Цена бессмертия - Борис Бабкин

– А ты не торопись, Полька, – усмехнулся Старик. – Зачем в пепле и обломках алмаз искать, просто надо найти сейф. В сейфе алмаз лежал у Медведева этого. Так что дурку никто не гнал, когда пытался землю эту купить. Сейф – это не камушек, а по крайней мере не меньше, чем футляр от аккордеона, а сейчас полно разной техники – металлоискатели и все в таком роде. Я, собственно, поначалу тоже думал, что людишек клинит, иголку в стоге сена искать собираются, – усмехнулся он. – А тут мне один фраерок и шепнул, мол, камушек-то в сейфе был у Медведева. И понял я, почему землица эта нарасхват.

– А почему молчал? – сердито спросила Полина.

– А что бы изменилось? – усмехнулся Старик. – Я понял, Учитель не идиот и знает, что делает. Так что пусть блондин хапает эту землицу и через пару дней сто пудов камушек найдет. А я так понимаю, что мы теперича будем каждый свою пайку хавать и на общак махру давать не будем!

– Вообще-то, я мало что поняла, но суть уловила, да, – сказала Полина. – Теперь каждый работает сам, и мы в плюсе, потому что он будет думать, что мы работаем на него. Поэтому остается все так, как есть, – добавила она.

– То есть мы хавать будем, а бабки платит он! – захохотал Старик.

– Примерно так, – улыбнулась Горина. – До того момента, как мы возьмем алмаз.

– Полина Константиновна, – спросил молодой парень в очках, – вы верите в то, что эти семь камней помогают излечиться?

– Но ведь в Монголии подобное произошло, – не слишком уверенно ответила она. – Конечно, мы все знаем, что лечиться мы не будем, а лечить тем более. Мы просто продадим алмаз и, поделив деньги, разойдемся, и будем каждый жить своей жизнью. Ведь, насколько я помню, мы договаривались именно так? – Услышав сигнал, она включила сотовый. – Где он? – спросила Полина.

– Выгрузил трупы на свалке и уехал. Мы засняли его работу, – ответил абонент.

– Молодец, Оператор, – похвалила она и про себя добавила: «Теперь ты будешь работать на меня».

– Нет их тут, – сообщил по телефону Турок. – Тачку нашли, но их нигде нет. Да и по следам видно, что кто-то один отходил от тачки, и все.

– Найдите Аверичева, – приказала Рената.

«Значит, он убил их, – сделала она вывод. – По-серьезному играть начал Костик».

– Твою мать! – процедил Турок. – А где мы его искать будем? Ну найдем и что дальше? – зло бросил он. – Ты отгони тачку, а мы поехали по адресу, – кивнул он напарнику.

«Фуу! – выдохнул Константин. – Хорошо, что они решились подойти к машине. Просто повезло. Ну, Ромова, – усмехнулся он, – до нашей встречи осталось совсем немного. Интересно, ты будешь рада? Про аэропорт мне наврали, хорошо, я вовремя вернулся и услышал. Сиденье в крови, – вспомнил он. – Ладно, разберемся. Думаю, они не знают, что я их засек. Могли запросто пришить, тем более сейчас. Зря я, конечно, снимать себя дал. Хотя попробуем без крови договориться. Если бы и тех убрал… Стоп, – нахмурился он, – но те, кто снимал, не Ренаты люди. Я не видел такую тачку там, да и не дали бы они своих бить. «Нива», – вспомнил он, – старикан этот. Я дальше поехал, «Нива» стояла. Точно, вот сучка! – зло фыркнул он. – Полина это, точно она. – Константин выматерился. – И она меня этим будет держать. Малейшая ошибка – и пленка ментам попадет. Вот влип, придурок. – Он снова выматерился и закурил. – Надо было тех двоих там и оставить. Я думал, парни Ренаты. Собственно, с одной стороны, это даже и неплохо, – рассуждал он. – Полина поняла, видно, что ни хрена не узнает, и решила использовать меня. Лопухнулся ты, Аверичев». Он вздохнул, взял стоявшую на столике бутылку водки и сделал несколько больших глотков.

– Черт! – Плотный лысоватый полковник хлопнул рукой по столу. – Надо будет Монову подсказать. Что-то уж больно много смертей связано с этой Ромовой. Брат с приятелями, ее подруга…

– А это еще может означать, – вклинился вошедший Монов, – что ее кто-то разыскивает.

– А что вы скажете про Рубашина? – спросил его полковник. – Про Тухи…

– Послушай, Мервозин! – перебил его Монов. – Если ты думаешь, что Ромова имеет к этому отношение, то состряпай обвинение и закрой ее. Кто тебе мешает? – ехидно спросил он. – Я тебе даже больше скажу. Ее недавно обретенный папочка тоже скончался. Ему в подъезде проломили голову. Вроде бы чистый гоп-стоп, но вот что интересно: у него взяли ключи и обыскали квартиру. И искали не деньги или украшения, а просматривали письма и уничтожали телефоны. Вот так-то, милый вы мой, – усмехнулся Монов. – Вы, судя по всему, на верном пути, Мервозин, – добавил он. – А я бы хотел поговорить с этой дамочкой, но не знаю, где она. Объявлять ее в розыск – это напугать и заставить прятаться. К тому же нет ничего, за что можно было бы зацепится, – подосадовал он.

* * *

– Вы что наделали? – зашипел на китайцев Учитель. – Это же сотрудники милиции.

– Мы не трогали их, – в один голос проговорили трое его охранников. – Мы…

– Учитель! – В комнату вбежал молодой китаец с длинной косой на бритом затылке. – Русская милиция!

Внизу хлопнуло несколько пистолетных выстрелов и простучали автоматные очереди. Учитель опустил голову.

– Задержите их на семь минут, – тихо приказал он.

Все выскочили из комнаты. Дверь закрылась. Он подошел к столику, в центре которого стояли три свечи. Взяв спички, зажег одну и, что-то бормоча, опустился на колени и замер. Вытащил из ножен короткий изогнутый меч и, взяв левой рукой лезвие у острия, правой, держа за рукоятку, поднес к глазам. Замер. Чуть опустив, поцеловал холодную сталь. Внизу гремели выстрелы.

– Твою мать! – процедил омоновец. – Стекла бронированные. И огрызаются жестко. Может, взорвать к чертовой матери?

– Газ перекрыт, но при взрыве могут пострадать соседние дома, – сказал мужчина в штатском. – Да и твои уже там, – кивнул он на трехэтажный особняк.

– Парней положим, – проворчал офицер-омоновец.

Выбитая дверь рухнула на пол. Ворвавшиеся в комнату три омоновца увидели горевшие на столе три свечи, одна из которых была короче, так как зажгли ее первой. На черном коврике неподвижно в неестественной позе на коленях стоял мужчина в белом костюме китайца. А на спине были три иероглифа.

– Руки! – заорал один из омоновцев.

– Он труп, – опустил автомат старший лейтенант. – Три иероглифа – смерть освободит меня, – пояснил он.

Пригнувшись, омоновец осторожно подошел и отскочил.

– У него в живот меч воткнут, рукоятка в пол упирается и держит тело.

– С ваххабитами в Чечне и то легче было, – проворчал прапорщик, – а здесь ни одного живым не взяли.

– Триада, – войдя комнату, проговорил командир группы. – А для них плен в чужой стране хуже смерти. Уходите, – кивнул он на дверь, – приехали эксперты из ФСБ.

– Профессор! – К двери кабинета подошла стройная молодая женщина. – Аркадий Владимирович! – громко позвала она.