Меняющая мир, или Меня зовут Леди Стерва - Юлия Шилова

– Так ты больше не вернешься?

– Нет, я вылечилась. Подскажи, в какую сторону идти, кругомведь лес.

– Иди вниз прямо по дороге, не ошибешься. Выйдешь наосновную трассу. А дальше – не знаю, куда тебе надо.

– Ладно, разберемся. – Я махнула рукой и зашагала внизпо дороге.

– Удачи тебе, – растерялась медсестра и закрыла дверь.

Удача мне и в самом деле не помешала бы. Того, что Комар замной погонится, опасаться не стоило. В лучшем случае он теперь сможет доползтитолько до операционного стола. Мне в глаза бросилась колонка. Точно, нужноумыться, у меня, наверное, рот в крови. Ледяная вода немного взбодрила меня.Вот теперь я должна выглядеть более-менее прилично.

Спустившись вниз, я увидела ночной киоск. Рядом стоял джип.Из него слышалась музыка. За рулем сидел молодой худощавый паренек, он что-то напевалсебе под нос и курил сигарету. Вот дают. Скоро дети будут ездить! И что ему неспится, ведь на улице ни души.

– Привет, – улыбнулась я.

Он растерянно посмотрел на меня, но тут же взял себя в рукии улыбнулся:

– Откуда ты взялась, ночная фея?

– Вон из той больницы. Ты бы не хотел покатать меня поночному городу?

– Хотел, – с радостью ответил он.

Недолго думая я плюхнулась на переднее сиденье и досталапушку.

– Извини, дорогой, но мне необходимо воспользоваться твоеймашиной. Пошел вон. И еще, если куда-нибудь заявишь об угоне, я разобью еевдребезги. Считай тогда, что твоей любимой тачке конец. Поэтому будь умничкой ислушай меня внимательно. Завтра ровно в десять часов вечера твоя машина будетстоять на прежнем месте, у этого ларька. Хочешь ее сохранить – не делайглупостей и дай мне спокойно уехать. Если я увижу у себя на «хвосте» хотьодного гаишника, то сразу давлю на газ и вбиваюсь в первый столб, усек?

– Усек, – вздохнул он и с ужасом посмотрел на моюпушку.

– Настоящая, можешь не сомневаться. Стреляю без промаха. Атеперь пошел вон из машины. Пойди погуляй и запомни, что я тебе сказала. Мнетерять нечего, я из психушки сбежала.

– Я так и понял, – буркнул он и выскочил из машины.

А я перелезла на его место и надавила на газ. Никогда вжизни не водила машину с правым рулем. Машина как машина, и почему у нас их такне любят? Я, например, разницы особо не чувствую. В Москве проще повеситься,чем пройти техосмотр для тачки с правым рулем.

Доехав до моря, перелезла на заднее сиденье и уснула беззадних ног. Проснулась от ноющей боли в спине. Болит то место, куда залетелапуля. Сегодня должна быть перевязка. В это время мне обычно ставят капельницу.Боль становилось все сильнее, терпеть уже невозможно. Во рту пересохло,кажется, подскочила температура.

Да, мои дела плохи. Жизнь у меня – не позавидуешь. Где жеты, мой далекий друг юности, милый и добрый Юрка, вышла бы за тебя замуж и жилабы в Тамбове без особых проблем. Нет же, вечно меня куда-то несет. Я задремала…

Проснулась я, когда уже рассвело. На море полно народу.Десять часов утра. Интересно, куда я заехала? Напротив меня большое здание.Гостиница «Амурский залив». А что, как раз подойдет, здесь можно снять номер стелефоном. Для начала мне бы не мешало найти Сашку и спросить, не хочет ли онко мне вернуться. Конечно, можно обойтись и без него, но здоровье мое вызываетопасение. Температура, наверное, не меньше сорока, бросает то в жар, то вхолод. Долго я так не протяну. Вот сниму номер, зайду в него и умру.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль. Когда Сашка звонил помобильному, он говорил, что у него каждый день стрелка напротив автомобильногомагазина в бухте Тихой, кажется, в час дня. Надо срочно узнать, где находитсяэта бухта Тихая. До часу дня еще есть время. Правда, надежды на то, что я его найду,мало. Нужно снять номер и с завтрашнего дня заниматься делами.

Номер я получила без труда. Первое, что поразило моевоображение, так это отсутствие горячей воды. Кроме того, холодная подаваласьстрого по расписанию. Мне хотелось закатить скандал, но администратор вежливообъяснил, что лучше гостиницу я не найду, так как весь город находится нарежимном водоснабжении, а горячая вода – это мечта любого местного жителя.Чувствовала я себя все хуже и хуже. Спина просто отказывала, хоть криком кричи.Голова кружилась, в глазах темно. Я вышла в коридор и спросила у горничной:

– У вас есть медпункт?

– Нет, а вам что, плохо?

– Мне срочно нужно любое обезболивающее.

Она порылась в аптечке и нашла упаковку каких-то пилюль.Даже несколько выпитых таблеток не остановили страшную ноющую боль.

– Скажите, а где у вас бухта Тихая? – снова обратиласья к ней.

– Ой, это очень далеко, – горничная достала сигарету изакурила, – сядете на автобус…

– Я не езжу на автобусе. Вон моя машина.

– Тогда сделаем проще. Мне как раз туда нужно. Давай, япокажу тебе дорогу, а ты меня туда подбросишь.

– Само собой, – сказала я и направилась к машине.

Через полчаса я была в нужном месте. Боль прожигала менянасквозь. В голову лезли самые несуразные мысли.

Например, пойти и сдаться обратно в больницу. Авось непопаду на один этаж с Комаром, тем более у меня есть пушка. Практически я егообезопасила. Он теперь переключился на собственный член.

Высадив горничную, я подъехала к магазину «Автозапчасти». Наплощадке перед магазином красовалось около двадцати японских машин. Из нихторчали бритоголовые мальчики и оживленно о чем-то беседовали. Ну прямонастоящая сходка братвы. Красивое зрелище, черт побери! Я пригляделась и соблегчением вздохнула. В центре стоял Сашка и усиленно махал руками, пытаясьвысказать свою мысль. С самого начала я поняла, что он не коммерс, апринадлежит к братве. Этот вариант устраивал меня намного больше. Вот,например, мой покойный муж был коммерс, а теперь у меня проблемы с его крышей,и довольно-таки серьезные. А если бы он был крутым, то тогда никакая крыша наменя бы не наезжала.

Узнав о том, что его хлопнули, они хоронили бы моегомуженька со всеми полагающимися ему почестями, это они умеют, да и мне бы ещекаждый месяц компенсацию выплачивали. Это у них так принято – помогать семьямсвоих покойных братков. В дальнейшем кто-нибудь из братвы положил бы на меняглаз и занял место своего покойного друга, а я бы с удовольствием разрешила емуподдерживать огонь в домашнем очаге, разожженном его предшественником.