Никогда с тобой - Адалин Черно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вернешь тачку завтра, ладно? — просит Тан у Кима.
— Заеду утром за вами.
— Договорились.
Тан подходит ко мне, а Ким заводит двигатель и покидает территорию дома.
— Мама ничего не знает? — уточняет Тан и, дождавшись моего кивка, спрашивает следующее: — Подружка тоже?
— Умгу…
— Долго будем скрывать?
Наш разговор здесь могут увидеть, но я и так понимаю, что время, когда все вскроется, неумолимо приближается.
— Еще чуть-чуть? — предлагаю тихо-тихо.
— Дотерпим до того, когда Киму придется тебя поцеловать?
Я ошарашенно смотрю на Тана.
— Что? — хмыкает. — Он мой лучший друг, а я хотел сломать ему руку.
— Я… не знала, стоит ли говорить Стефании.
— Всем стоит.
Тан злится, и я чувствую его настроение, но здесь не решаюсь подойти и обнять, а сказать что-то не нахожу слов. Мы вместе заходим в дом, разуваемся. Внизу нас перехватывает мама и приглашает на совместный ужин.
— Отказы не принимаются, давайте.
— Отличный шанс, Соня, — предлагает Тан, но я лишь умоляюще смотрю на него и мотаю головой.
— Ясно, — кивает. — Меня к ужину не ждите, не заинтересован.
Пока я пытаюсь переварить сказанное им, он уже поднимается на второй этаж, а мама раздраженно фыркает:
— Ни капли уважения! Как вы с ним общаетесь?!
— Хорошо.
Пожалуй, даже слишком. Уровень нашего общения перешел все допустимые границы, но матери в таком признаться я, конечно, не могу.
Глава 52
Соня
Ужин с мамой и Богданом Петровичем проходит натянуто. Я быстро съедаю свою порцию и отправляюсь в комнату. Жду Тана, но он не приходит ни в восемь, ни в десять, ни после полуночи. Я открываю мессенджер и вижу, что в сети он был тогда, когда писал мне сообщение. С тех пор – не заходил, но я отчетливо знаю, что он дома, просто… обиделся?
Хочу написать ему сообщение, но не решаюсь, так и лежу, полночи ворочаясь в кровати. Утром просыпаюсь разбитой, но на пары собираюсь. Как только телефон оживает входящим, хватаю его с тумбочки и открываю мессенджер.
SkiTan: Жду тебя внизу.
Собираюсь буквально за несколько минут и вылетаю из дома, чтобы поговорить, но не получается. В машине сидит не только Тан, но и Ким, так что я только сухо здороваюсь и забираюсь на заднее сиденье. Едем снова молча. Ребята о чем-то напряженно говорят, но я никак не могу разобрать, о чем именно. Нервничаю. Понимаю, что Тан после вчерашнего обижен. Мы должны были поговорить еще вчера, но я спасовала. Хотела поговорить с матерью наедине. Признаваться сразу и перед Богданом Петровичем страшно.
Когда паркуемся рядом с университетом, Тан перехватывает меня за руку и, повернувшись к Киму, говорит, что они встретятся в универе. Как только мы остаемся одни, щелкает блокировка замков, и я поворачиваюсь к Тану.
— Тебе зазорно сказать об отношениях со мной? Из-за лица? Боишься, что все узнают?
Его голос звучит… надтреснуто. Он не злится, не сжимает руки в кулаки. Спрашивает вполне спокойно, но у меня от этих слов сердце падает куда-то в пятки. Шрам на его лице – последнее, о чем я думала, когда боялась рассказать матери о наших отношениях.
— Господи, конечно же, нет! — восклицаю. — Это вообще неважно!
— Думаешь? — хмыкает. — Разве внешность не важна?
— Тебе важна моя?
— Да.
— То есть будь у меня на лице шрам, ты бы не стал со мной встречаться?
— С большой вероятностью – да, не стал бы.
Я в шоке отодвигаюсь. Видно, что признание дается Тану с трудом, тем не менее он предпочитает не врать, а говорить правду.
— Внешность, Соня, очень важный момент в любых отношениях: любовных или деловых. Как бы несправедливо это ни было, а мы судим человека по внешности. С первого взгляда мы составляем о человеке мнение. По его одежде, по его манере поведения, по его лицу. Ты – красавица, а я – с уродливым куском, который сложно не заметить. Да, сейчас никто не знает, но ты же понимаешь, что это вопрос времени.
— Я никогда не думала…
— Зато думал я, — отрезает.
— Мне совершенно неважно.
— Тогда пошли, — сразу же рубит и снимает блокировку.
Выходит из машины первым, а я, шокированная, иду следом.
— Расскажем всем, что мы вместе.
Тан обнимает меня за талию и прижимает к себе. В обнимку с ним заходим в университет. На нас, конечно же, смотрят. Долго и пристально, кто-то с недоверием. Сейчас наши отношения слишком явно перешагнули отметку “родственные”. Все понимают, что мы друг другу уже не брат и сестра, мы – пара. Мне не стыдно, но неловко. Не по той причине, которую озвучил Тан, а потому что я с таким вниманием сталкиваюсь впервые. Потому что вчера я была жалкой тенью на фоне Станислава Танского, его прибитой сводной сестрой, а сегодня я – его девушка. Позиция куда выше вчерашней, и от этого мне не по себе.
— Так-так-так… что-то я не поняла, — первой меня атакует Стефа, как только Тан меня отпускает. — Еще вчера тебя обнимал Ким, а сегодня что?
— А сегодня правда, — я вздыхаю. — Мы с Таном вместе.
— Офигеть! И давно? Явно ведь не со вчерашнего вечера.
— Около двух недель.
— А Ким?
— Мы не встречались, — я вздыхаю, осознавая, что врала всем.
От дальнейшего объяснения меня спасает звонок, который оповещает о начале пары. Мы со Стефой расходимся по аудиториям, и я выдыхаю, правда, ненадолго. Как только я захожу в аудиторию, все замолкают, хотя до этого было слишком шумно. Явно ведь обсуждали новость, которую обсасывает весь университет. Я, честно говоря, не думала, что это будет так. Я и помыслить не могла, что новость о наших отношениях вызовет такой резонанс. Кажется, я недооценила славу Танского и количество девушек, желающих быть рядом с ним. Половина первокурсниц из моей группы смотрят на меня так, словно были бы очень не против, чтобы я прямо сейчас провалилась сквозь землю и больше никогда не появлялась в аудитории.
Кое-как становится легче лишь с появлением преподавателя. На меня
