У него цвет глаз фиалковый - Екатерина Фатеева

В этом месте Долорес с сомнением посмотрела на нее, не веря, что подросток оступился, и что его посадят ни за что. Она припомнила тех подонков – подростков, которые много лет назад унизили ее в Центральном парке. Ее взгляд ожесточился, и она собралась резко прервать беседу, грубо объяснив миссис Такер, что она думает о ее сыне. Но женщина вдруг сказала:

– Может быть, в письме есть упоминание и о вас. Вы ведь одно время очень часто с ней встречались. Скажите в полиции, что она просила вас отправить письмо, а вы забыли. А теперь вот нашли.

– Что же вы предлагаете? Прочитать письмо, которое мне не предназначалось?

– Это вы сами решите, читать или нет. Ну что, поможете мне?

– Да, я передам письмо в полицию и скажу, как вы просили, – ответила Долорес. – Ей очень хотелось, чтобы сына миссис Такер допросили и посадили в тюрьму, он ведь действительно сосед и мог совершить любое преступление, как те уроды в парке. Если это так, пусть его посадят. Но ей захотелось прочитать письмо, вдруг там есть хотя бы намек на то, почему Даниил бросил ее так неожиданно. Она не чувствовала за собой вины в том, что ее втоптали в грязь. Может быть, он рассказал все матери, и она запретила с ней общаться? Боли от всего происшедшего не было, но очень хотелось узнать правду.

– А вы обещаете мне, что не выдадите меня?

– Я обещаю, миссис Такер, – ответила Долорес, стараясь быть вежливой и боясь, что соседка передумает.

– Ну что же, пойдемте, я отдам его вам.

Любопытство разгоралось в душе Долорес.

Они вышли из лифта и, свернув в свой коридор, подошли к квартире Такеров. Долорес отказалась зайти, так как боялась их сына, поэтому ждала снаружи. Через несколько минут соседка вынесла письмо в конверте с многочисленными штампами, выглянула в коридор и, убедившись, что никто их не видит, отдала его девушке.

– Если на письме обнаружат мои отпечатки пальцев, скажите, что приходили посоветоваться со мной, – шепотом сказала миссис Такер. – Якобы я повертела письмо в руках, не зная, что с ним делать, но не стала его читать. А потом посоветовала вам идти в полицию.

– Хорошо, мэм, я так и сделаю. – Долорес взяла письмо и очень быстро дошла до своей квартиры. Зайдя в нее и закрыв дверь, она включила в коридоре свет, торопливо порвала конверт и развернула небольшой лист бумаги, свернутый вдвое. И прочитала следующее:

« Дорогая Сара. Мне необходимо встретиться с тобой, втайне от моего сына, так как я не хочу его беспокоить своими домыслами, которые, возможно, не имеют под собой почвы. Пожалуйста, напиши мне письмо на мой адрес и пригласи меня к себе в гости. Мне срочно нужен совет. Ты знаешь, что родственников у меня нет, ты единственный близкий мне человек. Это серьезно. Мне кажется, что за мной постоянно следят незнакомые мне люди. У меня есть подозрение, что сердечный приступ, от которого умер мой Иосиф, мог быть не случайным. Перед смертью он неожиданно встретился в супермаркете со своим одноклассником, которого через несколько минут взорвали вместе с его машиной на парковке магазина. Мой муж умер спустя неделю после встречи.

Это письмо отправит моя соседка, на конверте ее обратный адрес. Она не знает о содержании письма. Твоя Пирхи Голденблюм».

Долорес поняла, что ей необходимо идти в полицию. Она, конечно, разочаровалась в содержании письма, так как в нем не было сказано о ней ничего.

«Почему я решила, что эта семья думает обо мне? Очень глупо с моей стороны. Я уже не школьница, чтобы так ошибаться», – раздражаясь на себя и на Голденблюмов, подумала Долорес. – «Выброшу письмо, они наплевали на меня, а я наплюю на них. Какое мне дело до смерти его матери. Почему она ничего не объяснила мне, из – за чего ее сын бросил меня в самый тяжелый момент моей жизни»?

Немного успокоившись и поразмыслив, Долорес снова приняла решение унести письмо в полицию.

«Как бы я к ним не относилась, я обязана это сделать. Может быть, среди тех, кого накажут за это преступление, будут те, кто сломал мне детскую психику тогда в Центральном парке или подобные им твари ».

********

Долорес О’Брайан сидела напротив детектива Фрэнка Бартока, и ждала когда он прочитает письмо миссис Голденблюм к своей подруге. Фрэнк, симпатичный молодой человек двадцати семи лет, вел дела, которыми раньше занималась погибшая Мэйбл Браун. Некоторые из них были сданы в архив, такие, как об отравлении женщин синильной кислотой, так как прошло уже четыре года, и за это время не было найдено твердых улик. Также прекратились убийства из этой серии.

Его бабушка с дедушкой приехали в Нью – Йорк из Венгрии. Поэтому внешность Фрэнка несла в себе признаки предков. Высокий и приятно полноватый, он был жгучим смуглым брюнетом, с глазами черными и блестящими, как чернослив. Веселый и добродушный нрав снискал ему безоговорочную симпатию со стороны коллег по работе.

Детектив Барток сразу же понравился Долорес. Она не испытывала к нему презрения, которое в последние годы проскальзывало в ее общении с мужчинами. Его спокойный голос приятного тембра успокаивал и располагал к его обладателю.

– Мисс О’Брайан, вы сказали, что общались с погибшей Пирхи Голденблюм довольно близко в течение года.

– Да, сэр. Это так.

– Не могли бы вы поделиться какими – нибудь наблюдениями, которые показались вам необычными. Например, в поведении убитой или в поведении ее сына?

– Нет, я не знаю. Ничего особенного не замечала.

– Она никогда не рассказывала вам о своем муже?

– Нет, не рассказывала.

От внимания Бартока не ускользнуло едва заметное мимическое выражение недовольства на лице Долорес при упоминании о сыне миссис Голденблюм.

«Вот это да», – подумал он. – «Похоже, между ними что – то было». – «Понятно, что сейчас она не захочет отвечать на этот вопрос», – решил Фрэнк, а вслух спросил:

– Вам что – нибудь известно о ее подруге, которой написано письмо?

– Нет, я никогда не слышала этого имени от миссис Голденблюм. Мы, собственно, общались в основном на библейскую тему, как я вам уже говорила, сэр. Миссис Голденблюм очень интересно пересказывала мне разные места из Библии. Правда, я католичка, а она иудейка. Но ведь Бог для всех один, не правда ли? Моя мама всегда говорила мне, что у Божьего слова не может быть национальности или принадлежности к какой – то одной организации или конфессии.

– Могу ли я рассчитывать на вашу помощь в дальнейшем, мисс О’Брайан, учитывая, что ваши воспоминания могут оказаться полезными следствию? И не могли бы вы позвонить мне, если вспомните что – нибудь важное? – Барток протянул Долорес свою визитку. Долорес покраснела и застеснялась того, что детектив мог заметить ее смущение.

В этот момент на пороге появилась Джолан Барток, бабушка Фрэнка. Это была невысокая пожилая женщина, очень подвижная и розовощекая. Она решительно направилась к столу внука, который в панике откинулся на спинку стула.