История России. Владимирский период. Середина XII – начало XIV века - Дмитрий Иванович Иловайский

на Великом дворе Ярослава, для чего он уже и мастеров послал. Затем с должной честью и молитвенными песнопениями князь был погребен в своем златоверхом Успенском храме[23].

Беспорядки, которые последовали за убиением Андрея, вызвали в лучшей, наиболее зажиточной части населения желание поскорее прекратить безначалие, то есть призвать князей, без которых Древняя Русь не могла себе и представить существование какого-либо общественного порядка, а в особенности какой-либо внешней безопасности. Во Владимир съехались бояре и дружинники из Ростова, Суздаля, Переяславля и вместе с владимирской дружиной начали сообщаться о том, кого из потомков Юрия Долгорукого призвать на княжение. Многие голоса указывали на необходимость спешить этим делом, потому что соседние князья, муромские и рязанские, пожалуй, вздумают мстить за прежние притеснения от суздальских и придут ратью, пользуясь тем, что в Суздальской земле нет князя. Опасение это было справедливо; ибо на рязанском столе сидел в то время суровый, предприимчивый князь Глеб Ростиславич. Есть даже повод предполагать, что означенные смуты в Суздальской земле и самое убиение Андрея Боголюбского произошли не без некоторого участия Глеба Рязанского, при посредстве его сторонников и клевретов. На съезде Владимирском мы находим его послов, именно двух рязанских бояр Дедильца и Бориса.

Кроме малолетнего сына Юрия Новгородского, после Андрея остались два младших его брата, Михаил и Всеволод, которые приходились ему братьями по отцу, а не по матери, будучи рождены от второй жены Долгорукого. Еще было у него два племянника, Мстислав и Ярополк Ростиславичи. Под влиянием рязанских послов большинство съезда склонилось на сторону племянников, которые приходились шурьями Глебу Рязанскому, так как он был женат на их сестре. Съезд послал нескольких мужей к рязанскому князю с просьбой присоединить к ним также своих послов и всех вместе отправить за своими шурьями. И братья, и племянники Андрея в то время проживали у черниговского князя Святослава Всеволодовича. Очевидно, далеко не все суздальцы желали племянников; некоторые еще помнили присягу, данную Долгорукому, посадить на своем столе меньших его сыновей. Кроме того, черниговский князь более покровительствовал Юрьевичам, нежели Ростиславичам. Поэтому дело устроилось так, что все четыре князя отправились в Ростово-Суздальскую землю, чтобы княжить в ней сообща; старейшинство признали за Михалком Юрьевичем; на чем и присягнули перед епископом Черниговским. Михалко и один из Ростиславичей, Ярополк, поехали впереди. Но когда они достигли Москвы, их встретило здесь новое посольство, собственно от ростовцев, которое объявило Михалку, чтобы он подождал в Москве, а Ярополка пригласили ехать далее. Очевидно, ростовцам не нравился черниговский договор о совместном княжении Юрьевичей с Ростиславичами и о старшинстве Михалка. Но владимирцы приняли последнего и посадили его на свой стол.

Затем началась борьба или междоусобие дядей с племянниками — борьба, любопытная в особенности по различному отношению к ней суздальских городов. Старейший из них, Ростов, конечно, с неудовольствием смотрел на предпочтение, которое Андрей оказывал младшему перед ним Владимиру. Теперь настало для ростовцев, казалось, удобное время воротить свое прежнее первенствующее значение и смирить Владимир. Называя его своим «пригородом», ростовцы потребовали, чтобы он подчинился их решениям, по примеру других русских земель: «Ибо изначала новгородцы, смольняне, киевляне, полочане и все власти как на думу на вече сходятся, и на чем старейшие положат, на том и пригороды станут». Раздраженные гордостью владимирцев ростовцы говорили: «Ведь это наши холопы и каменщики; сожжем Владимир или поставим в нем опять своего посадника». В этой борьбе на стороне Ростова стоял другой старший город, Суздаль; а Переяславль-Залесский обнаружил колебание между противниками. Ростовцы и суздальцы собрали большое войско, получили еще помощь от муромцев и рязанцев, осадили Владимир и после упорной обороны принудили его на время подчиниться своему решению. Михалко удалился опять в Чернигов; в Ростове сел старший Ростиславич Мстислав, а во Владимире младший Ярополк. Эти молодые, неопытные князья вполне подчинились влиянию ростовских бояр, которые всякими неправдами и притеснениями спешили обогатить себя на счет народа. Кроме того, Ростислав привел с собою южнорусских дружинников, которые также получали места посадников и тиунов и также принялись утеснять народ продажами (пенями) и вирами. Советники Ярополка захватили даже ключи от кладовых Успенского собора, начали расхищать его сокровища, отнимать у него села и дани, утвержденные за ним Андреем. Ярополк допустил своего союзника и свояка Глеба Рязанского завладеть некоторыми церковными драгоценностями, как то: книгами, сосудами и даже самой чудотворной иконой Богородицы.

Когда таким образом не только оскорблена была политическая гордость владимирцев, но и затронуто их религиозное чувство, тогда они вступили еще с большей энергией и вновь призвали Юрьевичей из Чернигова. Михалко явился с черниговской вспомогательной дружиной и изгнал Ростиславичей из Суздальской земли. Признательный Владимиру, он снова утвердил в нем главный княжий стол; а брата Всеволода посадил в Переяславле-Залесском. Ростов и Суздаль были вновь унижены, не получив себе особого князя. Михалко долгое время жил в Южной Руси и отличался там ратными подвигами, особенно против половцев. Утвердясь во Владимире, он немедленно принудил Глеба Рязанского воротить главную святыню Владимирскую, то есть икону Богородицы, и все, что было похищено им из Успенского храма.

Но уже в следующем, 1177 году Михалко скончался, и во Владимире сел младший Юрьевич Всеволод. Ростовские бояре попытались снова оспаривать первенство Владимира и снова призвали Ростиславичей на княжение. Усердным союзником их опять выступил тот же Глеб Рязанский. Он с наемными толпами половцев вошел в Суздальскую землю, сжег Москву, прямым путем через леса устремился к Владимиру и разграбил Боголюбов с его Рождественским храмом. Между тем Всеволод, получив помощь от новгородцев и Святослава Черниговского, пошел было в Рязанскую землю; но, услыхав, что Глеб уже разоряет окрестности его столицы, поспешил назад и встретил неприятеля на берегах речки Колокши, впадающей слева в Клязьму. Глеб потерпел здесь полное поражение, попал в плен и вскоре умер в заключении. Оба Ростиславича также были захвачены Всеволодом; но потом по ходатайству черниговского князя отпущены к родственникам в Смоленск.

Такой блистательной победой начал свое княжение Всеволод III по прозванию Большое Гнездо, который снова соединил в своих руках всю Ростово-Суздальскую землю.

Юность свою Всеволод провел в разных местах, посреди разнообразных обстоятельств и перемен в своей судьбе, что немало способствовало развитию его практического, гибкого ума и правительственных способностей. Между прочим, еще будучи дитятей, он с матерью своей и братьями (изгнанными Андреем из Суздаля) пробыл некоторое время в Византии, откуда мог увезти много поучительных впечатлений; потом он долго проживал в Южной Руси, где навык ратному делу. Усмирением крамольных ростовцев победой над враждебным соседом, рязанским князем, и окончательным