Мертвецы не пьют у Лафитта - Сиана Келли

продолжил: — Кажется, тот англичанин упоминал кого-то по имени Расс. Лафитт держит его в камере.

— Под баром? Он держит там Рассела?

Я собиралась войти.

— Эм. Не думаю, что это так. Не так, как они это сказали. Больше похоже на какое-то другое место. Не сказал, где именно. Просто у меня сложилось впечатление, что это было где-то в другом месте.

Как я могла так ошибаться? Я была в мыслях Годфри. Он искренне заботился о Клайве и Расселе.

— Как он мог так сделать?

— Что сделать? — спросил Габриэль.

— Годфри предал их. Он отдал Рассела Лафитту. Чувствуя, что меня начинает мутить, я снова потянулась за телефоном, а потом подумала. Клайв ещё некоторое время не проснётся. Может быть, я узнаю что-нибудь, что поможет происходящему обрести смысл к тому времени. Оставив свой телефон там, где он был, я повернулась к Генри.

— Есть ли там люк, потайной замок, что-нибудь, что позволило бы мне проскользнуть внутрь?

— Туннель.

Его хватка на моей руке стала менее ощутимой. Он угасал.

— Как может существовать туннель, который не находится под водой? Это не имеет никакого… извини, не обращай внимания. Где вход?

— Сторевилл… — пробормотал он невнятно, силы покинули его.

— Генри?

Что это было за слово? Закрыв глаза, я поискала его расплывчатую фигуру. Ничего. Неужели я его измотала? Я ничего не знала о выносливости призраков.

— Спасибо.

— Хорошо, — сказала я Габриэлю. — Солнце встаёт. А значит, пришло время снова навестить нашего дружелюбного соседа-садиста.

Я пошла по Бурбон Стрит к особняку Сен-Жермена.

— Нет.

Габриэль обхватил меня рукой за талию и резко притянул к себе.

— Эй, — я оттолкнула его. — Что происходит?

— Сначала настоящая еда. Я начинаю понимать, как это работает. Вершина трансформации, разговоры с призраками, вынюхивание кровососов… всё это отнимает у тебя много сил. Значит, что нам нужно заправить тебя топливом перед следующей миссией, — он пошёл в противоположном направлении, к своему мотоциклу. — Давай. Я знаю одно местечко.

Габриэль отвёз нас в крошечную закусочную на окраине Квартала. Она была закрыта. Он объехал дом и припарковался возле открытой двери.

— Чувак, — сказала я. — Они закрыты. Ты не можешь просто зайти на кухню и потребовать еды.

Он схватил меня за толстовку и потащил за собой в дверь.

— Женщина, организуй нам еду, — прорычал он. — Сейчас.

Я ахнула, но женщина, помешивающая что-то у плиты, только оглянулась и вернулась к готовке.

— Ты не так стар, чтобы я не могла перекинуть тебя через колено, знаешь ли.

Женщина подошла к раковине и вымыла руки, а затем повернулась к нам.

— И кого ты приводишь ко мне на кухню так рано утром?

— Tante16, это мисс Куинн. Она в гостях. Принцесса, это моя tante Элоди.

Вытирая руки, она изучала меня. Я с болью осознала, что в последнее время не спала и не принимала душ.

— Немного рановато, тебе не кажется?

Она вскинула брови, глядя на Габриэля. Когда его лицо вспыхнуло, я поняла, что она, должно быть, подумала, что он привёл женщину, с которой провёл ночь.

Я понятия не имела, как много она знала о пушистых делишках Габриэля, поэтому ничего не могла сказать. Я засунула руки в карманы толстовки и позволила ему взять инициативу в свои руки.

Взглянув на мужчину, который готовил гриль, он сказал:

— Мисс Куинн — гостья Мэтью. У неё возникли проблемы со сном, так что мы выехали пораньше. Мне нужно накормить её, прежде чем она начнёт свой день, и мы возьмём твой гриль и овсянку. Может быть, немного печенья из сладкого картофеля? Я сказал ей, что это лучшая еда из всех настоящих новоорлеанских мест.

— Всё так и было — вмешалась я.

При упоминании Мэтью она перестала коситься на нас исподлобья.

— Кыш. Идите, сядьте. Получите то, что получите.

Мы подошли к кофеварке, каждый налил себе по чашке, а затем сели за ближайший к кухне стол.

— Tante. Это тётя, верно?

Я изучала французский только один семестр в средней школе. Когда мы с мамой переехали несколько месяцев спустя, новая школа вместо этого определила меня в класс испанского языка.

— C'est vrai17. Элоди — сестра моей мамы. А теперь, — сказал он, наклонившись вперёд и понизив голос, — почему мы возвращаемся в дом этого дьявола?

— Я хочу искупить прошлую ночь, выяснить, что он знает, и, если возможно, хочу посмотреть, смогу ли я стереть его память обо мне.

Я понятия не имела, смогу ли я. Честно говоря, я немного сомневалась в этом, но в эти дни я занималась всяким странным дерьмом, так что, похоже, стоило попробовать.

Габриэль потягивал кофе, наблюдая за мной.

— Ты можешь сделать это с другой стороны улицы? Нам не придётся вламываться внутрь?

— Господи, нет. Мы не будем вламываться в дом вампира. Кто знает, какие жуткие вещи у него там внутри? И они могут бродить в течение дня.

Габриэль чуть не подавился своим кофе.

— Что? — воскликнул он шёпотом.

Мусоровоз загромыхал по улице; восход солнца окрашивал окна в розовый цвет.

Оглянувшись на открытую дверь кухни, я наклонилась и сказала:

— Старые, более мощные вампы могут передвигаться в дневное время. Вот почему я сомневаюсь, что они на самом деле мертвы. Они не живые, но это больше похоже на своего рода стазис18, период ожидания, пока их клетки регенерируют или что-то в этом роде. Я понятия не имею. Я знаю только, что, когда я была в беде, Клайв пришёл меня спасти. После восхода солнца. И я знаю, что он иногда слышит разговоры в других частях дома в дневное время.

Мне стало немного не по себе. Загорелое лицо Габриэля решительно позеленело.

— Они активны в течение дня? — он уставился в окно, погрузившись в свои мысли. — Вообще-то это объясняет кое-что.

— Не все из них. Более старые и могущественные, такие как Сен-Жермен.

Тётя Габриэля Элоди поставила на стол две полные тарелки, а посередине поставила корзинку с печеньем. Она дала нам ветчину и яйца с тем, что, как я предположила, было крупой и удивительно ароматной смесью из говядины, помидоров, лука, болгарского перца и бог знает чего ещё. Мой желудок заурчал от предстоящего пиршества.

Габриэль поцеловал тётю в щёку.

— Небольшой подарочек для моего любимого племянника, — она усмехнулась ему, когда он принялся за еду. — Приступай, — сказала она мне.

— Спасибо, мэм.

Я сначала погрузилась в коричневую массу. Я не смогла сдержать стон, когда насыщенный, пряный вкус ворвался в мой рот.

Усмехнувшись, она похлопала меня по плечу и вернулась на кухню.

Мы с Габриэлем не утруждали себя разговорами.