Жена наверху - Рейчел Хокинс

Беа и сама не до конца поняла, почему толкнула мать. Она просто стояла у лестницы, и мама споткнулась, и в этот момент сердце Беа словно наполнилось радостью, и это показалось ей самой естественной вещью в мире – просто протянуть руку и… толкнуть. На лице матери не отразилось ни страха, ни ужаса, ни шока. Как всегда, мама выглядела слегка растерянной, пока падала.

На похоронах до Беа дошло, как ей повезло: если бы мать всего лишь сломала лодыжку или ключицу, Беа пришлось бы многое объяснять, но она сильно ударилась головой у подножия лестницы. Беа слышала треск, видела кровь. Мама умерла не сразу, но когда Беа взглянула на нее, то увидела, что рана достаточно серьезная, кровь уже собралась лужей вокруг головы.

Тем не менее, если бы Беа позвонила в 911 прямо тогда, а не на следующее утро, если бы она притворилась, что услышала глухой стук посреди ночи, а не сказала, что проснулась и нашла свою мать внизу лестницы, то мама, вероятно, выжила бы. В конце концов, она умерла из-за потери крови; мама пролежала всю ночь в одиночестве у подножия лестницы, кровь хлестала из ее раны, а затем медленно впитывалась в деревянный пол.

Долгое время после этого Беа ждала угрызений совести, но в итоге ощутила лишь вкус свободы. И она выбросила это из головы на долгие годы. Даже Эдди не знал правды о том, как умерла ее мама: она поведала ему расплывчатую историю о том, что мама пила, и, поскольку Эдди сам достаточно туманно рассказывал о своем прошлом, он пропустил это мимо ушей. Тема снова всплыла лишь за несколько месяцев до смерти Бланш.

Они с Бланш вдвоем ужинали в том самом мексиканском ресторане, куда ходили с тех пор, как Беа познакомилась с Эдди. В их отношениях чувствовалось напряжение, – к тому времени Беа уже поймала Эдди и Бланш за обедом, трахнулась с Триппом в ванной, хотя вряд ли Бланш знала об этом, – но Беа все равно оказалась не готова к тому, какой злой будет Бланш тем вечером.

– Он не знает, не так ли? – спрашивает Бланш, и Беа смотрит на нее в упор, пока она первая не отводит взгляд. – Эдди. Что все твое дерьмо – фальшивка. Что вся эта… – она делает взмах рукой, – идея товаров «Сазерн-Мэнорс» по большому счету украдена у меня.

– Я понимаю, трудно поверить, что мир не вращается вокруг тебя, Бланш, но, клянусь, это так, – спокойно отвечает Беа, хотя ее пульс ускорился.

Бланш делает еще глоток, теперь уже с угрюмым видом. Беа гадает, всегда ли она была такой или изменилась в браке с Триппом? Бланш даже внешне стала похожа на мужа, ее волосы того же песочного оттенка, что и у него, подстрижены почти так же коротко, но ее тело тощее, как жердь, в отличие от его, браслеты звенят на запястье, когда она берет чипсы из корзинки. Беа невольно изучает взглядом эти браслеты, ищет что-то знакомое, но нет, ни один из них не куплен в «Сазерн-Мэнорс». Все они от Кейт Спейд[25], и Беа морщит нос.

Бланш это замечает.

– Что такое?

Она не ест чипсы, которые держит, просто отламывает маленькие кусочки, и Беа протягивает руку, чтобы смахнуть со стола кучу крошек.

– Если тебе нужны браслеты, то мы недавно выпустили новую коллекцию, – сообщает Беа. – Я пришлю тебе несколько штук.

Губы Бланш слегка приоткрываются, глаза широко распахиваются, и через мгновение она издает изумленный смешок, который звучит неестественно громко.

– Ты, мать твою, серьезно?!

Беа замечает, как головы поворачиваются в их сторону. Нахмурившись, она наклоняется ближе.

– Пожалуйста, потише.

– Нет. – Бланш бросает остатки чипсов на стол. – Нет, я серьезно хочу понять, неужели тебя задевает, что я не ношу твои дурацкие украшения? Я хочу знать, что тебя больше волнует в данный момент, Берта?

– Когда ты уже повзрослеешь? – отвечает Беа, и Бланш заливается смехом, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

– Я спросила тебя, знает ли твой муж, что ты лжешь направо и налево? Ты в ответ психанула из-за моих браслетов, и это мне надо повзрослеть, да?

Выбросив вперед руку, Беа хватает ее за запястье, украшенное этими проклятыми браслетами, и сжимает так сильно, что Бланш вскрикивает.

– Ты пьяна, – шипит Беа сквозь стиснутые зубы. – И ты позоришь себя. Может, оставим эту роль Триппу?

Ужин в тот вечер закончился рано, а всего два дня спустя Эдди спросил, почему Беа не говорила ему, что ее мать умерла, упав с лестницы.

Именно тогда Беа поняла, что никакой любовной интрижки не существует, и даже если Бланш хотела причинить ей боль, Эдди так не делал. И поскольку Бланш впервые в жизни не получила того, чего хотела, теперь она пошла в атаку, стреляя единственными оставшимися у нее боеприпасами.

На следующее утро Беа отправилась к подруге с кофе и выпечкой на завтрак. Она даже купила Бланш ее любимую гадость без глютена.

– Предложение мира, – объявляет Беа и понимает, что в глубине души Бланш хочет в это поверить, хочет, чтобы все вернулось на круги своя.

Поездка на озеро – еще одно мирное предложение. Еще одна оливковая ветвь. И Бланш хватается за это предложение обеими руками.