Топор войны - Вячеслав Жуков

Ольга едва не потеряла дар речи. Представить не могла, что Конопатый решится на такое. Мало ему издевательств?

– Дима, я прошу тебя. Во имя всего святого, не надо. Это ведь стыдно и мерзко. На глазах дочери…

Но Конопатый, видно, был другого мнения.

– Раздевайся. Ну! Снимай кофту, юбку.

– Дима, у меня траур… сын в морге. Как ты не понимаешь всего этого? Я тебя умоляю… – Ольга посмотрела на Алену. Та опустила голову, понимая безвыходность ситуации.

Конопатый ждать не любил.

Ольга встала, сбросила с себя черную кофточку, расстегнула «молнию» на черной юбке и остановилась в нерешительности. Стоит ли продолжать дальше? Может, все-таки этот придурок одумается?

Конопатый пожирал ее глазами и очень разозлился на медлительность. Подошел, рванул юбку, разорвав «молнию».

– Я сказал, чтобы ты разделась догола, а не наполовину.

Ольга скинула юбку на пол, оставшись в лифчике и в черных кружевных трусиках, которые, как видно, очень возбудили Конопатого. От этих деталей туалета он избавил ее сам.

– А у тебя хорошая фигура, – восхищенно проговорил он, бесстыдно трогая ее за груди и бедра.

Ольга, теперь не сомневаясь в том, что избежать сексуального контакта с этим психом не удастся, попросила:

– Давай не здесь. Пойдем ко мне в спальню. Не могу при дочери. – Ольга надеялась, что, воспользовавшись их отлучкой, Алена попытается убежать. Даже если он запрет дверь, можно воспользоваться окном. Ведь гостиная на первом этаже.

Но Конопатый грубо сказал:

– Хватит болтать. Я должен видеть вас обеих. И не надо хитрить. Я не настолько идиот, чтобы поддаться на твои уловки. – Он взял Ольгу за руку, подвел к овальному столу.

– Вы с ума сошли, – простонала Алена, понимая, что сейчас с ее матерью случится омерзительное и ужасное; подобное унижение она вряд ли сумеет пережить. Ее строгая, принципиальная мать.

– А ты заткнись! – цыкнул на нее Конопатый. – Сейчас и до тебя очередь дойдет. А пока заткнись. Поняла?

Алена не ответила. Лишь старалась не видеть всей этой пошлости. Чувствовала себя еще более униженной, чем мать.

– А ты давай клади свои титьки на стол и оттопырь задницу. Больше ничего от тебя не требуется, – сказал он и рассмеялся. – Сеанс любви начинается.

Ольга заплакала:

– Боже! Какой стыд. При дочери. Прошу, одумайся. Не надо, Дима!

Но, похоже, Конопатый был другого мнения. Он расстегнул брюки, прислонившись к круглой попке Ольги, и со всей силы впился пальцами в ее бедра.

Алена плакала, заткнув пальцами уши, чтобы не слышать его сладостных стонов. Более мерзкой картины представить себе не могла. Теперь она ощущала не столько страх, сколько ненависть к убийце. Вот если бы сейчас тот пистолет, который убийца положил на стол, оказался у нее в руках. Она бы не задумываясь выстрелила в него. Всегда считала себя неспособной лишить человека жизни, но сейчас бы смогла.

Ольга, навалившись животом и грудью на стол, содрогалась от толчков Конопатого. Краем глаза поглядывала на лежащий сбоку от нее пистолет… Можно попробовать схватить его. Беда лишь в том, что Ольга совсем не умела им пользоваться. Другое дело – топор. Если быстро взять его, то можно сделать то, что сделал Конопатый с охранником.

Его руки по-прежнему лежали на ее бедрах. Он уже кончил в нее, но не остановился, продолжая интенсивные толчки. И Ольга решила подыграть ему. Постаралась сделать вид, что и ей приятно, хотя в действительности ни капли удовольствия не испытала. Наоборот, более противного чувства не испытывала ни с одним мужчиной.

Ольга вытянула вперед на стол обе руки. Лица Конопатого она не видела, но показалось, он отвлекся, даже, может, закрыл глаза в сладкой истоме, когда кончил еще раз и обмяк, навалившись на нее.

Воспользовавшись этим, Ольга резко выкинула правую руку, хватая топор. Но Конопатый словно прочитал ее мысли и опередил. Левой рукой придавил голову Ольги к столу, а правой схватил пистолет и довольно сильно ударил ее по затылку.

Тут же по полированной поверхности стола побежал красный ручеек.

Алена вскрикнула, подскочила со стула, но Конопатый выстрелил. Выстрелил не целясь, навскидку. Убивать девчонку пока не собирался. Надо было подождать Коляна. Именно ей, Алене, убийца отвел роль безжалостной мстительницы, расправившейся с убийцей ее семьи, Николаем Комковым. Он и ее ударил топором, но молодой организм не сдался. И она умерла не сразу. Перед смертью успела выстрелить в Комкова.

А в сущности, это все уже мало волновало Конопатого. Он сядет на первую электричку и уедет отсюда навсегда. И никто не будет знать, что он, Димон Конопатый, спустя столько лет навестил свой родной город. И потом, уже в Крыму, он изредка будет перебирать в памяти тех, кого прикончил здесь.

Пуля пролетела над головой Алены, заставив девушку немедленно сесть на стул. Для большей острастки Конопатый рявкнул на перепуганную девчонку:

– Сидеть! Застрелю, сволочь! Умереть захотела? – Он подскочил, ткнул стволом пистолета Алену в живот.

– Не надо! Прошу вас. Я боюсь… – Алена зажмурилась.

Звонок Алены Николай принял за очередное сумасбродство взбалмошной девчонки. Но раз она просит приехать, отказать он не смог. Пришлось позвонить в таксопарк, но машину он вызвал не к своему дому, а к универмагу. Видел, возле дома, в машине, дежурит кто-то из оперов. Майор Рябцев обеспечил ему слежку и днем и ночью.

На всякий случай Николай решил взять с собой пистолет.

Из квартиры предстояло выйти так, чтобы мент, сидящий в бежевой «пятерке», не заметил его. Для этого Николай решил воспользоваться подвалом. Старый, но надежный способ.

Он тихо вышел на лестничную площадку и прислушался.

В подъезде было тихо. Хорошо, что тупоголовым ментам не пришло в голову выставить здесь наблюдение. Теперь можно было без опаски спуститься на первый этаж, что Николай и незамедлительно сделал.

Стараясь не шуметь, Николай открыл крышку подвального люка, посветил зажигалкой и быстро нырнул в подвал, водрузив крышку на место. Теперь ему надо было пройти как минимум три подъезда, после чего можно вылезать из этой помойки, свободно выйти из четвертого подъезда. Тогда уже опер из «пятерки» не увидит его. Там, возле подъезда, растет огромный куст, прикрывающий обзор.

Весь в грязной паутине Николай вылез из подвала. Услышал, как к универмагу подлетела машина. Водитель посигналил, увидев пассажира. Надо было выходить.

Николай быстро пошел к универмагу, глянув на ходу на ментовскую «пятерку». Милиционер наблюдал за окном квартиры, где несколько минут назад почему-то вспыхнул свет, а потом погас.

Дверь веранды была открыта. Алена стояла возле окна и глядела на подъехавшее такси и вышедшего из машины Николая.