Никто, кроме тебя - Эйприл Доусон

Какой же я идиот! Эти слова крутятся у меня в голове, когда я просыпаюсь и засыпаю, в офисе, когда стараюсь работать, дома, когда смотрю на потолок или пишу как сумасшедший. Своим психозом я оттолкнул от себя женщину, которую люблю больше всего на свете и которая была самым лучшим в моей жизни.

Ненавижу себя за то, что причинил ей такую боль… Я скучаю по ее смеху, мурлыкающим звукам, которые она издает во сне, скучаю по всему, что есть в ней, и хочу вернуть ее назад.

Этим вечером пью больше, чем должен, но останавливаюсь, только когда Пейси забирает у меня стакан. Я не знаю, как заполнить эту пустоту внутри себя и снова стать самим собой.

– Выглядишь паршиво, – говорит Пейси во всеуслышание.

– Без тебя знаю, болтун.

– И?

– Что и?

– Все кончено? Ты ее отпустишь так просто?

– Она заслуживает лучшего, чем я.

– Кто это сказал?

– Я.

– Да ладно, ты сам в это веришь?

– Верю.

– Ну и ладно, но это же Грейс. Она простит тебя, если ты будешь честен с ней и с самим собой.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

– Могу. Она самый добрый человек из всех, кого я знаю. Она никогда не бросит тебя в беде, ты и сам это знаешь.

Я делаю глубокий вдох, потому что отрицать это бесполезно. Он прав.

– Пейси, уже слишком поздно. Я не знаю, где она, и боюсь столкнуться с ней.

– Когда-нибудь вам придется встретиться, потому что наша дружба так же сильна, как и мы.

– Я поговорю с ней, но сначала мне нужно прийти в себя.

За следующие пару дней заканчиваю свой роман и пишу пять букв, которые смогут вызывать слезы радости у любого автора. Как мне хотелось позвонить сейчас Грейс и рассказать, но ее нет. Может, она когда-нибудь даст о себе знать, подарит мне еще один шанс. Я хочу быть с ней, разговаривать, держать за руку, но это невозможно, поэтому беру листок бумаги и ручку, чтобы написать письмо и попросить Эддисон передать его.

Через час передо мной лежат двадцать смятых листов бумаги. Я сдаюсь. Встав и взъерошив волосы, вижу книгу «Гордость и предубеждение». Вспоминаю, как часто читал ее для Грейс, но так и не дошел до конца. Внезапно меня охватывает желание узнать, почему она так очарована ею. Я ложусь в постель, устраиваюсь удобнее и начинаю читать.

И когда заканчиваю, понимаю, что никогда не отпущу Грейс. Я сделаю все, чтобы она простила меня и вернулась.

Еще раз перечитываю выписанные цитаты из книги и сажусь за письменный стол. Я пишу всю ночь, иногда делая перерывы, потому что не привык писать рукой. На следующий день, в восемь утра, стою перед домом Дрейка и звоню.

– Да? – раздается низкий голос.

– Это я, Зейн. Можно мне Эддисон на минутку?

– Эддисон сейчас нет, поднимайся.

Пока бегу по ступеням, ощущаю надежду, переполняющую меня.

Дрейк уже ждет меня и делает шаг в сторону, пропуская меня в квартиру. Я сразу вытаскиваю из кармана куртки письмо и вручаю ему.

– Можешь отдать его Эдди, чтобы она отправила его Грейс?

Дрейк взвешивает конверт в ладони.

– Довольно тяжелый.

– Мне нужно многое сказать ей.

– Я бы с удовольствием отдал его Эдди, но ее нет. Они с Тейлор улетели в Англию к Грейс.

– Они… что?

– Да, пятница без лучшей подруги для них слишком невыносима.

– Ты знаешь, где они?

– Да, но тебе не скажу.

– А ты можешь его отправить? Это много значит для меня.

– Ясно. Да, я сделаю.

– Большое спасибо.

Вернувшись домой, достаю из шкафа рубашку Грейс, которую она забыла у меня, и зарываюсь в нее лицом. Каждая клеточка моего тела скучает по ней. Я вскакиваю и еду в офис, где механически, словно робот, выполняю свою работу. Когда я подхожу к дому около шести часов вечера, застаю перед своей квартирой Пейси, Люка, Дэна и Ронана с ящиком пива.

Пока делаю попкорн, заказываю пиццу и раздаю бутылки пива, Дэн настраивает PlayStation.

– Итак, в честь какого события вы удостоили меня своим визитом?

– Вчера в пабе ты был сам не свой и быстро ушел. Мы знаем, что тебе трудно без Грейс, но не забывай, что рядом есть мы и ты нам нужен, Зейн. Вместе мы сильнее.

Вечер, проведенный в кругу друзей, словно бальзам на мою истерзанную душу. Время придаст мне сил, в которых я нуждаюсь и которые помогут вернуть Грейс в мою жизнь.

– Боже мой! – визжу я и бегу к своим подругам, которые обнимают меня. Снова плачу, но теперь это слезы радости. Не могу поверить, что мои девчонки приехали сюда, в Англию, ко мне!

– Ну что, наш сюрприз удался, не так ли? – спрашивает меня Тейлор и пожимает мне руки.

– Ох! Еще бы! Я так расстроилась, что ты даже не позвонила мне, когда вернулась.

– Пятничный вечер без тебя стал тревожным звоночком для нас. Мы не выдержали, купили билеты и прилетели.

– Ах, какие вы молодцы! – Я обнимаю их еще раз, прежде чем заходим в дом и видим улыбающуюся Мэри Лу. Она радостно смотрит на меня.

– Ты знала об этом?

– Конечно! Я поселила вас в самой большой комнате, которая у меня есть. Ваши вещи уже там.

– Благодарю.

– Спасибо.

Мы уютно устроились в нашей комнате и разговаривали несколько часов. Тейлор рассказала о своем медовом месяце, Эддисон о новом рекламном контракте с известным брендом косметики, а я о прекрасном времени, проведенном в Винчестере.

– Как Зейн? – Я наконец отваживаюсь спросить, хотя боюсь услышать ответ.

– Ему совсем паршиво. Он едва ли сказал пару слов в пятницу у Нейта и все время смотрел на место, где обычно сидишь ты.

Значит, он тоже страдает.

– А ты как?

– Плохо. Мое сердце разбито, но я все равно скучаю по человеку, который разбил его. Наверное, это любовь, потому что мои чувства к нему ничуть не изменились.

– Ты могла бы его простить, если он извинится?

– Не могу сказать. Он причинил мне сильную боль, и будет не так просто забыть об этом.

– Мы понимаем это и не будем советовать, что делать, а чего – нет.

– Да, я знаю. Ах, как я рада, что вы здесь!

– Мы тоже. Я никогда не была в Англии, – говорит Тай с широкой улыбкой на лице.

– Тогда у нас много планов на предстоящее время!

Дни были солнечными. Хорошая погода радовала нас, мы знакомились с различными достопримечательностями и много гуляли, посвящая время друг другу. Я расслабилась и с огромным удовольствием общалась с подругами, чего давно не удавалось сделать дома. В последние годы моя фирма и работа всегда были на первом месте.