Светочи Конфедерации - Лёка Лактысева

— Хорошо, госпожа Монтессори. Будем считать, что Вы вверили своих родственниц моему попечению. Обещаю лично позаботиться о том, чтобы они получили всю возможную помощь и поддержку со стороны Конфедерации.

— Благодарю Вас, Светлейший, — тут же выпрямилась Лайона и изобразила небольшой поклон, не вставая с дивана.

— Ну вот! — огорчился Саймон. — Зачем же сразу такой официальный тон? И вообще, раз уж Вы — жена моего коллеги, собрата и близкого друга, то, может, перейдем на «ты»?

Лайона согласилась. Потянулась за своей чашкой, в которой медленно остывал чай.

— Кстати, Валлиан, извини, что о делах, — припомнил Саймон. — Я так понимаю, ты провел только три церемонии Посвящения из пяти возможных? Не смею просить о двух, но если ты в форме, то хотел бы попросить тебя провести хотя бы одну. Есть Мастер, давно достойный Высшей ступени. Он станет мне незаменимым помощником. Но сам я смогу проводить Посвящения только через три галактических года.

— Да, я вполне восстановился после церемоний на Левконии. Так что готов помочь.

— Замечательно! — обрадовался Саймон. — Значит, задержитесь тут у меня на пару-тройку дней? Пока прибудут Мастера, пока подготовимся, пока отдохнешь после церемонии…

— А почему пять? — поинтересовалась Лайона. — Есть какие-то ограничения?

— Да, родная, — ответил Валлиан. — Каждый Светоч может проводить только пять церемоний и только раз в пять лет — в соответствии с пятилетними циклами, о которых я рассказывал на лекции — помнишь?

— Да, помню, конечно. Надо же, как все устроено, — задумчиво добавила она.

Еще через несколько минут Саймон засобирался:

— Ах! Как же действуют на нас, Картаделей, живые, искренние и непосредственные девушки, — весело заметил он. — Я тут с Вами совсем расслабился, забыл о времени, а время-то позднее. Доброй ночи, отдыхайте. Завтра жду к девяти утра на завтрак у себя в гостиной.

— Хорошо. Доброй ночи, — ответил Валлиан, вставая и пожимая другу руку.

— Доброй ночи, — поддержала его Лайона.

Убрав чайный столик, Лайона с Валлианом поднялись наверх, в спальню. Разделись, улеглись в постель. Муж уложил Лайону на себя, обнял, прижал ее к себе по всей длине, даже ноги обхватил своими ногами и замер. Закрыл глаза, впитывая ощущения тепла и близости, наполняясь ими.

Лайона лежала, слушая стук сердца в его груди и понимала: она невольно устроила любимому не самый легкий и не самый приятный вечер. Разбередила в нем что-то. Всколыхнула не самые светлые воспоминания и мысли. Заставила сомневаться в ней, в самом себе, в их любви…

Пусть даже ненадолго, пусть на несколько минут — но по какой-то неизвестной ей причине даже это выбило мужа из равновесия. Настолько, что он лежит теперь и судорожно прижимает ее к себе, словно борясь с кем-то или с чем-то, словно опасаясь, что она исчезнет, стоит ему выпустить ее из своих объятий.

— Что происходит, любимый? — как можно более мягко спросила девушка. — Что тебя беспокоит? Ты мне скажешь?

— Помнишь, что случилось с Мастером Аркадианом, когда он потерял жену? — вместо ответа спросил Валлиан.

— Да… Он очень сильно горевал. Сначала не верил. Потом — злился. Гнев заставил его выжечь себя…

— Это случается со всеми Светочами, которые теряют свою пару. Свою любимую женщину. Жену. — Глухо произнес мужчина. — И только единицам удается, как Аркадиану, это пережить.

— Со всеми? Но… Это неправильно! Это как-то странно.

— Это… сложно объяснить. Но каждому из нас дается только одна любовь. Мы — однолюбы по своей природе, Лайона. Каждый из нас может принять и взять в жены только одну, предназначенную именно ему женщину — если найдет ее. Если встретит. Я — встретил…

— Тогда не сомневайся в нашей любви, слышишь? Если ты веришь, что я — та, которая тебе предназначена, то почему допускаешь мысль, что я могу разлюбить и оттолкнуть тебя?!

Он судорожно вздохнул и спросил с надеждой:

— А ты не можешь?

— Не могу. — Твердо, уверенно ответила девушка. — И никогда не смогу.

Плечи мужчины немного расслабились. В темных глазах появились синеватые отблески.

— Тогда поцелуй меня, Лайона, — попросил он. — Дай мне почувствовать свою любовь…

Лайона потянулась, прижалась губами к его губам. Потом — к подбородку. Проложила дорожку из легких прикосновений по шее, ключицам, груди. Потрогала языком и чуть прикусила губами темные чувствительные соски.

Валлиан лежал, не шевелясь, и только его все более глубокое рваное дыхание выдавало нарастающее в нем желание. Но Лайона и не думала останавливаться. Она вернулась к середине груди и двинулась ниже: по узкой борозде между кубиками пресса. По аккуратной впадинке пупка. По дорожке темных волос, начинающихся от пупка и спускающихся вниз — к средоточию мужественности.

Она не спешила трогать уже отяжелевшее и восставшее орудие мужской страсти. Она играла, дразнила, целуя нежную кожу живота по обе стороны от подрагивающей, напряженной плоти. Спускалась все ниже, пока ее голова не оказалась между его бедер. И тогда она… лизнула напряженные, подтянувшиеся округлые мешочки. Втянула в рот один мешочек, затем другой. Пощекотала их кончиком языка.

Валлиан уже не мог лежать неподвижно: мышцы его живота то напрягались, то расслаблялись, бедра начали невольно приподниматься и опускаться, создавая вместе с прессом волнообразное движение.

Лайона не торопилась: продолжала сладко терзать своего мужчину, целуя внутреннюю поверхность бедер, облизывая и поглаживая округлые мешочки. Потом потихоньку двинулась вверх — провела теплым бархатным язычком по восставшему, пульсирующему, жаждущему прикосновений стволу. Обняла губами головку, слизнула с нее капельку влаги…

Валлиан, уже не в силах сдерживаться, застонал. Ее пальчики обхватили подрагивающую плоть, начали двигаться вверх и вниз, а одновременно двигались и ее губы…

Мужчина никогда еще не испытывал таких мощных, острых ощущений. Никогда еще его возбуждение не достигало таких высот. Он уже забыл обо всех своих тягостных мыслях, сомнениях и заботах. В голове было пусто и гулко, а все внимание невольно сконцентрировалось там, между ног, где двигалась темная головка жены, заставляя его то взмывать к облакам, то падать в темную бездну, стонать, комкать в кулаках простынь, выгибаться и толкаться в темную влажную глубину женского рта…

Быстрее. Пожалуйста, быстрее! Чуть больше. Чуть глубже. Еще, еще и еще!

Экстаз приближался, как цунами: величественно, неторопливо и необратимо. Он уже видел эту гигантскую волну, которая накроет его, закружит, унесет. Еще несколько прикосновений… еще несколько судорожных движений бедрами — и волна пришла. Подхватила. Вознесла на свой гребень и вытолкнула куда-то за пределы атмосферы, где он и начал взрываться, рассыпаться волнами света, ощущая себя вселенной и огнем, солнечным ветром и вакуумом. Свободой и предопределенностью…