Мистер Селфридж - Линди Вудхед

После того как сестры Долли фактически ушли из шоу-бизнеса, Рози недолгое время провела в браке с сыном сэра Мортимера Дэвиса Морти-младшим (который, к сожалению, оказался куда беднее, чем она думала), в то время как Дженни распределяла свое время между богатым бельгийским финансистом Жаком Уиттоком и Гарри Селфриджем. Эти двое потакали каждой ее прихоти. Она купила разваливающийся на куски дом в Париже, в котором провела дорогостоящий ремонт, шато в Фонтенбло, где вдоль длинного коридора были выставлены в приглушенном освещении стеклянные витрины с ее драгоценными трофеями. Почти каждые выходные Селфридж отправлялся во Францию, прихватив двухквартовый термос с любимым шоколадным мороженым Дженни. Он купил ей роскошно отделанную паровую яхту «Завоеватель», пришвартованную в заливе Саутгемптон-вотер, постоянная команда которой всегда была готова к очередному выходу в море. Все эти широкие жесты его нисколько не тяготили. Он купался в подобострастном обожании своих сотрудников, а пресса нахваливала его как главу крупнейшего розничного бизнеса в Англии.

Когда в 1927 году Джимми Уайт снова появился на пороге, Селфридж встретил его с распростертыми объятиями. Это было фатальной ошибкой. Грандиозной затеей Уайта было выкупить универмаг «Уайтлиз» в Бейсуо-тере, у которого уже некоторое время дела шли неважно. Селфридж хорошо знал этот магазин. Он привел Гарри в восхищение еще во время первого путешествия в Лондон несколько десятилетий назад. И он был близок с Джоном Лори, который являлся председателем правления с 1907 года, когда старого мистера Уайтли убил якобы его незаконнорожденный сын. Два законных сына Уайтли, однако, сочли возможность уйти в отставку с хорошими отступными весьма заманчивой. Вложив деньги в новое здание, последние пятнадцать лет они провели управляя хиреющим магазином в хиреющем районе. Бейсуотер пришел в жалкое состояние, его некогда элегантные строе-ния были поделены между переполненными общежитиями или остались во владении пожилых и утративших былой блеск аристократов. Самыми известными адресами стали адреса наркотических притонов. Это было неподходящее место для элегантного магазина.

Джон Лори был близким другом Джимми Уайта. Оба знали, что Селфридж, несмотря на видимую уверенность и искреннюю страсть к розничной торговле, не был расчетливым бизнесменом. Посулив Селфриджу, что, купив «Уайтлиз», он станет владельцем «целой мили витрин» и что, будучи «самым молодым владельцем универмага в Лондоне», он приобретет старейший магазин города, Уайт начал действовать. «Уайтлиз» не был самым старым универмагом в Лондоне («Суон и Эдгар» открылся в 1812 году), а Селфридж, только что разменявший восьмой десяток, был немолод. Но устоять было невозможно, и сделка, стоившая ему, по некоторым источникам, десять миллионов фунтов, была заключена. Официальное заявление о поглощении было сделано первого апреля. На собрании акционеров одна крошечная старушка встала и раздраженно спросила, сохранит ли Селфридж ежегодные дивиденды «Уайтлиз» в двадцать пять процентов. Селфридж уверил ее, что сохранит и что он может дать им пятнадцатилетнюю гарантию. «Она напомнила мне, – печально сказал он несколько лет спустя, ощутив тяжелые последствия своих торопливых обещаний, – мою дорогую матушку».

Джимми Уайт к июню был уже мертв. Доля, которую он получил в сделке с «Уайтлиз», какой бы большой она ни была, не смогла спасти его рушащуюся империю. Сделав отчаянную ставку на купленные с маржой акции нефтяных компаний, он потерял последние деньги. Он покончил с собой, выпив синильную кислоту и оставив любопытную предсмертную записку: «Мир – это котел, в котором кипит человеческая алчность. Моя душа устала выплачивать дань богатству». Селфридж, тяжело переживавший эту потерю, один из немногих пришел на похороны Уайта. Могло привлечь его внимание и еще одно сообщение о самоубийстве, появившееся в газетах всего через несколько недель. Уильям Джонс, чей семейный бизнес, «Джонс Бразерс» в Холлоуэе, Селфридж выкупил в самом начале сотрудничества с Джимми Уайтом, застрелился. Мотивом самоубийства признали депрессию.

Оставив команду проводить реформы в «Уайтлиз», Селфридж уехал в Америку налаживать связи с общественностью, где совершил триумфальный тур продолжительностью в несколько недель. Компания тем временем пустила между «Селфриджес» и «Уайтлиз» бесплатные автобусы, в которых пассажиров развлекали поющие кондукторы. Но пассажиров этих было подозрительно мало. Мистер Миллер, штатный архитектор «Селфриджес», разрабатывал планы по перестройке центрального фасада, чтобы расширить торговое пространство еще на одиннадцать акров. Количество посетителей росло – народ валом повалил, чтобы посмотреть на автомобиль «Санбим» сэра Алана Сигрейва, побивший мировой рекорд скорости, – но прибыль снижалась.

Осенью того года Селфридж снова отправился в Америку – теперь для того, чтобы произнести речь в Гарвард-ской школе бизнеса, библиотеке которой он принес в дар бесценные рукописи Медичи. Селфриджу, похоже, было совершенно не жаль расстаться с этими великолепными произведениями. Как бы он их ни любил, гораздо ценнее для него было стать элитным спонсором библиотеки Гарвардского университета.

Осенью в возрасте пятидесяти лет умерла Айседора Дункан. Последние годы она провела в жалком спившемся состоянии в Париже и Ницце, не оставляя на-дежды прорваться в киноиндустрию хотя бы как сценаристка. Разумеется, ее смерть была драматичной, как в кино, – она случайно удавилась собственным шифоновым шарфом, когда ехала на полной скорости в автомобиле, который вел молодой и симпатичный итальянский механик Бенуа Фальчетто. Она красиво танцевала, а Селфридж обожал красоту. В речи, произнесенной им перед студентами Ливерпульского архитектурного университета, он сказал: «Я назову вам пять самых красивых предметов в мире. Во-первых, это красивая женщина. Во-вторых – красивый ребенок. Красивый цветок, красивый закат и, наконец… красивое здание».

Его собственное красивое здание на Оксфорд-стрит было закончено в 1928 году, когда перед восхищенной публикой предстал огромный консольный навес из стекла и бронзы, поддерживаемый двумя отдельно стоящими ионическими колоннами с широким перекрытием из белого известняка. Высоко над парапетом повесили огромный трехтонный колокол, изготовленный компанией «Жиллетт и Джонстон», а задняя часть лоджии была украшена изумительным фризом из бронзовых панелей с барельефами, которые принесли сэру Уильяму Риду серебряную медаль Королевского общества британских скульпторов. Журнал «Архитектурный дизайн и строительство» назвал «Селфриджес» «самым величественным зданием Лондона». Для Селфриджа оно было воплощением его жизненных достижений.

Гарри пополнил свою коллекцию скакунов вожделенным Румянцем (Проступка после неудачного падения на Национальных скачках пришлось пристрелить) и поместил его в конюшни капитана Пауэлла в Олдбурне, штат Уилтшир. Пауэлл также тренировал лошадей Рекса Коэна. Коэн, владелец универмага «Льюис» в Ливерпуле, виделся с Селфриджем на скачках, где они дружелюбно кивали друг другу и обменивались советами. Между торговцами всегда существовало чувство товарищества, хотя Селфридж был в буквальном смысле единственным человеком, который пришел на похороны Джона Льюиса в июне. Этот скупой старый затворник умер в возрасте девяноста трех лет и оставил строгие указания похоронить его в могиле жены без надгробия, не оплакивать его и не закрывать на этот день магазин.