Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский - Олешкевич

Не годится… «Ах, эти ушки на макушке…» А при чем здесь пушка? «Сижу у пушки на макушке!» Это лучше, просто здорово!)

Порох я насыпал, теперь нужны ядра.

— Несите ядра!

Мне протянули два тяжелых ядра. Я с трудом поднял их и опустил в дуло одно за другим.

Я был уверен, что они никогда не вылетят из пушки.

— Всем отойти!

Теперь — самое трудное. Поджечь фитиль и самому не погибнуть. Как это сделать?

К фитилю, что был у пушки, я привязал длинную веревку, предварительно смочив ее жиром. Размотал метров на десять-пятнадцать.

— Чего? Чего ты делаешь? — заволновался мой друг.

— Техника безопасности. Когда ракеты запускают, всегда так поступают. Чтобы вместе с ней не улететь на небо.

— Куда? — не понял мой друг.

— На тот свет.

Я размотал веревку до того места, где Шара ждала меня, запряженная в сани.

И поджег фитиль.

Огонь побежал к пушке… Раздался жуткий ВЗРЫВ!

Пушка разлетелась на сотни осколков, это было так красиво, так… вроде красочного фейерверка.

Я прыгнул в сани:

— Вперед, Шара! Вперед!

— Что ты наделал?! — заорал мой друг.

Но сани уже летели по снегу. Шара не жалела сил, мы напоминали снежный вездеход «Буран». С такой скоростью мы летели. Я оглянулся, но ничего не увидел. Снежный вихрь скрыл и площадь, и чуков, и моего заклятого друга — все.

Рядом с нами бежали другие собаки, они провожали нас, желали нам доброго пути, лаяли, смеялись.

Но вскоре и они стали отставать. Собакам нельзя бросать своих хозяев. Собака — друг человека. Даже если этот человек не очень хороший друг.

Под жарким солнцем Кукии

У экваторной черты мы остановились. Граница. За ней плещут волны, бегают по воде солнечные зайчики… А здесь, в трех метрах от нее, снежная метель и пронизывающий ветер.

На санях по воде далеко не уедешь. Придется оставить их здесь, в Чукии.

Мы разделись. Несмотря на жуткий холод, я разделся до трусов. Быстро свернул и положил на снег свой строительный полушубок. Увижу ли его еще? С Шары снял вязаные штанишки и валенки. И прямо с холодного снега — в теплую воду, бултых!

Я бросился в воду первым. За мной — Шара.

И мы поплыли. Ох, как хорошо, как приятно плыть в теплой прозрачной воде после пронизывающего ветра и сорокаградусного мороза. Вода согрела меня. Сразу стало тепло и уютно. Будто залез дома в горячую ванну. Разноцветные медузы окружали нас со всех сторон. Они приятно щекотали, но не жалили, как наши медузы. Сквозь их прозрачные купола, как сквозь увеличительные стекла, хорошо просматривалось дно, белые ветви кораллов, стайки рыб над ними. Я мог часами смотреть на подобную красоту, когда-нибудь потом, возможно, я напишу самую лучшую из своих книг: «Водные красоты Кукии». Но сейчас надо спешить.

Шара плыла впереди по-собачьи (по-другому она просто не умела плавать), громко фыркая и все время оглядывалась назад: плыву ли я или уже утонул.

— Плыву, плыву! — крикнул я.

Она засмеялась. Я угадал ее мысли. Когда долго рядом живешь, все про него угадываешь. Пальмы на берегу становились все ближе, все ярче. Особенно красивым берег был сейчас, из воды. Тоненькая песчаная полоска. На ней кудрявые пальмы. Над пальмами темные в синеву горы. А над горами — пышные облака. Обалдеть можно.

Первой на берег выбралась Шара. Она отряхнулась — во все стороны полетели брызги.

Потом и я уткнулся в песок.

Мы встали во весь рост. То есть встал я. Шара уже стояла.

Весь берег был заставлен скульптурами из песка. Тут были и рыцари, и головы великих людей: Бетховена, Наполеона, космонавта Гагарина. Замки из песка, фигуры зверей, сказочные чудовища. Почему они стояли, а не разваливались? Очень просто. Роль цемента играл птичий помет. Чем талантливей была скульптура, тем больше на нее садилось чаек и тем крепче она становилась. А все бездарное разваливалось через несколько часов. Чаек оно не интересовало. Чайки — вот кто подлинный ценитель искусства!

И еще.

Пляж для куков был и выставочным залом, и клубом, и спортивной площадкой. Здесь играли в футбол, запускали воздушных змеев, пели песни, танцевали.

Среди куков были гениальные астрономы, скульпторы, футболисты, врачи, резчики по красному и черному дереву, кулинары, ювелиры. Я знал даже одного писателя. Он сочинял свои произведения и записывал остро отточенной палочкой здесь же на пляже, «страница за страницей, книга за книгой». Но его творения исчезали после первого же волнения на озере. Как-то я поинтересовался, не жалко ли ему впустую растрачивать свой талант. «Нет. — ответил писатель. — С каждым днем я творю все лучше и лучше. И когда я достигну совершенства, чайки не дадут моим книгам погибнуть. Они навсегда скрепят их своим пометом». Сами же творцы, мастера и просто граждане Кукии жили в прибрежных джунглях. На деревьях. Из веток, досок, бамбука, шкур они сооружали легкие и уютные домики. Вроде больших скворечников. И прекрасно жили в них целыми семьями. И еще несколько слов о куках, прежде чем перейти к дальнейшим событиям. Природа подарила им чудесный климат. Хлебное дерево давало хлеб. Его плоды напоминали свежие булки. С мясного дерева свисали сосиски, сардельки, утки и куры. Сначала куры напоминали только что вылупившихся птенцов, покрытых беленьким пухом. Потом плоды увеличивались в размерах. Пух облетал, появлялась румяная курочка… Простите — корочка. Оставалось тряхнуть дерево — и поджаренная цыпа падала к вашим ногам. Не буду описывать рыбное дерево. Как из икринок на ветках вырастали караси и щуки. Под всеми деревьями стояли большие корзины. Как только плоды созревали, они сами падали в корзины. И не надо было лезть на дерево, срывать их. Были там еще молочное дерево, сметанное, майонезное… Сливки, сметана, майонез добывались наподобие березового сока. На стволе делался надрез, укреплялась посуда, и на следующий день можно было пить кофе со сливками или делать салат оливье. Я говорил ранее, что куки вегетарианцы, что они не едят мяса, мы даже с Шарой ссорились по этому поводу. Выходит, я говорил неправду? Нет! Я всегда говорю только правду. (Ха-ха!) Все эти мясные, рыбные и молочные продукты были только похожи на настоящих кур, карасей, сливки и майонез. На самом деле это были плоды и древесный сок. Когда наряжают елку, тоже вешают на нее всякие золотые яблоки, но ведь никто не станет их есть. Все же понимают разницу — настоящие яблоки на елках не растут. Многие подумали, что куки живут как в раю. Отнюдь. Джунгли здесь кишат хищными животными,