Нимфы - Сари Лухтанен

– Кати попросила меня зайти завтра, – сказала Надя. – Я пойду к ним после работы.

– Ты против сатиров, но Кати – хуже сатира, – сказал Еспер, беря с блюда одну зеленую оливку и одну черную маслину. – Она диктует правила, ограничивает связи с внешним миром и наказывает за нарушения.

– Не провоцируй, – произнесла Надя огорченно, потому что в сказанном была доля правды. – Мы все равны между собой.

– Кати всегда командует, – сказал Еспер. – Не все сатиры такие плохие, и не все нимфы хотят убежать. А все эти истории про узел – полная чушь. Никакой освободительницы не будет, и нечего ждать волшебства.

– Мы имеем право быть свободными, если этого хотим, – объяснила Надя. Для нее это было ясно словно белый день, особенно теперь, когда она верила в легенду как никогда.

– Ты хочешь, чтобы у нас была семья, – сказал Еспер. – Мы ждем затмения, ритуала. И раньше тебе всегда хотелось маленького сатирчика, а не маленькую нимфочку. Нинетт…

– Я – Надя! – нимфа так рассердилась, что запустила в Еспера крошечной помидоркой. Она заметила, как это разозлило Еспера, и бросила еще один помидор. Когда-то это могло стать игрой, забавой, которая привела бы их в постель, но сейчас в воздухе повисло напряжение. – Идиот, – сказала Надя и кинула в него третий помидор.

Она поразилась, когда Еспер схватил ее за руку и плеснул ей соус песто прямо в лицо. Еспер никогда раньше не применял силу. Наде было не столько больно, сколько обидно, так как Еспер сделал это намеренно. Глаза Нади засверкали.

– Не прикасайся ко мне.

Еспер сам испугался того, что сделал, и быстро отошел на несколько шагов. Он смотрел на свою руку и лицо Нади.

– Давай я оближу тебя. – Еспер попытался обратить все в шутку, но Надя отвернулась от него.

Сев на край ванны, Надя посмотрела на свое лицо, перепачканное пастой из базилика. «Еспер – сатир, – подумала она. – Я всегда знала это, но не отдавала себе в том отчета. Может, сейчас мы так близки к свободе, что я по-новому смотрю на вещи».

Включив душ, Надя разделась. Ей нужна была вода и ее журчащий звук. Она бы с удовольствием окунулась в прохладное горное озеро или маленькую ламбу в лесу, но сейчас подойдет и только что поставленный ультрасовременный дождевой душ – все же Еспер думал о ней, этого нельзя было отрицать.

Надя понемногу успокоилась и, когда Еспер появился за стеклянной дверью, открыла ему. Через мгновение они обнимались. Они смотрели друг другу в глаза, и в этот момент для них больше никого не существовало, остальной мир исчезал за дверью. В такие минуты Надя любила Еспера всем сердцем.

– Я – сатир, и с этим ничего не поделаешь, – сказал Еспер Наде, когда они вытирали друг друга. – Я просто хочу защитить тебя, но ты права. Я не могу решать за тебя. Я не могу владеть тобой.

Это было именно то, что Надя хотела услышать от Еспера, и она желала ответить как словом, так и делом, но в дверь позвонили. Еспер завернулся в полотенце, Надя быстро натянула на себя платье. Гостьей оказалась Диди.

– Я поругалась с Самуэлем, – призналась Диди, и Надя тепло обняла ее.

– Давай поедим и выпьем, – предложила Надя.

– Вот это я понимаю, – сказал Еспер и пошел в кухню за угощением.

Так как единственным предметом мебели в их квартире по-прежнему был матрас, они сели на него втроем и принялись за еду.

– Этот песто готовила не Надя, – сказала Диди, откусив кусок батона, который она густо намазала соусом.

– Слышишь? – Надя толкнула Еспера локтем в бок, но на сей раз эта была только игра.

– Понятное дело, – ответил Еспер, – просто я хотел поберечь твои силы…

Диди глянула на влюбленных и только сейчас поняла, что прервала их уединение. Она покраснела.

– Ой, извините…

– Ничего, – успокоила ее Надя. – У нас теперь много времени.

Они ели, а Надя начала рассказывать о самых вкусных блюдах, которые пробовала.

– Типичная итальянка, – сказал Еспер Диди. – Даже за столом говорит только о еде.

Пропустив замечание мимо ушей, Надя принялась красочно описывать кухню и блюда их семьи. Не столько от съеденного, сколько от Надиного рассказа, Диди почувствовала насыщение. Но все же устоять перед фруктами с маскарпоне не смогла. После десерта все ощутили тяжесть и утомление. Они в истоме лежали на матрасе, раскинув руки и ноги. Две нимфы и сатир.

«Это так естественно», – подумала Надя, глядя на Еспера и Диди сквозь полуприкрытые веки, и теплое чувство охватило ее.

– Однажды, когда луна потемнеет, родится девочка-нимфа. – Надя и раньше повторяла эти слова из легенды, но знала, что Диди их слышит впервые. – Девушка будет нести в себе страсть, уничтожение, любовь и войну. Нимфу назовут Эпифимия Та, а ее символом станет узел. Нимфа будет бороться с властителями за нашу свободу. Она победит властителей, и луна станет последним из них.

– Я тоже слышал эту сказку в десяти разных вариантах, – устало произнес Еспер.

– В каждой упоминается узел и нимфа, которая спасет нас, – сказала Надя.

– Может, властители – это вовсе не сатиры, – Еспер широко зевнул. – Может, имелась в виду луна.

Надя смотрела, какое впечатление произвели слова на Диди, которая пыталась их осмыслить. Она легко приподняла подол платья девушки, пока не показался узел на ее животе.

– Я не родилась с этим, кто-то сделал мне татуировку, когда я была совсем маленькой, – сказала Диди.

– Я сбежала из своего племени ради тебя, – заявила Надя.

– Все равно я в это не верю, – стояла на своем Диди.

– Спасибо, Дезире, – поблагодарил Еспер.

Надя встала с постели и подошла к окну. Уже наступила ночь, и на улице было тихо. Кто-то выгуливал собаку.

– У меня есть доказательство, – сказала Надя, поворачиваясь к Диди и Есперу. – Легенда гласит: Диди должна умереть, прежде чем предсказание сбудется.

– Ну уж нет, – заявила Диди.

– А потом пчелы воскресят ее из мертвых… Диди, когда я и Кати нашли тебя в лесу, ты была облеплена пчелами, словно покрывалом. Ты – нимфа из легенды.

Надя вернулась к Диди, которая была поражена и смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

Эрик Манн был наконец свободен. Спасибо Дезире, которая невольно помогла ему. Когда нимфа явилась в подвал, он с трудом сдерживал чувства, но ему удалось незаметно снять с ее волос шпильку и засунуть в свой рукав. Сатир выждал, пока машина уедет. По звукам, доносившимся до подвала, он понял – случилось что-то непредвиденное – и надеялся, что Дезире была жива. Только после этого принялся открывать замки оков. Нимфы исчезли, не сказав ни слова, будто он их больше не волновал, и сатир чувствовал себя глубоко униженным.