"Красные генералы". За Державу больше не обидно! - Илья Бриз

— Даже если это твоя собственная жена? — как-то очень уж простодушно спросил генерал.

— Поручик Ржевский, — укоризненно покачал головой Александр Юрьевич.

Но потом они все-таки оба расхохотались, да настолько громко, что в дверь влетел обеспокоенный адъютант, очумело крутя головой.

* * *

— Очень плохо? — участливо спросила Наталья.

— Ломает, — хмуро ответил мужик неопределенного возраста.

Врач еще раз внимательно прочитала эпикриз, составленный в приемном отделении клиники, и окинула взглядом больного. Относительно обтрепанная одежда когда-то явно была пошита по фигуре, но сейчас перед ней сидел почти что скелет — настолько исхудал мужчина за последнее время, все свои непонятно откуда берущиеся доходы, тратя на наркотики. И вот теперь он решился прийти в клинику, где обещали раз и навсегда излечить от этой напасти.

— Ну хорошо, пересядьте в то кресло, — сказала Наталья, сосредотачиваясь. — Что будет легко, не обещаю, но со временем станет значительно лучше.

Портальный комплекс под координацией врача начал обследование пациента. Вот центр удовольствия одной половины коры головного мозга, вот второй. Объемная картина медленно как бы проявлялась перед глазами, хотя сигнал наводился прямо на глазные нервы. Изображение постепенно становилось все резче, обрастая новыми подробностями и стрелочками-указателями на интересующие объекты. Можно приступать к работе. Сначала подать сигнал, заставляющий больного немедленно заснуть. Теперь безжалостно порвать все положительные связи удовольствия от приема наркотиков, сложившиеся в подсознании больного. Связать любые, даже случайные мысли с немедленной рвотной реакцией и чувствительным ощущением боли.

Перестройка устоявшихся связей в центральной нервной системе очень тяжелое и нудное занятие. Наталья в изнеможении отключилась от компьютера и бросила взгляд на большое настенное табло электронных часов. Прошло всего сорок минут с начала операции, из которых больше получаса ушло на диагностику и исследование мозга пациента, а кажется, что больше десяти часов работала. Она устало потянулась и вызвала главврача клиники.

— Проснется минут через двадцать, — кивок в сторону больного. — Усиленное питание, соответствующие физические нагрузки, и через недельку-две можете выписывать из профилактория. А я на сегодня все — вымоталась до самых-самых. Пару дней вообще не звоните, ни одного пациента даже для консультации осматривать не буду. И Верочку мою не тревожьте несколько дней — она, увы, пока послабее меня.

— Что вы, что вы, Наталья Львовна, — врач даже руками взмахнул в отрицании, — только самые тяжелые случаи. С простыми мы по вашей методике сами справляемся. Вот только, — он замялся, — вчера из Голландии самолетом привезли больного — подававший большие надежды математик и вдруг подсел на иглу…

— Опять коммерческий? — с подозрением спросила Сахно. — Впрочем, можете не отвечать. И так понятно. Сказала же — через два дня и ни минутой раньше.

— К Вере Александровне тоже обращаться нельзя?

— Вы русский язык понимаете? — она, не попрощавшись, ушла через портал в Красный-один. Посмотрела одним глазком в комнату младшей дочери — сопит в две дырочки — и с наслаждением растянулась на большом диване, обтянутом замшей.

— Устала? — спросил заглянувший через пятнадцать минут муж и, аккуратно положив голову Натальи себе на колени, стал массировать плечи.

— Спасибо, Саша, хватит, — сказала чуть позже Наталья, села и благодарно кивнула.

— Сегодня еще работать будешь?

— Нет, — хмыкнула она, — сам же запретил всем отключать блокировку по перегрузке ЦНС. Программистов у нас теперь даже не через одного — каждый норовит командовать…

— Вот ведь трудоголиков развелось — Витя два дня лежал после расчета серийного варианта нового генератора, — парировал Сахно.

— Чья бы корова мычала, — усмехнулась Наталья, — чуть сосредоточилась — теперь, после кратковременного отдыха, она уже могла позволить себе это, — проверила время и скомандовала: — Буди дочу и айда на озеро — купаться хочу! Отдых для головы должен быть физически активным.

В воде, как всегда, были довольные крики, визги и бульканья.

— Ма-ам, — громко закричала Верка, улепетывая саженками от братьев, — давай сюда — наших бьют!

Мать, проследив, как муж подсаживает Надюшку к Катерине в лягушатник к другим малышам, быстро сбросила одежду и с наслаждением бросилась в воду. Нырнула, проплыла на глубине несколько метров, вынырнула и была тут же атакована сыновьями и Колей Кононовым.

Сахно, довольно наблюдая за веселой возней в воде, устроился рядом с вылезшей на берег старшей дочерью.

— Отошла от утренней операции?

— А, — отмахнулась Верка, — просто жалко дуру стало. Из-за какого-то… — она косо взглянула на отца и вслух грубое слово произносить остереглась, — лезть в петлю. Запущенный, конечно, случай. Стремление к суициду вообще очень сложно из мозгов вытравить. Но у меня все-таки получилось! — гордо заявила девушка. — Она, кстати, не совсем потеряна для нашего дела. Я ее в списки засунула с пометкой: проводить ментальный допрос не раньше, чем через пару месяцев. Впрочем, об этом пусть у региональных инициированных психологов голова болит — отбор кандидатов на их совести.

— Молодец! — искренне похвалил Александр Юрьевич. — Но ты все-таки поосторожнее — в подмосковной клинике у нас уже два десятка человек лежит с тяжелейшим истощением нервной системы.

— Па-ап, — привычно протянула Верка, — перестань. Сам же говорил: кому больше дано, с того и спрос. Я же не виновата, что у меня такой большой индекс восприятия — твои с мамкой гены.

— Индекс индексом, а что я Грише твоему скажу, если сляжешь? — задал провокационный вопрос Сахно.

— Не слягу, — отмахнулась дочь, — я из клиники все равно через пару недель ухожу. Материала для дальнейших исследований уже достаточно. И маму оттуда заберу — мне одной не справиться. Очень сложная работа. Зато перспективы — закачаешься! Вот ты, папка, до скольки лет жить хочешь?

— Знаешь, я как-то на эту тему еще не задумывался, — удивленно ответил Вере Александр Юрьевич.

— Тебе-то рано, а вот я деда и бабы Нади лишаться не хочу, вот! — сказала, язвительно показала отцу язык, вскочила и бросилась в воду помогать матери воевать с мальчишками.

Сахно изумленно посмотрел вслед дочери и задумчиво стал почесывать кончик носа сгибом согнутого указательного пальца. Интересно, и что еще эти женщины задумали?

* * *

— Подожди, — отмахнулся Александр Юрьевич, — дай въехать в ситуацию. У меня в очередной раз блокировка сработала — вчера прикидывали, где заказы для разных систем звездолета размещать. Одной корпорацией «Энергия» никак не вытянуть. В очередной раз немного переусердствовал, и автоматика, как всегда, урезала ширину канала связи с компом, чтобы я мозги не перегрузил. Теперь только и могу, что порталами управлять и, как обычный пользователь, пусть и дистанционно, с сетью работать.