Правила секса - Брет Истон Эллис

— Это просто значит, что ты никогда меня не узнаешь, — говорит он, — пойми это. Реши вопрос.

Тишина, снег прекращается. С того места, где мы лежим, сквозь деревья нам виден освещенный, словно с открытки, кампус. Кассета выключается со щелчком, затем автоматически переворачивается. Он допивает «Джек Дэниеле» и уходит. Я в одиночестве бреду обратно в комнату. Джеральд ушел, оставив мне длинную записку о том, какой же я все-таки засранец. Но это неважно, потому что ночь получилась занятная: в снегу, бухие и без корейца.

Все происходит довольно внезапно. Мы на зимнем карнавале в городе.

До этого мы предприняли вялую попытку поиграть в снежки на лужайке перед общим корпусом (на самом деле это я бросила снежок ему в голову; ему слепить снежок не хватило сил, не говоря о том, чтобы бросить), затем отправились в «миджете» его приятеля в город на бранч. После того как мы нацеловались на чертовом колесе и накурились в комнате смеха, я ему рассказываю. Я сообщаю ему об этом, пока мы стоим в очереди за пончиками. Я могла бы сказать ему правду, или порвать с ним, или вернуться к Франклину. Но ни один из этих вариантов в итоге не казался подходящим, и весьма вероятно, что ни один из них не сработал бы. Я таращусь на него. Он накурен и держит в руках кокаиновое зеркальце с эмблемой Def Leppard, которое выиграл, кидая бейсбольные мячи в жестяные банки из-под молока. Он улыбается, расплачиваясь за пончики.

Ш.: Что думаешь делать, когда вернемся? Я: Не знаю.

Ш.: Купим пару граммов, фильм возьмем в прокате или чего?

Я: Не знаю.

Ш.: Что такое? В чем дело? Я: Я беременна.

Ш.: Правда?

Я: Да.

Ш.: Это от меня? Я: Да.

Ш.: Это действительно от меня?

Я: Слушай, я собираюсь… «решить вопрос», так что не волнуйся.

Ш.: Нет. Не надо.

Я: Что? Почему нет?

Ш.: Слушай, у меня идея.

Я: У тебя идея?

Ш.: Давай поженимся.

Я: О чем ты говоришь?

Ш.: Выходи за меня. Давай поженимся.

Я (про себя): Это мог быть ребенок Франклина, но всегда есть вероятность, что на самом деле он от Шона. Но я уже сильно припозднилась, и беременна уже довольно давно, и мне не припомнить, когда же мы с Шоном познакомились. Другой вариант — Ноэль, хотя навряд ли, и еще это мог быть первогодка Стив, но это еще менее вероятно. Это также мог бы быть Пол. Вот и все, с кем я была в этом семестре.

Ш.: Ну?

Я: О’кей.

Мы с Лорен решили не идти сегодня на бранч, там непременно будет слишком много глаз, слишком много праздношатающихся, интересующихся, кто с кем ушел со вчерашней вечеринки, поздним утром в столовой будет холодно и темно, а люди, поняв в итоге, с кем они провели ночь, будут с сожалением таращиться на сырые французские тосты; там будет слишком много знакомых. Поэтому на бранч мы отправились в «Брассери» на окраине города.

В «Брассери» была Роксанн, но без Руперта. Там была Сьюзен Гринберг с мудилой Джастином. Пол Дентон сидел в углу с этой лесбой Элизабет Силан с театрального и каким-то парнем, который, кажется, вообще не учился в Кэмдене. В конце зала заседал препод, которому я точно должен был по крайней мере четыре работы. Городской, которому я доставал драгсы, стоял около джукбокса. Полная реализация паранойи.

Мы с Лорен сели, посмотрели друг на друга и прыснули. За «кровавой Мэри» я понял, как же сильно хочу жениться на Лорен и как сильно хочу, чтобы она за меня вышла. А после еще одного коктейля — как сильно хочу, чтобы у нее был мой сын. После третьего коктейля все это показалось попросту веселой затеей, а не клятвенным обещанием, которое непросто будет выполнить. В тот день она выглядела по-настоящему красивой. До этого мы накурились и теперь помирали с голоду. Она не сводила с меня бешено влюбленных глаз и ничего не могла с этим поделать, и мне было приятно таращиться на нее; мы много съели, и я наклонился вперед и поцеловал ее в шею, но остановился, когда заметил, что кто-то глядит на наш столик.

— Поедем куда-нибудь, — сказал я ей, когда она оплатила счет. — Давай уедем с кампуса. Мы можем поехать куда-нибудь и там все устроить.

— О’кей, — сказала она.

Мы отправились в Нью-Йорк к моим друзьям, которые закончили учиться, когда я была на втором курсе. Они теперь женаты и живут в лофте на Шестой авеню в Виллидже. Мы приехали на «миджете» его приятеля, и они разместили нас в свободной комнате. Мы остановились у них, потому что у Шона не было денег на гостиницу. Но и без этого все получилось как нельзя лучше. Комната была просторная, с массой укромных уголков, но в итоге это не играло особой роли, потому что я все еще немного волновалась при мысли о том, чтобы действительно выйти замуж, надеть подвенечный наряд или даже стать матерью. Но после двух дней со Скоттом и Анной я стала нерешительней, а будущее стало казаться дальше и туманней, чем в тот день на зимнем карнавале. Сомнения пустили корни.

Скотт работал в рекламном агентстве, а Анна открывала рестораны на деньги отца. Они усыновили вьетнамского ребенка, тринадцатилетнего мальчика, через год после того, как поженились, назвали его Скоттом-младшим и незамедлительно отослали в Эксетер, где до этого учился Скотт. Я заторможенно бродила по лофту, пока они оба были на работе, пила воду «Эвиан», смотрела, как спит Шон, трогала вещи в комнате Скотта-младшего, осознавая, как быстро летит время и что семестр почти закончился. Может, я слишком быстро отреагировала на предложение Шона, думала я про себя, погрузившись в роскошную ванну Анны. Но я выкидывала эту мысль из головы и говорила себе, что поступаю правильно. Я не рассказала Анне о том, что беременна или что выхожу за Шона, поскольку была уверена, что она позвонит моей матери и все ей расскажет, а мне ужасно хотелось удивить маму. Я смотрела телевизор. У них был кот по имени Капуччино.

На второй вечер в Нью-Йорке мы вчетвером отправились в ресторан на Коламбус-авеню; разговор свелся к новой книжке Джона Ирвинга, ресторанным критикам, саундтреку «Амадеуса» и новому тайскому ресторану. В тот вечер я разглядывала Скотта и Анну очень пристально.

— Это называется «калифорнийская кухня», — сказала Анна, пригибаясь к Шону.

— Почему бы нам не отвезти их завтра в «Индокитай»? — предложил Скотт.

Он был в свитере «Ральф Лоран» большого размера и дорогих мешковатых вельветовых штанах. На руке часы «Свотч».

— Отличная мысль. Мне нравится, — произнесла Анна, опуская меню лицевой стороной вниз.

Она уже знала, что закажет. Она была одета почти так же, как Скотт.

Подошел официант и принял у нас заказы на напитки.

— Виски. Без ничего, — сказал Шон. Я заказала шампанское со льдом.