Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко

Специфика Кавказа предполагала необходимость отказа от прежних германских принципов управления захваченными областями. Немецкое представительство в данном регионе, по его словам, являлось «исключительно политическим», требовало такта, внимательности и приспособления к непредвиденным явлениям. Поведение немецкого представителя «должно быть особо осторожным и безупречным», для этого германским руководителям на Кавказе следовало глубоко знать историю, привычки и жизнь местных народов705.

Давая указания специально назначенному уполномоченному имперского министра по оккупированным восточным областям при командовании группы армий «А»706, наступавшей летом 1942 г. на Кавказ, Розенберг требовал от него «особой сдержанности, связанной с тщательным наблюдением». Он писал, что уполномоченный «должен поддерживать германские военные органы, используя по мере возможности ограниченное количество немцев или союзных кадров по обеспечению порядка и привлекая местные, преданные Германии круги. Обеспечить проведение мероприятий хозяйственного порядка и пресечь деятельность банд (так в нацистской пропаганде именовались партизаны. – Авт.) – это значит обеспечить успех всей нашей дальнейшей политики на Кавказе»707.

Отдельные сотрудники ведомства Розенберга предлагали идти еще дальше по пути преобразований на Кавказе. В «Заметке о политическом будущем Кавказа» Фекенштедт писал: «Завоевать симпатии кавказских племен – это означает получить от них все, что мы желаем: дополнительный источник питания, возможность широкого использования богатств страны, в частности нефти. Этим мы укрепляем наше политическое влияние на судьбы Европы и Азии». При этом дружба народов Кавказа, по его мнению, могла быть обеспечена только тогда, когда «мы предоставим им полную политическую самостоятельность и позволим себе вмешиваться в их политические дела, лишь если они этого сами пожелают, чтобы временно, в связи с недостатком в местных кадрах интеллигенции, выполнять здесь административные функции». Промедление в решении данного вопроса могло отрицательно отразиться на «сотрудничестве с этими впечатлительными племенами», что признавалось нежелательным с военной и хозяйственной точки зрения. Поэтому автор заметки предлагал «немедленно заверить кавказские племена в том смысле, что им будет предоставлена неограниченная свобода», призывая к соблюдению «политической честности» по отношению к ним с немецкой стороны708.

Однако сам Розенберг полагал, что «удовлетворение требований кавказских народностей» не должно привести «к забвению конечных политических и экономических целей Германии». Поэтому он считал, что «не следует давать преувеличенных обещаний в смысле предоставления полной независимости» народам Кавказа. В то же время он указывал на необходимость акцентировать внимание «на общности борьбы Германии и кавказских народов, подчеркивать, что кровь, пролитая немцами, спасла Кавказ от тех страданий, которые он испытывал под гнетом царизма и большевизма». Важной задачей уполномоченного при командовании группы армий «А» считалось создание органов местного самоуправления, подбор в них необходимых кадров из числа местных жителей709.

В сфере экономики значительное место занимал вопрос об отношении к колхозной системе. Хотя многие руководители Третьего рейха и выступали за ее ликвидацию, в реальности на большей части оккупированной советской территории колхозы первоначально сохранялись как форма хозяйственной организации, способная обеспечить сдачу продовольственных поставок крестьянами. На Кавказе Розенберг предполагал быстрее отменить колхозы и перейти к единоличному землепользованию, чем в других советских областях. Механизм проведения аграрных преобразований уточнил Фекенштедт: «Не мы должны наделять землей или другим имуществом отдельных крестьян, – этим призваны заниматься местные коммунальные органы управления, причем под нашим умелым и тактическим наблюдением… Было бы целесообразным здесь говорить не о сельскохозяйственных руководителях, а о сельскохозяйственных советниках»710.

Розенберг также не раз подчеркивал, что Германия «должна взять в свои руки всю нефть»711. Он говорил о необходимости развития национальных ремесел и торговли, возвращения национализированных в годы советской власти домов и земель их прежним владельцам712. Существенным вопросом признавалось и обеспечение населения продуктами питания. Например, Фекенштедт писал: «Население должно быть сытым»713.

Вступая в противоречие с Гитлером, Розенберг считал возможным разрешить горцам, в отличие от других советских народов, ношение легкого оружия: «Большой кавказский кинжал и сабля считаются здесь символом свободного человека». Он даже предполагал возможность оставить жителям Кавказа и винтовки при дополнительном изучении обстановки. Полицию Розенберг рассчитывал формировать из местных жителей, в традиционной грузинской, азербайджанской и иной форме, но под немецким руководством714.

В области просвещения и культуры Розенберг предлагал предоставить автономию местному населению «без всяких оговорок», исходя из его желаний. При этом следовало разрешить функционирование средних, ремесленных и высших школ, «поскольку это будет необходимо». Предусматривались изменения учебных программ ряда дисциплин, в том числе по истории, создание новых учебников. Местом для размещения учреждений высшей школы намечался Тбилиси, в других областях Кавказа предполагалось создание ремесленных школ, «чтобы усилить у племен сознание их культурной автономии». На представителя германской администрации возлагалась обязанность поощрять искусства, «особыми пожертвованиями» закрепив это в сознании народов715.

В отличие от других оккупированных советских областей на Кавказе считалось целесообразным ввести немецкий язык, призванный вытеснить в качестве обиходного русский язык. Это объяснялось тем, что в условиях пестрого национального состава немецкие чиновники не могли изучить «все языки разных племен». При этом немецкий язык оставался необязательным для всех, за исключением ремесленных и высших учебных заведений, «то есть для тех слоев, которые непосредственно связаны с немецким управлением». Наряду с этим желательным признавалось изучение грузинского и армянского языков. Напротив, русским языком пользоваться разрешалось только «в русских колониях и тогда, когда без него нельзя обойтись». В религиозном вопросе Розенберг считал целесообразным ввести полную веротерпимость, особо выделяя знание ритуалов и обычаев ислама, вернуть церковные здания верующим716.

Рейхсминистр отметил важность развития санитарного дела и медицинского обслуживания на Кавказе, что также противоречило прежним планам: «Успешная борьба с тропическими болезнями… может сделать немецкого представителя и немецкого врача другом и благотворителем местных жителей». В дальнейшем Розенберг особенно подчеркивал необходимость проведения мероприятий в данной сфере для сохранения работоспособности лиц, занятых на заводах и фабриках военного значения717.

Серьезное значение Розенберг уделял и созданию воинских частей из народов Кавказа. 28 марта 1942 г. он подписал специальный документ под названием «Вопрос о кавказских воинских частях», в котором обосновал свои предложения по данному вопросу сугубо политическими соображениями. По мнению Розенберга, использование кавказских воинских частей должно было произвести «глубочайшее впечатление на эти народы», тем более «когда они узнают, что только им и туркестанцам фюрер оказал эту честь». Как важную предпосылку для их создания он отмечал особое отношение к оружию у кавказских народов: «Отдельные из них явно воинственно настроены, например, невооруженный мужчина считается у них недостойным уважения, невооруженный народ – неполноценным».