Суеверия викторианской Англии - Наталья Харса

Упоминание об отраве неслучайно: как в елизаветинские времена, так и в XIX веке жаб считали ядовитыми. В качестве рекламы своих снадобий шарлатаны на ярмарках глотали жаб и в конвульсиях падали наземь, но исцелялись благодаря дозе фирменного эликсира. Такие представления пользовались успехом, ведь зрители не сомневались, что жабой можно отравиться. В этом суеверии есть доля истины – некоторые виды жаб действительно выделяют токсины. Впрочем, земноводные, описанные в скучных учебниках по биологии, и в подметки не годятся фольклорным жабам, которые при случае плюются огнем, а если загнать их в угол, прыгают обидчику прямо в лицо. Если они укусят корову, та заболеет. Если запрыгнут на крыльцо, над домом уже нависла беда. Если проникнут в дом, особенно в мае, то принесут с собой болезни. Так что жаб истребляли всеми доступными способами: например, среди даремской ребятни популярной забавой было положить жабу на один конец доски, а затем с размаху ударить по другому чтобы бедняжка превратилась в желеобразную массу как только шлепнется на землю.

Взрослые оказывались не менее жестоки: или бросали жаб в огонь, или применяли в народной медицине, или же использовали для колдовских ритуалов. К примеру, в Линкольншире записан следующий способ вернуть возлюбленного: засунуть жабу в банку, плотно закрыть верх банки бумагой и обвязать ниткой, как для хранения варенья. Втыкать в бумагу иголки, приговаривая: «Не эту жабу хочу пронзить, а сердце любимого поразить». Перевернуть банку так, чтобы жаба упала на иголки, и оставить ее умирать. Чтобы заклинание подействовало, повторить ритуал девять раз.

Убивали жаб и для того, чтобы добыть важные защитные амулеты. Жабьи лапки носили в мешочке на шее для профилактики различных заболеваний. Жабье сердце, припрятанное в кармане, помогало беспрепятственно воровать. Но самыми желанными частями тела были «волшебная косточка» и «жабий камень».

Упоминание о последнем можно найти в пьесе Шекспира «Как вам это понравится»:

Волшебный камень, которому приписывались такие чудесные свойства, как обнаружение ядов, исцеление ран и благотворное влияние на беременных женщин, извлекали из жабьей головы. Жабий камень носили на шее или же касались им раны. Вблизи ядов он менял цвет. Пик популярности подобных легенд пришелся на период с XV по XVII век, к началу XIX века вера в них ослабела. Тем не менее упоминания о них можно встретить в фольклорном сборнике Вальтера Скотта «Менестрели шотландских окраин» (1802). Вера в жабью косточку, наделяющую своего владельца магическими способностями, продержалась гораздо дольше, вплоть до конца викторианской эпохи.

Для извлечения жабьей косточки и жабьего камня применяли один и тот же способ: дохлую жабу клали на муравейник и некоторое время спустя возвращались за косточками, очищенными от мяса. Жабий камень определяли по внешнему виду. Впрочем, согласно заключениям экспертов, за него обычно выдавали окаменевшие акульи зубы. Отличить волшебную косточку от обычных было сложнее. Собрав кости с муравейника, их бросали в воду. Искомая косточка плыла против течения – уж такое в ней волшебство! Главное, схватить ее прежде, чем до нее доберется дьявол, и сунуть в карман, не страшась ни грома, ни других страшных звуков, которые могут при этом раздаваться. Дело, что и говорить, рисковое, но результат того стоил. Косточка помогала в делах сердечных, но главным ее достоинством была власть над лошадьми. Искусных конюхов называли toadmen – «жабьи люди», «жабцы», объясняя их умение управляться с лошадьми тем, что когда-то они добыли жабью косточку. Ходили слухи, что каждый кандидат на вступление в «Слово всадника» («Horseman's Word») – шотландское тайное общество конюхов – должен был сначала обзавестись волшебной костью.

Самыми ненавистными пресмыкающимися во все времена оставались змеи. Чтобы отпугнуть их, в дорогу захватывали сырой лук или палку из ясеня. Раз уж змеи внушали такой страх, под тем или иным предлогом их убивали. Шотландцы считали, что оставить встреченную змею в живых – к беде. Голову змее требовалось размозжить и отбросить подальше от тела, иначе змея вновь оживет.

Особое место среди змей занимали гадюки. Ходило занятное поверье, что во время опасности они живьем заглатывают своих змеенышей и вновь извергают их, когда беда миновала. Гадюка у порога предвещала смерть, а сон о ней означал козни недоброжелателей. Как и ежи, гадюки любили доить коров, тем самым приводя фермеров в исступление. Вороватую змею можно без долгих проволочек забить палкой, но существовали и более оригинальные методы: например, обезвредить змею, помахав шелковым платком у нее перед мордой. Как только змея кинется на платок, зубы увязнут в шелке и уже тогда можно смело браться за палку.

Ни один здравомыслящий человек не решился бы попросту выбросить труп змеи. Гадюк не только опасались, но и ценили за целебный жир, применявшийся для изготовления лекарств и в колдовских ритуалах. Убитую змею подвешивали возле камина, а под нее ставили плошку, в которую капал жир. В Сассексе гадючьим жиром лечили глухоту, отталкиваясь от распространенного поверья, что все гадюки глухи. Он же считался лучшим средством от змеиного укуса.

За неимением змеиного жира укушенного заворачивали в шкуру только что освежеванной овцы или же прикладывали к ранке живых голубей. В Шотландии укусы обрабатывали водой, в которую была опущена высушенная голова другой змеи. В Уэльсе советовали сразу после укуса змеи перепрыгнуть через любой водоем, пусть даже обычную лужу, – это нейтрализует яд.

Несколько интересных примет касалось насекомых. Сверчки приносят удачу, но если жестоко с ними обращаться, они обидятся и со зла прогрызут дырки в шерстяных носках. Впрочем, благосклонно к сверчкам относились не всегда. По данным Стива Роуда, в английских суевериях XVII века сверчки предстают довольно неприятными созданиями, их стрекотание предвещает смерть. С другой стороны, а что ее не предвещает? Довольно жестоко фольклор относился к бабочкам. Так, в Корнуолле считалось хорошей приметой раздавить первую бабочку в году. Шотландские дети делили бабочек на хороших и плохих. В первую категорию попадали все бабочки, за исключением темно-коричневых или пятнистых. Хороших бабочек подкармливали сахаром, плохих сторонились, но убивать боялись. Недоверчивое отношение к бабочкам распространялось на моль. Этих насекомых называли «призраки», но не убивали, чтобы ненароком не навредить духу родственника, возможно, избравшего именно такую форму для дружественного визита. Моли, очевидно, пользовались этим суеверием, чтобы спихнуть ответственность за съеденную шерсть на безобидных сверчков.