Баллада о Мертвой Королеве - Людмила Макарова

– Лучшего шанса не будет, – в кои-то веки согласился с напарником Стамеска. – По коридору прямо, потом четыре раза налево, я запомнил. Там затаимся и переждем.

– Ты арбалет зарядил? – вместо ответа спросил уйбуй.

– Да.

– Чем?

– А я знаю? – развел руками боец. – Взял болт, который был справа, и сунул.

– Дай.

– Бери. – Стамеска охотно передал Дрезине оружие, но прежде чем отдать, вопросительно посмотрел ему в глаза. – Мы, эта…

– Мотайте, – кивнул уйбуй. – Мотайте.

А затем достал из кармана плоскую фляжку и глотнул виски. Не для храбрости. Просто захотелось.

– Остановись! – рявкнул Лега. – Я тебя узнал! Гематус!

– Но как? – Длинный маг удивился.

– Думаешь, я не слышал об искалеченном эрлийце?

– Ах да, вы так долго живете, что полвека для тебя – вчера…

– Не «вчера», а десять минут назад, – поправил длинного нав. И повторил: – Остановись.

Учитывая обстоятельства, требование темного прозвучало слишком дерзко.

Бой прервался. «Гости» замерли в коридоре, со всех сторон окруженные извивающимися, но пока не атакующими щупальцами. Куня и Тина позади, затем Белосвет и Пиф, и впереди всех – Лега. А справа от нава и чуть позади – Лакриций с неизменной камерой.

– Зачем мне останавливаться? – спросил Гематус, глядя на темного.

– А зачем ты это делаешь? – ответил тот, явно пытаясь затянуть время.

И эрлиец поддался:

– Ты действительно не понимаешь? Ты! Ты ведь знаешь мою историю! Ты действительно не понимаешь?

– Я знаю только то, что у тебя проблемы, – ответил Лега.

– Я не могу жить в этом мире! – закричал несчастный Гематус. – Он отверг меня! Предал! Едва не убил!

– И? – поинтересовался темный.

– И я решил изменить мир, – ответил эрлиец. – Вселенную, если быть точным.

– Тебе это под силу?

– Мне – нет. Я ведь не сумасшедший.

– Приятно слышать.

Однако следующая фраза заставила Легу усомниться в сделанном выводе:

– Я разбужу Спящего – и он изменит! – резанул Гематус.

И вновь усмехнулся: неумело, коряво, диковато. Щупальца клацнули клыкастыми пастями.

– О чем он говорит? – прошептал Лакриций. – Как можно разбудить Спящего?

Оказывается, наву тоже было интересно:

– Э-э… – протянул Лега, словно перебирая в уме варианты действий. – У тебя действительно есть идея, как это сделать?

– Спящий создал Вселенную и наделил ее жизнью, так?

– Да.

– А я обращу жизнь в смерть. Всю жизнь – в смерть. – Гематус развел в стороны длинные и сильные руки. – Моя Королева поглотит всю существующую жизнь и обратит ее в противоположность. Уверен, это привлечет внимание Спящего.

– Звучит настолько логично, что я не могу не спросить: как? – с искренним интересом произнес нав. – Как ты сможешь обратить жизнь в смерть?

– Создавая Королеву, я использовал теоретические выкладки «Трактата о неживой материи», – скромно ответил Гематус. – Я его дешифровал.

– Ага. – Лега замолчал, и его лицо стало… жестким. А взгляд – очень сосредоточенным.

– Ты можешь объяснить, что происходит? – робко спросила подошедшая сзади Тина.

– Пока нет, – честно ответил темный. – Но все гораздо хуже, чем я ожидал.

– Заслоны не дают эффекта, – доложил Кристиан, убирая телефон. – Великий магистр направляет в центр города всех, кого можно, но нас слишком мало. Нас всех… Служба утилизации едва справляется с маскировкой, и…

– Я поняла, Ваше Величество, – тихо ответила Мстислава, которая одним ухом слушала рыцаря, а другим – то, что ей говорила королева. – Конечно, мы будем сражаться… Да.

Затем фата тоже убрала телефон и посмотрела на ле Сейджа:

– Как я понимаю, ни одно другое заклинание, кроме «Дыхания дракона», на эту дрянь не действуют.

– Наши высшие маги пытаются найти способ уничтожить ее, но пока безуспешно, – подтвердил рыцарь. – Даже навы в затруднении.

– Значит, будем просто сражаться.

Они воспользовались короткой передышкой, чтобы связаться со своими Домами, получить инструкции и понять, что происходит. И картина, честно говоря, им не понравилась.

Центр города погибал. Несмотря на то, что Великие Дома перебросили сюда всех магов и всех тех, кто умел обращаться с артефактами; несмотря на то, что магическая энергия поступала без остановки, с избытком, и «Дыхания дракона» пылали негасимым огнем; подавить тварь пока не получалось. Она теряла части себя, но восстанавливалась с необычайной скоростью. Отступала, но только для того, чтобы собраться с силой и броситься в следующую атаку.

Она не боялась.

И все понимали, что если высшие маги не придумают действенного оружия, тварь обязательно прорвется…

– Один чел, один нав, один люд и один ко́нец, – рассмеялся Гематус. – Я позволю вам увидеть новый мир. Но поделиться знаниями вам будет не с кем.

– Тогда зачем мы тебе? – не удержался Лега.

– Как это зачем? – испуганно пролепетал Лакриций, продолжая тем не менее снимать эрлийца. – Если тебе жить надоело, то молчи и не мешай. Пусть он нас не трогает!

Мнение ко́нца разделяли все путешественники, и к их огромному облегчению выяснилось, что у Гематуса имелись планы на пеструю компанию.

– Я покажу вас Спящему, – сообщил эрлиец. – А он решит, что с вами делать.

– Что со мной будет, я решаю сам, – твердо заявил Лега. – Ну, еще я позволяю командовать князю с Сантьягой, но только потому, что я так решил. Тебя в списке моих руководителей нет.

– Теперь есть.

– Не льсти себе.

И нав с хваном вновь бросились в атаку. Стремительно, как это умели только они, и безжалостно. Только теперь они не прикрывали безоружных друзей – та стратегия оказалась неудачной, – а пытались убить врага, набросились на длинного, решив, что с его смертью ужасное творение издохнет. Атаковали, потому что не видели другого выхода. Атаковали, потому что не могли иначе. Пиф и Лега впервые сражались вместе, но действовали на удивление слаженно: хван прикрывал темного от щупалец, а Лега рубил Гематуса, но… Но черная навская сталь клинка плохо пробивала черную навскую сталь доспеха. Гематус отступал, но оставался цел.

И негромко посмеивался над потугами врагов…

А в это самое время, примерно в сорока ярдах за его широкой спиной, в темном коридоре стоял одинокий Дрезина. Одинокий и пьяный. Дрезине очень хотелось выхватить чудесный навский кинжал, героически закричать и броситься в атаку – безжалостно рубить врагов, но инстинкт самосохранения не позволял. Выходить из коридора было страшно, поэтому Дрезина с печалью отмел идею рукопашной схватки и поднял арбалет…