Симфония апокалипсиса - Михаил Вершовский

Россаль вышел из машины, накинул рюкзак на плечи и двинулся вдоль тротуара по Тревор-сквер, очень скоро оказавшись у заднего двора нужного ему особняка. Перебравшись через забор из металлической сетки, он, неслышно ступая, подошел к двери черного хода. Приложился к ней ухом, прислушался.

Похоже, сегодня ему везло. В доме кто-то — дворецкий, а кто же еще? — хриплым голосом распевал какую-то песню на тарабарском языке. Наверняка пьян. Значит, наш титулованный богатей не успел предупредить своего лакея. Спасибо, Хэнкок. Только б дворецкий не был слишком пьян. Ведь с ним предстоит еще ночь работы.

Россаль достал из кармана универсальную пружинную отмычку и принялся работать с замком — без малейшего шума. Минута, и замок щелкнул. Добро пожаловать. Хриплая песня дворецкого была очень кстати. Россаль в мягких кедах шел на звук. Дверь, откуда неслась старинная шотландская баллада в исполнении мистера Робертсона, была открыта.

III

Джеймс дернулся, когда почувствовал, как ему в висок уперся ствол пистолета. Ночной гость подобрался в ту минуту, когда Робертсон, сидя в кресле, набивал трубку из кисета. Дернулся — и услышал ласковое, почти нежное:

— Джеееймс… Брось свою пушку на пол.

Робертсону ничего не оставалось, как подчиниться. Обрез упал на ковер, и грабитель отшвырнул его ногой на пару ярдов.

— Теперь наклонись и заведи руки за спину.

Россаль уже держал наготове пластиковый браслет, удобные и компактные наручники. Однако дворецкий не торопился выполнять его приказ.

Старый идиот. И ведь убить его пока нельзя. Он нужен экзекутору. Россаль, не раздумывая, ударил дворецкого рукояткой пистолета в висок. Тот, сидя, обмяк. Россаль, схватив упрямца за воротник, швырнул его на ковер. Дворецкий явно был без сознания. Россаль склонился над ним — не пришиб ли он Робертсона ненароком? И вдруг огромный кулак бывшего знаменитого бойца без правил врезался в челюсть экзекутора. Россаль отлетел в сторону, а Робертсон с совершенно неожиданной ловкостью уже вскочил на ноги и принял боксерскую стойку.

— Ты предлагаешь бокс, Джеймс? — Лицо Россаля расплылось в улыбке. — Ну-ну…

Экзекутор прожил интересную жизнь. Многому он научился на службе в SAS, кое-чему в Иностранном легионе. И нигде ему не было равных в рукопашном бою.

— Идет, Джеймс, — серьезно произнес он, снимая куртку и наплечную кобуру. — Играем mano a mano. Без пистолетов и обрезов. Но когда я тебя вырублю и затяну наручники, то не откажу себе в удовольствии немного тебя помучить. Недолго, но больно. Договорились?

Долговязый шотландец коротко кивнул. В эту же секунду Россаль провел отработанный годами удар ногой в голову с разворота, по круговой траектории. За мгновение до удара Робертсон пригнулся и ответил ударом кулака в пах противнику. Боль была немыслимой, и Россаль рухнул как подрубленный.

Джеймс взял пластиковые наручники и застегнул их на запястьях противника. Потом, наклонившись над экзекутором, посмотрел ему в глаза.

— Эй, вояка, дети-то у тебя есть?

Россаль едва заметно отрицательно покачал головой.

— Плохо твое дело, приятель. Детей у тебя больше не будет. Гарантирую.

Оторвав провод настольной лампы, Джеймс связал экзекутору ноги чуть выше щиколоток и произнес:

— Когда сможешь говорить, дай знать. Нам есть что обсудить.

После чего достал второй, «неприкосновенный» мобильник и позвонил МакГрегору.

IV

— Джеймс!

— Да, сэр.

Пауза. МакГрегор был страшно рад услышать живой голос своего дворецкого, но не знал, что в данную минуту происходит на Ланселот Плейс.

— Гости… были? — глухо произнес Артур. Он боялся, что гости сейчас держат Робертсона под прицелом.

— Один гость, сэр.

— И? — выдохнул МакГрегор.

— Да вот лежит на ковре, думаю, скоро очухается.

— Джеймс! — Артур чуть не закричал от радости. — Ты… Ты… Ты просто молодчина, Джеймс!

— Все было как по заказу, сэр. У нас был бой без правил, а уж по этой части я не последний профи.

МакГрегор помотал головой. Его друг, более друг, чем слуга, был действительно редким человеком. Теперь надо решать, как быть с полицией. Робертсон словно прочитал его мысли и спросил:

— Так мне надо вызывать копперов, сэр? А то грешным делом гость наш сыграет в ящик…

— Разве ты в него стрелял?!

— Нет, сэр, вы же просили обойтись без обреза. Но существенный вред здоровью причинил.

— Тогда так, старина. Не набирай три девятки. Позвони инспектору Розетти, вы же с ним почти друзьями стали. Только не рассказывай ему о том, что гость из Штатов. Пусть упакует его как банального грабителя и не торопится подавать рапорт наверх.

— Я так понял, сэр, что у нашего гостя могут быть свои люди наверху?

— Может — да. Может — нет. Но подстраховаться не мешает.

— Понял, сэр. Будут еще поручения?

Артур рассмеялся:

— Нет, дружище. Думаю, на сегодня тебе хватит. До связи. Позвонишь после визита инспектора.

— Слушаюсь, сэр.

I

Боб Ньюмен вышел на веранду своего КП, потянулся и с наслаждением вдохнул прохладный, пропитанный запахом хвои воздух. Воистину, что Бог ни делает, все к лучшему. И даже два года, проведенные за решеткой, и развод, и запрет заниматься своей профессией — все оказалось к лучшему. Ведь тут и думать не приходится, что лучше: подвальный офис в каком-нибудь банке или огромные просторы Йеллоустонского парка со всеми его чудесами и невероятным разнообразием живых тварей.

Он провел рукой по волосам, уже слегка тронутым сединой, и подумал о друге, которому был всем этим обязан. Когда Джеба Николсона арестовали, прихватив на «схеме салями» в Interstate Bank System, он дрался как лев, доказывая непричастность Боба, тогдашнего его шефа, к компьютерным махинациям со стрижкой денег. Увы, прокуратуру и судью это не слишком убедило, и Ньюмену все-таки впаяли срок. Восемь лет. Если разобраться, не так уж мало. Жена Боба на первом же свидании сообщила ему, что подает на развод, и он ответил, что подпишет все бумаги. Так что расстались они если и не друзьями, то все-таки без ненужных истерик и стычек.

Как удалось выбраться из тюряги Джебу — а ведь ему влепили пятнадцать лет, — Боб не знал. И не спрашивал. Как не спрашивал Николсона о том, до какого могучего положения он добрался, если сумел вызволить друга из-за решетки после всего лишь двух лет отсидки. И плевать, что комиссия по условно-досрочному освобождению выпустила его с категорическим запретом работать в финансовых организациях. Старина Джеб и здесь провернул невероятный трюк: Ньюмену разрешили работать лесничим в Йеллоустоне, а это значило, что регулярно отмечаться у контролера-офицера по УДО Бобу было не нужно — слишком велико расстояние для таких визитов. Главным лесничим и смотрителем парка был старый знакомый Джеба, еще их отцы были близкими друзьями и единомышленниками. Вот так бывший финансовый компьютерщик Ньюмен стал лесничим, что, кстати, требовало специального образования. Однако Джебу удалось все организовать так, что и эта преграда чудесным образом исчезла. Макс Роллинз, главный лесничий, был вполне доволен работой Боба, который, несмотря на отсутствие нужных дипломов и степеней, был прекрасным знатоком леса — и завзятым охотником, умевшим искать зверя по следу, и жестким человеком, который способен поставить на место совсем уж отчаянных браконьеров. Отчаянных, потому что охота в Йеллоустоне была федеральным преступлением. И сроки за нее давали очень немаленькие.