Прекрасная изменница - Барбара Доусон Смит

Софи мгновенно забыла о собственных заботах.

– Слышала, что в прошлом году у графа случился сердечный приступ, но решила, что теперь все в порядке.

– Сейчас, слава Богу, так оно и есть, – подтвердила Джейн. – Но я заподозрила, что муж скрывает от меня правду, а потому с помощью тетушки Фиби предприняла собственное расследование.

– Мужчины считают нас слишком нежными, неспособными выдержать груз неприятной правды, – заметила пожилая леди. – И, как всегда, заблуждаются. Мужчины, конечно, сражаются на войне, зато женщины рожают детей и несут на своих плечах все домашние тяготы, так что вовсе не нуждаются в баловстве.

Софи подумала, что это чистая правда. Во всяком случае, Роберт придерживался именно этого ошибочного мнения. Временами стремление защитить Софи и оградить от трудностей вызывало у нее досаду, а подчас и обиду.

Леди Фиби продолжала:

– По просьбе Джейн я поговорила с доктором и получила исчерпывающие ответы на все вопросы.

Джейн улыбнулась:

– Четно говоря, завидую вашим способностям. Умеете заставить говорить всех и каждого.

– Все дело в долгих годах практики, – сказала тетушка. – Надо знать, когда польстить, когда надавить, а когда молча выслушать.

– Что же именно удалось выяснить? – озабоченно спросила Софи.

Тонкое, красивое, несмотря на годы, лицо помрачнело.

– Ничего хорошего. У старшего из племянников может снова случиться сердечный приступ, и на сей раз выкрутиться будет значительно труднее. А может быть, и невозможно.

Горькие слова отозвались в душе состраданием. Как это ужасно для Джейн, молодой супруги, ожидавшей первенца:

– Но неужели ничего нельзя предпринять?

– Надеюсь, что можно, – вступила в разговор молодая графиня. – В Девоне, в небольшой деревушке неподалеку от нашего поместья, жил один человек с похожим недугом. Он отказался верить врачам и не захотел влачить существование инвалида. Каждое утро совершал энергичные прогулки, а на обед ел только рыбу и овощи. В итоге дожил до девяноста лет. Такой же режим я стараюсь навязать Рэндольфу. – Грустное лицо осветилось улыбкой. – Иногда он ворчит, однако делает все, что говорю.

Да, для этой пары брак, несомненно, оказался счастливым. Софи поймала себя на том, что немного завидует им. Супруги любят, понимают, берегут друг друга. Таких отношений она хотела бы для себя и Гранта. Если, конечно, он откроет сердце ей навстречу.

И навстречу своему брату.

Герцогиня с тревогой взглянула на дверь.

– Надеюсь, мистер Чандлер не расстроит вашего мужа.

– Сейчас Рэндольфа нелегко вывести из себя, – заметила хозяйка. – Женившись на Джейн, он очень изменился. Теперь трудно узнать в нем некогда дерзкого, нетерпимого и высокомерного графа.

Софи не нашла в себе сил подавить любопытство.

– Не сочтите за бесцеремонность, но мне как-то довелось услышать разговоры о происхождении Гранта. Говорили, что у его матери случился роман.

– Отвратительная история, – поморщилась леди Фиби. – Графиня спуталась с камердинером. Но еще хуже оказалось отношение моего брата Бертрама к родившемуся ребенку. Грант не видел в доме ни капли любви, так что при каждом удобном случае я старалась забрать его к себе.

Сердце Софи сжалось.

– Неужели братья уже в детстве знали правду?

– Да, однажды Бертрам пришел в ярость и излил душу в их присутствии. После этого и начались бесконечные ссоры и драки. Грант отличатся вспыльчивостью, а Рэндольф точно знал, какими словами его легче всего обидеть. Стоило старшему прошептать пару хорошо рассчитанных оскорблений, как младший бросался на него с кулаками. Ну а виноватым оставался тот, кто затеял драку. Поэтому Бертрам считал Рэндольфа святым, а Гранта – бесом.

– Рэндольф вовсе не святой, – возразила Джейн. – Упрям и вспыльчив ничуть не меньше Гранта. Но, заболев, изменился к лучшему. Очень сожалеет, что вел себя подобным образом. Если здравый смысл ему не изменит, он непременно извинится перед мистером Чандлером.

– А если здравый смысл не изменит мистеру Чандлеру, он обязательно примет извинение, – сказала Софи. – Он тоже виноват.

Хозяйка посмотрела с пониманием.

– Мой племянник вас интересует, Софи. Ну а он, в свою очередь, выглядит влюбленным не меньше, чем в юные годы.

Софи почувствовала, что краснеет. Неужели проницательная старушка поняла, что у них с Грантом завязался бурный роман? Может быть, Джейн тоже знает? Но ведь связь всего лишь временная, а острая любознательность на лицах обеих дам намекала на матримониальные планы.

Увы, свадьбы не будет, как бы ни мечтала об этом Софи.

Надо сменить тему, подумала она.

– Мы просто давние приятели, – заметила герцогиня и, обращаясь к молодой графине, пояснила: – Грант назначен опекуном моего девятилетнего сына.

– Оказывается, вы уже опытная мать. Можно посоветоваться с вами по важному вопросу?

– С радостью отвечу на ваши вопросы.

– Надо ли сразу отправлять ребенка в детскую, как предписывает обычай? – Она положила ладонь на живот. – Или можно поместить малыша в своей спальне? Я предпочла бы второй вариант.

– Первые несколько месяцев Люсьен лежал в колыбели возле моей кровати, – ответила Софи. – Ведь так гораздо легче кормить ночью.

– О, как приятно это слышать! Я тоже так считаю. Не хотелось бы отдавать первенца кормилице.

Во время беседы Софи не переставала думать о том, что происходит в соседней комнате.

– Может быть, пора посмотреть, чем заняты джентльмены?

Леди Фиби усмехнулась и отодвинула чашку.

– Сидят вдвоем уже больше получаса, а до сих пор не слышно ни воинственных криков, ни треска сломанной мебели. И все-таки надо убедиться в том, что оба живы-здоровы.

6 декабря 1701 года

О радость! В свой день святой Николай сделал мне драгоценный подарок. В церкви, во время службы, сидя на скамейке между матушкой и надзирательницей, я обернулась и увидела моего дорогого возлюбленного! Тут же симулировала приступ кашля и выбежала в притвор. Увы, смотреть в дорогие сердцу голубые глаза довелось всего несколько мгновений. Правда, Уильям успел передать мне записку с мольбой о встрече в его квартире.

Сердце разрывается от тоски. Я должна, должна найти способ улизнуть от ненавистной надзирательницы!

Из дневника Аннабел Чатем-Рамзи, третьей герцогини Малфорд

Войдя в спальню, Грант приказал себе ни о чем не думать и отдаться на волю примитивных инстинктов. Первым делом следовало уложить Софи в постель. Но протестующий ум отказывался подчиняться и успокаиваться.