стол и соскользнула под ее стул. Сол еще задыхался, но потом вздохнул один раз, другой. Они оба расплакались. Еще немного, и все… Им еще никогда не было так страшно.

Когда они успокоились, ужинать расхотелось. Они просто смотрели друг на друга поверх полных тарелок. Через несколько минут Виллоу убрала со стола и отвела Сола в гостиную. Она зажгла высокие свечи и включила музыку Равеля. Дождь продолжал лить, барабаня крупными каплями. Но красивая музыка и мерцание свечей принесли умиротворение. Сол взял ее за руку и сказал: «Поперхнувшись, я испугался, потому что не мог дышать, а не потому, что боюсь смерти. Я прожил с тобой прекрасную жизнь. Когда Господь нажмет на кнопку “стоп!”, я буду к этому готов».

Виллоу посмотрела ему в лицо, такое мудрое и доброе. Он был благородным и деликатным, эрудированным и так старался сделать ей приятное. Она ответила: «Я дорожу каждой минутой, которую мы прожили с тобой. Лехаим![15]»

* * *

Благодать — это переживание просветления, за которым следует великое чувство согласия с самим собой и спокойствие. Ему сопутствуют радость и благодарность. Мы одновременно в состоянии переживать и великие печали, и всепоглощающее счастье. Ощущаем двойственность реального мира. После теракта на променаде в Ницце моя подруга Джен сказала: «В каком мире мы живем! Как он прекрасен и как мрачен!» Чувство благодати отличается от обыденных чувств, и вместе с тем оно более реально. Будто с глаз упали шоры, и мы наконец все разглядели. Наше стремление защитить себя, суета и проблемы растворяются перед более значимой и чистой реальностью. Красота, которой нам не хватает в обыденном сознании, сияет вокруг. Нас сокрушает прозрение и ошеломляет чувство благоговения.

Не все способны испытать благодать, становясь старше, но никогда не поздно начать стремиться к ней. А если мы будем искать ее, то найдем. Этот урок много лет назад мне преподал доктор Живаго. Если мы совершаем правильный выбор и ставим правильные цели, обязательно обретем и благодать, и благоговение. Как говорит один из моих друзей, «когда я был моложе, чувствовал благодать, когда занимался сексом или пробегал марафонскую дистанцию. Теперь я переживаю это чувство, когда вижу помидоры на фермерском рынке».

Один из кратчайших путей к благодати — заболеть чем-то смертельно опасным. В нашей душе сразу появляются и сладость, и трагедия. Когда узнаем, что жить осталось недолго, жизнь кажется прекрасной.

Моя подруга Джеки скоро завершит свою битву с прозрачной карциномой. Девять месяцев назад, до того как узнала диагноз, она была преуспевающим директором организации, работавшей на территории всего штата. Она вела здоровый образ жизни и не пропустила ни одного рабочего дня по болезни. Сначала Джеки продолжала работать в своем офисе, потом какое-то время работала дома, а сейчас она слишком слаба после химиотерапии и радиолечения, которые ей необходимо продолжать.

Вскоре после того как Джеки поставили диагноз, ее единственная дочь обручилась с любимым человеком, с которым встречалась несколько лет. В перерыве между сеансами терапии семья отпраздновала свадьбу. Лишь в тот единственный день Джеки вела себя так, словно была здорова. Она приносила стулья, со всеми здоровалась у входа, стояла рядом с дочерью во время церемонии бракосочетания, пела и танцевала с родными, хлопотала у праздничного стола. Меня поведение Джеки не удивляет: что бы то ни было, именно так себя ведут на свадьбе дочери.

В начале сентября Джеки отправилась к озеру, чтобы посидеть там. Когда она медленно брела к скамейке, я заметила, как она похудела и ослабла. Она сказала, что у нее кости ломаются из-за рака. Она постоянно принимала обезболивающие, хотя они совсем не нравились. Просто знала, что их нужно есть, а от еды ее тошнило.

Мы сидели, глядя на предвечернее солнце, и смотрели на запад, на залитые солнцем прерии. Золотые и зеленые листья тополей шелестели над нашими головами. Неподалеку рыбаки забрасывали удочки, мимо проплывали лодки-каяки.

Сидя и глядя на эти картины природы, она призналась, что пережила все стадии горя. Сначала была в ярости. Ей чуть за пятьдесят, и она планировать работать еще лет двадцать. Кроме того, она испытывала ярость оттого, что ее дочь осиротеет. Джеки задавалась вопросом, почему бы не умереть какому-нибудь злодею, а ей остаться жить.

Она так любила жизнь, но постоянные сеансы химио- и радиотерапии взяли свое. Она считала, что ослабла из-за лечения, ее сознание стало спутанным. Ей было трудно контролировать собственные эмоции, но она старалась изо всех сил настраиваться на лучшее. Ее дочь взяла отпуск в последние несколько месяцев. Джеки сказала, что из-за болезни они проводят вместе больше времени, чем раньше, когда она была здорова.