Страна овец - Илья Шумей

На долю секунды я встретился взглядом с Оводом, и он даже не стал меня подгонять. После увиденного уже ничто не могло заставить меня бежать еще быстрее. Больше я не оборачивался.

Теперь перед нами лежал широкий, заполненный машинами проспект, в конце которого возвышалась вожделенная громада из зеленоватого стекла и стали. Дело оставалось за малым – преодолеть оставшиеся до цели несколько сот метров, в то время как в горле, не привыкшем к подобным забегам, уже начинал разгораться огонь. Возможно для того, чтобы осложнить задачу нашим преследователям, Овод выгнал нас прямо на проезжую часть, и мы помчались по разделительной полосе, оглушаемые сигналами встречных машин. Где-то в небе над нами слышался вертолетный рокот – спасение было так близко и, одновременно, недосягаемо.

Визг тормозов, глухой удар, лязг какой-то скачущей по асфальту железяки и целый хор клаксонов означали, что толпа уже выкатилась на дорогу. Ее безликий, слившийся в одно непрерывное «А-а-а-а», рев вскоре заглушил все прочие звуки, раскатившись по всей улице, заполнив ее до самых крыш домов и ударной волной помчавшись вперед.

Лица водителей и пассажиров встречных машин вполне могли заменять нам зеркала заднего вида. В их широко распахнутых от ужаса глазах отражалась неумолимо настигавшая нас Смерть.

-Быстрее! – хрипло каркнул Овод, - еще быстрее!

Довольно скоро движение на проспекте полностью встало, и мы принялись лавировать между застрявшими в пробке автомобилями.

-Когда они теряют нас из виду, - задыхаясь, пояснил Овод, - это на какое-то время сбивает их с толку.

Кроме того, в образовавшейся толчее люди только мешали друг другу, что несколько замедляло продвижение толпы в целом, но не могло помешать отдельным, особо прытким ее представителям, которые вырвались вперед и представляли для нас реальную угрозу.

Я несколько запоздало осознал всю серьезность нашего положения. За моей спиной грохнул выстрел, и Юлия коротко вскрикнула от неожиданности. На капот машины справа от меня с глухим стуком упал человек, по инерции он перекатился, как плетьми размахивая руками, и шлепнулся на асфальт прямо мне под ноги. Я невольно посмотрел в его застывшие глаза на бледном, расчерченном кровавыми брызгами лице, и меня словно окатило густым липким потом. Это все было всерьез! Это происходило со мной здесь и сейчас! И люди вокруг, прямо в этот самый момент, умирали по-настоящему!

-Бежим! Бежим! – Овод ухватил меня за шиворот и толкнул вперед.

Мне ничего не оставалось, как перепрыгнуть через распростертое тело и помчаться дальше, за Юлией, которая к этому времени уже успела несколько оторваться.

Овод выстрелил еще пару раз. Я старательно гнал от себя мысли о том, как маленькие комочки свинца при этом рвут чью-то плоть и дробят кости, но получалось это у меня откровенно плохо. Видимо, я был слеплен из неподходящего теста.

Впереди уже виднелся козырек центрального входа в «ГеоПарадиз», надо только еще немного поднажать. Мое дыхание превратилось в жалобный хрип, глаза заволакивала красная пелена. Я отчаянно силился заставить свои ноги бежать еще быстрее, но они, как в кошмарном сне, упорно отказывались мне подчиняться, двигаясь с почти издевательской медлительностью. О, Господи! Как же обидно будет свалиться на последних метрах дистанции!

Мы перепрыгнули заборчик, ограждающий проезжую часть, и оказались на мощеной площадке перед входом в здание. Финальный рывок! Я сипло заревел, словно в этом крике черпал новые силы. Правой! Левой! Правой! Левой! Весь мир съежился до размеров пылающего в груди огненного шара боли. Еще! Еще! Вот и ступеньки. Черт! Какой идиот их здесь сделал!? Только бы не споткнуться! Только бы не упасть!

Наша троица влетела в стеклянную входную вертушку, которая двигалась с величественностью и неторопливостью небольшой галактики. Овод оттолкнул нас с Юлией к дальней стенке, а сам встал между нами и медленно перекрывающимся входом. Сжимая в руках пистолет, он пятился вслед за поворачивающимся турникетом.

Отсюда, с возвышения можно было окинуть взглядом всю длину проспекта, до самой Староконной площади. Однажды я прочитал, что поведение большой массы людей достаточно точно описывается уравнениями гидродинамики, что толпа в значительной степени похожа на жидкость. Но я даже не предполагал, что данное сравнение окажется настолько точным и образным. Нашим глазам открылось дикое, сюрреалистическое и не поддающееся описанию зрелище.

Проспект захлестнул бушующий шторм. Его грязные волны метались между бетонными утесами домов, как утлые рыбацкие лодчонки подхватывая и опрокидывая автомобили и торговые киоски. На моих глазах большой экскурсионный автобус развернуло поперек дороги, он накренился и рухнул набок, брызгами разбросав в стороны оказавшихся поблизости людей. Рев стоял такой, что я спиной ощущал, как вибрирует толстая стеклянная дверь.

Первый, пока еще немногочисленный вал, следовавший за нами, в несколько мгновений пересек мощеную площадку и взлетел по ступенькам ко входу. Овод выстрелил, и бежавшая впереди женщина в строгом брючном костюме откинулась навзничь, падая под ноги тех, кто поднимался следом. Они на секунду замешкались, и к тому времени, когда они добрались до дверей, поворачивающийся турникет уже перекрыл им путь.

Овод подскочил к нам, и мы все вместе, как только открылся проход, буквально вывалились в холл.

-Олег, урна! – он указал мне на блестящую металлическую тумбу рядом с турникетом, - заблокируй дверь!

Сообразив, что он имеет в виду, я, крякнув, опрокинул ее набок, и в следующий миг поворотная дверь жалобно заскулила, зажав урну между косяком и стеклянной створкой. В вертушку с той стороны тут же набилась куча народу, которые колотили по стеклу кулаками, беззвучно раскрывали рты и тянули к нам руки. При этом на их лицах не было ни малейшего следа агрессии, только боль и усталость. Простые служащие, бухгалтеры, учителя, инженеры… Люди, лишившиеся собственного самосознания и превратившиеся в однородную плотоядную массу без лица и разума. Мне стало жутко от мысли, что и я сам тогда, в «Золотом быке» был точно таким же – слепым и равнодушным исполнителем чужой воли. Меня аж передернуло, и я поспешил отвернуться.

-Рамиль, мы в здании, - доложился Овод.

-Поднимайтесь на самый верх, - захрипело в ухе, - с последнего этажа лестница ведет на крышу, к площадке. Поторопитесь!

-Эй! Что происходит? – то ли возмутился, то ли удивился подбежавший охранник, - что вы делаете? Это…

-Где лифты? – пистолет Овода прервал его речь, уткнувшись бедняге прямо в лоб, - отвечай! Быстро!

-Т-т-там, - он попятился, указывая дрожащей рукой в дальний конец холла.

-Из здания есть другой выход?

-Да, на Ростоцкую… - взгляд охранника судорожно метался между Оводом, Юлией и видом за окном.

-Выводи людей! – Овод убрал пистолет и, сделав нам знак следовать за собой, зашагал в сторону лифтов.

-Но что, черт возьми, происходит!? – почти взмолился страж порядка, продолжая пятиться от входной двери. К этому моменту люди заполонили собой все крыльцо, но, поскольку напор не ослабевал, те, кто стоял с краю, начали сыпаться вниз. Тех же, кто оказался в первых рядах, давление толпы буквально размазывало по стеклу, стремительно покрывавшемуся все новыми и новыми кровавыми мазками.