Глава клана. Том 1 - Алексей Широков

Анечка, а именно так звали эту «Защитницу» Бажову, объяснила, что нашёлся среди чиновников умник, усмотревший правовую коллизию, из-за которой кланы даже пикнуть в ответ на подобную инициативу не могут. Их тут же ткнут носом в положение древнего договора, заключённого при создании Новой Москвы. Да ещё и спросят: «А уж не вредители ли вы, господа?» Тем более что Князь подмахнул документ не глядя!

Всё дело в правовой коллизии, получившейся из-за того, что нас, студентов, вполне легально, решением оперативного штаба, в который входили представители всех кланов, бросили на усиление жандармерии. Просто некого тогда было, а вот теперь кто-то хитрый с нечистой мохнатой пятернёй задумал таким образом то ли сэкономить бюджетные деньги, то ли, что скорее всего, потуже набить свой кармашек за наш счёт.

Мобилизовали нас по одному древнему закону, вследствие которого: «Именующий себя Чародеем обязан Дом свой и людишек от чудовищ диких защищать, живота не жалея!» А финт ушами провернули, основываясь на «Праве Смутного Времени», где неважно, одарённый ты или нет, но: «…Коли встал под Княжьи знамёна, Москву защищая, – будь рад принять любое его слово и дело! Чти волю его как завет Отца, коли ты сермяжный сын, и повинуйся ему как Главе своему, коли ты сын чародейский!»

Вот только… кланы вообще-то тоже не пальцем деланы, чтобы их так вот разводили. Не понравился такой ход конём не только противникам лидера Москвы, но и его сторонникам. Отдельно, по словам Анечки, шла Ольга Васильевна, которая несколько часов назад на спешно собранном совете, куда был призван её брат, а от нас присутствовал Демьян, буквально окунула Князя головой прямиком в выгребную яму. При этом не дав ни единого повода обвинить её в непочтительности.

Выход же из сложившейся ситуации нашли в том же законе. Благо не только простецы, зажравшиеся на высоких должностях в Княжеском Столе, обладают хитростью и пониманием глубин крючкотворства. По тому же закону ничто не препятствует забрать «…дитя клановое, по глупости заигравшееся и всей ответственности своей не понимающее» из-под подчинения Князя. Причём, это вообще-то жуть как позорно, но не в том случае, когда явление массовое и вообще вынужденная мера.

Впрочем, чинушьё в Кремле, плетущее интриги, – это одно, а усталый комендант опорной базы, умудрённый сединами жандарм, – совершенно другое. Мужик не только «препятствовать» не стал и даже из-за Сердцезаровой не сцепился, а наоборот, решительно поблагодарил нас за помощь, а особенно покрасневшую Машеньку. Ведь она, как и её друзья, и подруги по Сеченовке не просто бегали по крышам, воюя с бунтовщиками. Они за прошедшие сутки своими силами и знаниями спасали и жизни, и судьбы многих его людей!

Простеца-хирурга, каким бы опытным и признанным специалистом он ни был, трудно сравнить в эффективности с той же первокурсницей-чаровником, хоть он и многому мог бы её обучить. Вот только арсеналы у них разные. А буквально на глазах залеченные раны, многие из которых обычных людей могли бы если и не сделать калекой или в результате убить, то сильно осложнить дальнейшую службу… вызывали у служивых людей неподдельное уважение к этим девочкам и ещё безусым мальчикам, самоотверженно работавшим в госпитале.

А уже в машине, фырчащем крутом паровике клана Ефимовых, за руль которого села красноволосая Юлия, вдруг выяснилось, что трофейную руку Маша решила вчера с конвоем не отправлять! То ли предчувствие какое было, то ли люди не понравились, то ли после атаки наших чародеев поверила, что завтра нас заберут – сама объяснить не смогла. Но факт в том, что оторванная мной культяпка оказалась в нашем паромобиле.

Кому же её отдать в итоге даже споров не возникло. Везти следовало Ольге Васильевне, мало того что она специалист, она ещё и Кня’жина, а лично для меня ещё и человек, которому можно доверять. Уж больно это какой-то непонятный бунт был. Правы оказались те, кто говорил о странностях. К тому же после Совета, прошедшего этим утром, многие, как я понял, прониклись к блондинке симпатией.

Однако по прибытии в особняк меня вдруг резко пробрало, стоило только вылезти из салона. Не ожидал я, что за короткий срок так к кому-то привяжусь. Аж слёзы из глаз потекли, а ещё мгновение спустя я крепко обнял стоявшую в дверях и улыбавшуюся одноглазую женщину с загипсованной и подвешенной на бинтах через шею правой рукой.

– Марфа! Марфа Александровна! Я так… Так рад! – выпалил я на одном дыхании.

– Ух… Ну ты медвежуть! Отпусти уже! – пискнула она, явно не ожидая подобной реакции. – Больно ж! Опять кости переломаешь!

Как бы ни было велико желание поговорить с тёткой Марфой, с Ольгой Васильевной или хотя бы с Демьяном, просто отдохнуть и послушать рассказы остальных Бажовых, а также представителей других кланов, находящихся на территории особняка, всё это пришлось отложить до вечера. Узнали только, что без потерь, к сожалению, не обошлось, и если у Бажовых и Светловых бойцы отделались относительно лёгкими ранениями, а Сердцезаровы в битву вообще особо не лезли, то вот у Ефимовых погиб один из членов побочной ветви.

В остальном, нашими же заботами и трудами, моя опекунша вместе с наставницей оказались вдруг заняты по самое «не могу». Буквально за полчаса собравшись в сопровождении четырёх Бажовых, стольких же Ланских и Светловой, той, что забирала нас с опорной базы, укатили вместе с Ефимовой-старшей, прямиком на привезшем нас паровике. Куда не сказали, но по направлению к центру Полиса.

Собственно, они увезли с собой трофейную руку, и это всё, что я мог сказать по этому поводу, потому как когда около одиннадцати вечера эта компания вернулась обратно, нам, «детишкам», так ничего и не рассказав. Даже наоборот, нам основательно проехались по мозгам, прямым приказом помнить об этой истории, гордиться, особенно мне, но молчать в тряпочку о том, что мы к этой конечности хоть как-то причастны!

По новой легенде, обязательной к дальнейшему разглашению, руку ряженого чародея я нашёл случайно, после того как мы с Анджелой стали свидетелями боя. Причём происходил он между неизвестным нам, но явно клановым «Хранителем очага» и вражеским одарённым со свитой бунтовщиков и случился прямо посреди одной их улиц. Лиц мы не разглядели, чего-либо, что могло указать на клан, тоже!

Вот, собственно, и всё! Юсупова приказала мне взять с собой эту конечность, а сама серьёзно пострадала при обрушении одного из зданий. О чём у нас, оказывается, теперь имелось её же письменное заявление, заверенное Главой Клана. То бишь её троюродным дядей.

После подобных новостей не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что нас всех от чего-то прикрывают. Только идиот в такой ситуации подумает, что у него решили отнять победу. Причём в последнем слове много восклицательных знаков!

И уж тем более я не лез в это дело, ссылаясь на своё главенство среди Бажовых! Вроде того, что: «Расскажите мне что да как! Я имею право знать!» Опыт у меня не тот, чтобы с Марфой да Демьяном пререкаться. Хоть последний передо мной спину гнул и просил к себе взять.

Для нас же, вывезенных из жандармской базы студентов, день прошел так же, как и почти всю неделю до этого. Мы в чуть урезанном, но при этом усиленном составе учебной руки, покуда отдыхали наши основные боевые силы клана после сражения с Титаном, патрулировали окрестности особняка и, соответственно, Академии.