Черный меч - Иар Эльтеррус

Через минуту прибежала Энни с аптечкой, бинтами и тазиком теплой воды. Мари с сомнением посмотрела на этот тазик.

– А посуды побольше на кухне не найдется?

– Есть котел, госпожа, но мне его не донести…

– Прошу вас, граф…

Когда Этьен принес в гостиную котел, герцогиня с помощью Энни уже разложила раненого на диване и осматривала его раны.

Дальнейшие несколько часов прошли будто бы в тумане. Мари осматривала и промывала очередную рану, потом Энни подавала ей иглу и какие-то снадобья в небольших стеклянных колбах. Этьен держал на весу перебитую руку полуэльфа, Мари, закусив губу, накладывала лубок из быстро застывающего вязкого белого вещества, Энни вливала в рот раненого сладковато пахнущую настойку. Мари острым скальпелем рассекала кожу и мышцы, держа во второй руке специальные щипцы, разводила края раны, Этьен зажимом извлекал обломок ребра, пробивший легкое. Энни тут же выливала в рану несколько капель из маленького флакона, Мари сшивала края, что-то негромко проговаривая…

Наконец все закончилось.

– Отнесите его в другую комнату, граф, только осторожно, – проговорила герцогиня, устало опираясь на столик. – Я буду ждать вас в малой гостиной. Энни, накрой нам чай и отдохни, потом приберешься здесь.

– Хорошо, госпожа, – служанка поклонилась и убежала. Этьен осторожно переложил полуэльфа на импровизированные носилки, сделанные из цельной высокой спинки стула, подхватил носилки и отнес раненого на второй этаж, где Энни уже успела застелить постель.

Полуэльф дышал тихо, но ровно. Смертельная бледность покинула лицо, тени под глазами посветели – он уже не умирал.

– И кто же ты такой, хотел бы я знать? – задумчиво прошептал граф.

На миг ему почудилось, что по губам полуэльфа скользнула тень улыбки…

– А вот теперь пришло время принести извинения… – Госпожа де Реннит с наслаждением отпила горячий чай из небольшой чашечки тонкого фарфора. – Нет-нет, сидите, граф. В качестве извинений я приму вашу историю. Кто вы такой, как ухитрились поссориться с Инквизицией, кто вам этот несчастный полуэльф и так далее. От начала и до конца. Это и будут ваши извинения. Надеюсь, я вам достаточно убедительно доказала, что доверять мне можно.

Этьен осторожно поставил свою чашку на стол. С одной стороны, рассказывать о себе он не хотел, с другой… он подсознательно уже безоговорочно доверял герцогине, а все накопившееся требовало хоть какой-нибудь разрядки. Ощущай он присутствие Эстаи, может, и поостерегся бы откровенничать или просто соврал бы, но Меча рядом не было.

– Я родился во Франции, в графстве Нисселет, которое находится в предместье Тулузы.

– Где это? – уточнила Мари.

– В другом мире.

Леди медленно подняла на него пристальный взгляд чуть выцветших от времени серых глаз.

– Даже так? Продолжайте, граф, прошу вас…

Когда Этьен закончил свою исповедь, на дворе стояла глубокая ночь. Чай уже давно сменился легким вином, к которому Энни принесла холодное мясо и сыр. Герцогиня слушала внимательно, не перебивая, лишь иногда уточняя некоторые подробности и переспрашивая, если что-то было ей непонятно.

– Итак, вы объявляете войну Инквизиции. Что же, граф, вы можете рассчитывать на мою полную и всестороннюю поддержку в этом благородном деле, – без тени иронии сказала Мари через минуту после того, как Этьен замолчал. – Нет-нет, не делайте такие глаза. То, что мой сын – инквизитор четвертого ранга, не означает, что я лояльна к этой чудовищной организации, напротив – я ее ненавижу всем своим сердцем.

– Но… почему?

Мари посмотрела ему в глаза. Взгляд герцогини был серьезным и очень уставшим.

– У меня много причин ненавидеть Инквизицию. Те зверства, что ежедневно происходят в Атане и других городах, – их не должно быть. Церковники, прикрываясь именем бога, уничтожают людей практически ни за что, все усиливая и усиливая свои позиции. На Христесаре они не остановятся и продолжат свою деятельность в других странах – и этого нельзя допустить. Это объективная причина моей ненависти. Разумеется, есть еще личная.

– Я могу узнать, какая? – тихо спросил Этьен, не отводя взгляда.

– Инквизиция превратила моего любимого сына в чудовище, – ответила Мари еще тише.

– Граф, скажите честно, почему вы мне рассказали свою историю? Нет-нет, не надо про «слово дворянина» и так далее. Все это, безусловно, важно, но… – Время близилось к рассвету, а разговор в малой гостиной все продолжался.

– Но есть вещи, о которых не рассказывают, даже пообещав, тем более, когда обещание…

– Было, по сути, получено нечестным путем… – Мари усмехнулась. – Что ж, мы квиты в словесной дуэли. И все же, я хотела бы услышать ответ. Почему вы рассказали мне свою невероятную историю, в которую я, признаться, пока еще не до конца верю – слишком уж она… фантастична.

– Честно говоря, я и сам не знаю, почему рассказал вам все это. – Поставив бокал на столик, Этьен откинулся на спинку стула. – Вы вызвали у меня странное желание довериться, не показавшееся подозрительным. Я не почувствовал от вас направленной на меня угрозы. Да и… я не слепой и не дурак. Люди, эльфы, полуэльфы – неважно – оказываются не в состоянии ходить через неделю после таких травм. Раздробленные кости, переломанные ребра, обломки которых повредили внутренние органы, многочисленные колотые раны – достаточно глубокие, между прочим, серьезное повреждение легкого… Я не силен в медицине, но у этого полуэльфа не было шансов выжить без помощи опытного целителя, и уж тем более – так быстро поправиться, как вы обещаете. Когда вы врачевали полуэльфа, его раны кое-где закрывались на глазах. Если я не ошибаюсь, это называют колдовством. Так что я ничем не рисковал – вы узнали мою тайну, а я – вашу.

– Я предпочитаю называть это магией или чародейством, – усмехнулась Мари. – Вы наблюдательны, граф. Вот только насчет риска я с вами не согласна. Никто в Инквизиции не стал бы слушать клеветы на благородную леди, в жилах которой течет кровь апостолитов и которая является матерью инквизитора.

Этьен вздрогнул.

– Мне и в голову не пришло подумать о том, о чем вы только что сказали. Я всего лишь воспринял вашу откровенность, проявившуюся как использование чародейства при мне, как повод доверять вам… Вы открыли мне свою тайну, я вам – свою. Я не просчитывал, кому поверит Инквизиция, а кому нет – мне просто в голову не пришло допустить такую возможность…

Герцогиня пристально посмотрела ему в глаза… и неожиданно отвела взгляд.

– Простите меня. Я слишком привыкла жить в банке с пауками и подозревать всех и вся. Но и с вашей стороны это была непростительная глупость – даже не допустить подобного варианта. Запомните, Этьен – если вы и в самом деле собираетесь бороться с церковниками – вас всегда будут окружать верные друзья и сторонники и не менее верные враги. И если друзей вы еще можете потерять, то враги вам подобной милости не окажут. Будьте всегда настороже и не доверяйте никому и никогда.