Контракт Паганини - Ларс Кеплер

Пенелопа оттолкнулась ногами, выплыла, набрала в легкие воздуха, огляделась и направилась прочь от острова, в открытое море.

Йона с Сагой вышли из здания «Силенсиа Дефенс».

Они готовили Сальману ловушку, но тот удивил их: немедленно узнал себя и рассказал, что фотографию сделали весной 2008 года в концертном зале во Франкфурте.

Сальман объяснил, что он и люди на фотографии обсуждали отправку боеприпасов в Судан. Контракт был давным-давно подписан, но летом 2009 года от него пришлось отказаться. Сальман, видимо, считал, что Йона с Сагой понимают, на что он намекает.

По его словам, это была единственная встреча с суданской стороной, а потом переговоры пришлось прервать.

— Ты поняла, о чем говорил Сальман? — спросил Йона. — Что там с девятым годом?

Перед поворотом на Нюнесвеген Сага достала телефон и позвонила своему сослуживцу Симону Лоуренсу.

— Я так понимаю, ты звонишь не по пустякам, — растягивая слова, сказал Симон.

— У тебя на столе карта Африки. Так что ты наверняка в курсе, что произошло в Судане в две тысячи девятом году.

— Откуда вдруг такой вопрос?

— После этого Швеция почему-то перестала поставлять оружие в Судан.

— Ты что, газет не читаешь?

— Читаю, — тихо ответила Сага.

— В июле 2009 года Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира.

— Президента?

— Да.

— Впечатляет.

— Его обвинили в грабежах, насилии, принудительном переселении, пытках, убийствах и истреблении трех этнических групп в Дарфуре. Он сам всем этим хвастался.

— Понятно.

Затем Лоуренс коротко обрисовал ситуацию в Судане.

— Так что там было? — спросил Йона.

— Гаагский международный суд выдал ордер на арест президента аль-Башира, — объяснила Сага и со значением посмотрела на комиссара.

— Я не знал.

— В две тысячи четвертом ООН ввела эмбарго на поставку оружия джанджавиду и прочим военизированным группировкам Дарфура.

Теперь они ехали по Нюнесвеген, на север. Летнее небо потемнело и как будто стало ниже.

— Продолжай.

— Президент аль-Башир все время отрицал связи с джанджавидской милицией. А после эмбарго ООН сделки можно было заключать только с правительством Судана и больше ни с кем.

— Потому что правительство не связано с милицией Дарфура?

— Именно. В 2005 году воюющие заключили Найвашское соглашение, которое означало конец гражданской войны в Африке. Теперь ничто не мешало продавать шведское оружие суданской армии. И роль Пальмкруны сводилась к тому, чтобы решать, насколько такие поставки соответствуют политике безопасности Швеции.

— Но международный уголовный суд, видимо, решил по-другому, — хрипло сказал Йона.

— Совершенно по-другому… Суд усмотрел прямую связь между президентом и вооруженной милицией. Его хотели посадить за насилие, применение пыток и геноцид.

— Что было потом?

— В апреле аль-Башир все еще был президентом, а Судан даже не думал подчиняться Гааге. Но на сегодняшний день любые поставки оружия в Судан запрещены окончательно, и также запрещено вести дела с Омаром аль-Баширом и Агатой аль-Хайи.

— Как и говорил Сальман, — заметил Йона.

— Поэтому они разорвали договор.

— Нам необходимо найти Пенелопу Фернандес, — сказал комиссар. Первые капли дождя упали на ветровое стекло.

Машина въехала под ливень, видимость сразу ухудшилась. По стеклам лило, над крышей машины грохотал гром. На шоссе Йоне пришлось сбросить скорость до пятидесяти километров. Стало темно, иногда небо освещалось разрядами далеких молний. «Дворники» мотались туда-сюда.

У Йоны вдруг ожил телефон. Петтер Неслунд, непосредственный начальник, нервно сообщил, что двадцать минут назад полицейская станция приняла тревожный звонок от Пенелопы Фернандес.

— Почему мне ничего не сказали?

— Я решил, что будет лучше отправить туда морскую полицию, ребята уже в пути. Еще я запросил у морских спасателей вертолет, чтобы побыстрее доставить Фернандес домой.

— Отлично, — одобрил комиссар. Сага вопросительно взглянула на него.

— Я знаю, ты захочешь поговорить с Фернандес и Альмскугом, как только их привезут.

— Конечно.

— Я позвоню тебе, когда узнаю, в каком они состоянии.

— Спасибо.

— Ребята из морской полиции будут у острова через… Погоди, там что-то случилось. Подожди секунду.

Петтер отложил телефон, и Йона услышал, как он с кем-то разговаривает. Голос Петтера становился все взволнованнее. Наконец Неслунд закричал: «А вы ищите, ищите!» — после чего снова взял трубку и угрюмо сказал:

— Мне пора.

— Что там? — спросил Йона.

Громовой разряд грохнул и с треском раскатился над машиной.

— Мы не можем связаться с полицейскими на катере. Они не отвечают. Это все чертов Лэнс, он должен был проверить волну.

— Слушай, Петтер, — серьезно сказал Йона, — сейчас надо действовать очень быстро. Мне кажется, катер захватили…

— Тебе теперь все равно…

— Замолчи и слушай. Боюсь, наши коллеги из морской полиции убиты. У тебя есть несколько минут, чтобы собрать группу и взять на себя руководство операцией. Звони в Комиссию по расследованию убийств по одному телефону и Бенгту Уноффсону — по другому, найди две группы спецназовцев. И потребуй у ближайшей флотилии военный вертолет.

Гроза накрыла Стокгольм. Гремел гром, небо озарялось внезапными вспышками, дождь лил как из ведра, барабанил в окна большой квартиры Карла Пальмкруны. Томми Кофоэд и Натан Поллок снова начали прерванное техническое обследование.

Было так темно, что им пришлось зажечь свет.

В одном из высоких, до потолка, шкафов в гардеробной Пальмкруны, под шеренгой серых, синих и черных костюмов, Поллок увидел светлую кожаную папку.

— Томми, — позвал Поллок.

Вошел ссутуленный хмурый Кофоэд.

— Что?

Натан легонько похлопал по папке рукой в перчатке и сказал:

— Думаю, мы тут что-нибудь найдем.

Они подошли к высокой и глубокой оконной нише, Поллок бережно расстегнул клапан и раскрыл папку.

— Давай, — прошептал Кофоэд.

Поллок осторожно поднял тонкий первый лист, на котором значилось: «Последняя воля Карла Пальмкруны».