Блондинки моего мужа - Ирина Потанина

«Надо же, как забавно, — пронеслось у меня в голове, — человек часто попадает в те условия, которые ему наименее удобны. Лизавету не принимали на такую же работу из-за того, что она давно уже вышла из юного возраста, а Марию хотели уволить как раз по противоположной причине: слишком молода.

— И вот тогда-то я все и придумала, — вздохнула Мария. — И решили мы с лжекузеном сначала подозрительное письмо вам на дачу подбросить, потом сцену ссоры и автокатастрофу разыграть. Леньку понесло, и он решил сцены похищения и нападения на офис отснять. Он очень хороший человек, но, когда заигрывается, становится редким психом. Я, правда, его не останавливала. Моей основной целью было разозлить вас, настроить еще больше против Лихогона и убедить, что вы должны выкрасть ради меня завещание, — Маша вдруг улыбнулась. — Ну признайтесь, дядя Жорик, вы ведь поверили?!

Перенятое у Темки обращение к Георгию в устах Марии звучало как-то очень трогательно.

— Поверил, — мрачно отрезал Георгий и замер в ожидании продолжения рассказа.

— Это здорово! — рассмеялась Маша. — Если отвлечься от моральной стороны вопроса, то я классно все придумала?

— Ближе к делу, — перебил Георгий. — Если авария была подстроена, то как объяснить твое состояние? Ушибы тоже были того?..

Мария напряженно замерла, раздумывая, говорить или нет. Потом как-то болезненно передернулась и, криво усмехнувшись, сообщила:

— Искусство требует жертв. Если очень захотеть, можно сымитировать что угодно. Ну, ударилась я пару раз со всей дури головой об руль. А еще раньше, в доме, с лестницы спрыгнула, для синяков и царапин. Ну и одежду на себе слегка подпортила. Для внесения в сцену элементов эротики. То есть это я делала не в доме, а уже в машине. Дом этот, кстати, действительно моей матери принадлежал. Они с Робертом проводили здесь раньше почти все выходные. Официальное имение мама не любила. То есть с дачей та же история, что и с драгоценностями. Роберт и при маминой жизни ничего официально на нее не переоформлял, а уж после ее смерти и подавно с этим домом возиться не стал. В общем, ключи у меня были. Вот я сюда и приехала. И давай сразу сама себе поверхностные телесные наносить. Даже самой было интересно: смогу — не смогу? Оказалось, ничего сложного. То есть больновато, конечно, но так я же как раз и добивалась, чтобы боль моя выглядела реалистично.

Подобные вещи уже попахивали откровенным психическим нездоровьем. Надо же! Молодая, красивая… Чего ей спокойно не живется, к чему с такой одержимостью пытаться испортить самой себе жизнь?

— М-да уж, — насупился Темка. — Случай типа явно по моей части. Медицинский то есть. От такой страсти к саморазрушению лечиться типа надо. Впрочем, через эту болезнь по статистке проходит более пятидесяти пяти процентов всего населения.

— А если б ты себе что-нибудь сломала? — поинтересовалась я. — Или если б шрамы на всю жизнь остались?

— Так я ж осторожно, — невинно улыбнулась Маша, — чтоб только поверхностные повреждения… Не смотрите на меня так. Не сумасшедшая я. Сейчас мне и самой кажется, что все это было… не вполне нормально… так скажем. Но тогда я больше всего на свете хотела осуществить свой план. А для этого было необходимо, чтобы детектив Собаневский поверил в случившуюся со мной автокатастрофу.

— Как же ты могла предусмотреть, что я захочу тебя спасти и домой принесу? — не отставал Жорик.

— Не могла. По плану, вы должны были увидеть аварию и услышать замыслы лжекузена. Он специально расписал свою речь минут на сорок и все время говорил об этих своих намерениях. Неизвестно же было, в какую минуту вы к нам на нужное расстояние подберетесь. А через несколько часов я должна была явиться к вам на дачу, устроить переполох и как у добрых соседей попросить помощи.

— Вот видите, — обратился Георгий к нам с Темкой, — хоть в чем-то я в их план не вписался. Хоть в чем-то оказался непредсказуемым.

— Да, — Маша снова заулыбалась.

Похоже, у нее и впрямь наблюдался талант сценариста. И своим личным сценарным победам, и неожиданным поворотам сюжета, привнесенным самой судьбой, Маша радовалась настолько искренне, что я невольно начинала разделять ее восторг перед ситуацией.

— Ваше отступление от моего сценария существенно украсило сюжет. Вы так помогли мне! И Лихогон ваш, кстати, тоже помог. Уж не знаю, как он меня заподозрил и почему послал «гору» следить за дачей, но, как только я его тут увидела — а это за день до всех наших розыгрышей было, — так сразу и поняла, что это знак. Я знала, что передо мной — сотрудник Лихогона, и послала Леньку убедить его сниматься в нашей сцене. Уж перед таким явным намеком на участие в деле детектива Лихогона детектив Собаневский не устоял бы. Да, дядя Жорик?

— Да, — вместо Георгия ответила я.

— Правда, с этого момента и начался тернистый путь моего прозрения… — вздохнула Маша. — Я ведь не планировала оставаться в вашем доме. Думала, вы, как истинные охотники за клиентами, тут же запустите в меня свои когтистые лапы, выслушаете мою историю про завещание и наследство, предложите себя в помощь, но жить меня отправите обратно на мою жилплощадь. Возьметесь помочь в деле лишь за солидное вознаграждение, разумеется. Тогда бы я, оставшись жить по соседству, незаметно подвела бы вас к мысли о похищении завещания, — Мария снова растерянно вздохнула. — А вы оказались совсем другими. Вы даже представить себе не можете, какая это мука — жить у таких добрых людей и лгать им при этом. Еще Ленька этот, лжекузен то бишь, со своими новыми задумками. Импровизации у него, видите ли. Помните, он явился сам в офис Лихогона якобы конверт какой-то передать? Я его не посылала! Он сам. Был уверен, что этим ускорит дело. Он собирался вас, Катя, сильно разозлить и настроить против настоящего Леонида Песова, чтобы вы уже ни на миг не сомневались в бесчестности того и действовали ему во вред с большой личной заинтересованностью. А еще хотел как-то вынудить секретаршу показать, где лежит завещание. Попросил меня выманить Лихогона из офиса, якобы того ждут у Песовых, а сам — к вам в офис помчался. Думал, что хоть полчаса-то у него там будет. Но ничего не получилось. К счастью!

— Да уж, писать сценарии к жизни — занятие не из легких. Жизнь всегда тебя как-то переиграет.

— Знаю, — легко согласилась Мария. — Раньше думала, что жизнь — такая огромная съемочная площадка, где все с виду настоящее, но если копнуть поглубже — невсамделишное. А теперь, в лице этого вот охламона, — Мария кивнула на Артема, — мне нечто такое подкинули, что, как глубоко ни копай, оно естественности не теряет. Это, видимо, чтобы я на собственной шкуре прочувствовала всю ее, судьбы, серьезность.

— Это ты о том, как я с «горой» дрался? — испортил всю тонкость и романтичность Машиной риторики глупый Артем.

— И об этом тоже! — Маша игриво смотрела Темке в глаза. — Считай, что я была заколдованной жабой, а ты меня расколдовал.

— Для расколдовывания поцелуи требуются! — завороженно прошептал Артем.

— Простите, я отошла от темы, — быстро переключилась на свой рассказ Маша. — В общем, в определенный момент я решила выйти из игры. Позвонила Леньке, извинилась, он тут же примчался для личного разговора. Тут его Темка и застукал. Пистолет, кстати, ненастоящий был.