Единственная моя - Галина Владимировна Романова

– А почему вы стоите тут, а внутрь не проходите? – спросил он, держась в тени большого грузовика.

– Мужа жду, – огрызнулась Жанна, тут же попросив у бога прощения за такую страшную ложь.

– Мужа?! – недоверчиво присвистнул парень. – А чего это он жену снаружи держит?! Не бережет он вас, не бережет. И не ценит, что главное!

– Не ваше дело!

– Может, и так, – хихикнул парень и тут же снова полез с предложениями: – А то, может, со мной поедем, а? Я через неделю уже в Португалии буду! Там красотища. Так что, красавица?

Дверь за ее спиной скрипнула и начала приоткрываться. Парень это уловил и еще сильнее отступил в тень, но все же успел обронить скороговоркой:

– Если решишь бросить этого глупца, то вон прямо под пожарным щитом моя тачка. Жду, если что!

Прежде чем Саша успел втащить ее в административный корпус, Жанна успела глянуть в сторону пожарного щита.

Нет, цвет она точно не разобрала. Да и как можно разобрать оттенок темной машины в неясном свете уличных фонарей? Не разобрать, как ни старайся. Но то, что это был «Фольксваген», она бы руку дала на отсечение.

Совпадение или нет? Та ли это машина, которую все рассматривал Сырников-Степанов по дороге? Почему она показалась ему подозрительной? Что в ней такого? Милиция на таких не ездит.

У Бойцова точно не такая машина…

– Ты давай купайся, а я пока что-нибудь поесть принесу, – старательно уводя взгляд в сторону, нервно пробормотал он, впихивая ее в номер, а сам оставаясь снаружи. – Я запру тебя, не бойся ничего!

– А я и не боюсь, – соврала она, начав вдруг мелко подрагивать. – Так я пойду?

– Иди, иди. – Захлопнул дверь и дважды повернул ключ в замке снаружи.

– Господи… – только тогда выдохнула она и обессиленно сползла по стене.

В какой-то момент ей вдруг показалось, что он сейчас ее убьет. Не сделал этого в дороге по какой-то причине, промедлил, а теперь вот решился и станет ее убивать. Может, тоже увидал ту машину, которая показалась ему подозрительной на шоссе. Может, интуиция хищника начала подавать какие-то скрытые сигналы.

Сигналы или нет, неизвестно, но шум минут через пять поднялся в гостинице такой, что казалось, вокруг их номера рушится весь административный корпус. Даже стены содрогались. Шум, крики, треск, беготня какая-то. А потом как шарахнуло чем-то крепким по двери! И еще, и еще, да с такой силой, что дверь, не выдержав, начала подаваться…

Жанна завизжала, закрывая уши руками. С места подняться она так и не смогла. Ноги просто отказали, и все. Так и сидела возле стены, которая под ее спиной ходила ходуном.

– Жанка! – Кто-то тяжелый упал прямо перед ней и с силой тряхнул за плечи. – Открой глаза немедленно, ну!!!

– Бойцов?! – Первый, кого она увидела, открывая глаза, был Дима. – Дима, миленький, ты нашел меня?!

– Живая?! Все в порядке с тобой?!

– Да, да, да…

– Он где?!

– Не знаю! Он запер меня и ушел что-то купить, но думаю, врет.

– Конечно, врет. Он что-то почуял и… Машина, Дим! За нами ехала машина, а потом парень приглашал меня присоединиться к нему. Это ваши?

– Парень?! – Он подскочил пружиной, вставая на ноги. – Идем, сдам тебя ребятам, чтобы не подстрелили ненароком.

– А ты? Ты куда?

Она семенила за ним следом куда-то вниз по лестнице мимо администратора с вытянувшимся белым лицом. Добежала до группы мужчин в черных масках и с автоматами.

– Серега, присмотри за ней, – приказал Дима кому-то из них. – Ну что? Все осмотрели?

– Ушел, сволочь. Все обошли, пусто!

– Какая, говоришь, была машина? – тронул он ее осторожно за подбородок и улыбнулся, потерев большим пальцем царапину на щеке.

– Синий «фолькс». Стояла под пожарным щитом…

– Я все равно найду эту сволочь, – пробормотал Бойцов, прежде чем выйти на улицу…

Он нашел его. Конечно, нашел. Слева от той самой машины, о которой говорила Жанна. Аккурат возле самых колес. Его ниоткуда и видно-то не было, потому ребята его и просмотрели.

Лежал господин Сырников-Степанов, скорчившись, на мокром асфальте. От развороченной пулями головы его медленно натекала темная лужа.

– Черт… – выругался Бойцов, протиснулся между машиной и стеной, на которой висел пожарный щит, присел на корточки. Осмотрелся и проговорил со вздохом: – Вот и все, Вова… Вот и все…

И тут же, заставив его вздрогнуть и схватиться за пистолет, прямо над самым ухом взвизгнула сигнализация на машине. Бойцов на корточках, как мог быстро, пробрался за ближайший угол, нацелился на стекло машины со стороны водителя и почти в тот же самый момент почувствовал, как в затылок ему упирается что-то твердое.

– Тихо, командир, не дергайся, – произнес безликий голос.

– Я спокоен.

– Ствол на землю.

Бойцов подчинился, оттолкнув пистолет подальше в сторону. Тот отлетел почти к самому крыльцу здания.

– Молодец, – похвалил его тот, кто тыкал ему теперь в затылок своим пистолетом. – Я тебя убивать не стану. Мне за это не платили.

– А за него платили? – перебил его Бойцов, осторожно кивая в сторону убитого.

– Он сам за себя и заплатил, – хмыкнул тот, за его спиной. – Он заказал мне Сырникова, так? Так… Потом приказал по телефону девку убрать, будто она меня видела и опознать смогла бы. Но она не узнала меня. Несколько раз ей на глаза попадался…

– У подъезда ее ты караулил?

– А то кто же! – подтвердил тот с непонятной радостью. – Хотел уже, следом шел, да вовремя она журнальчик обронила. Тут все и началось… Короче, деньги я отработал по полной программе. Ты мне сейчас поможешь уехать отсюда, а я, в свою очередь, тебе помогу.

– И чем же?

– А жить ты будешь с девочкой своей, – пообещал он. – Долго жить и счастливо. И никогда больше тебе не попадусь. Железно! Я сейчас в машину сяду…

– Ты бутылку у меня из багажника спер? – вдруг вспомнил Бойцов, понимая всю уязвимость своего теперешнего положения и решив, что надо заговорить, заболтать этого гада, который держит его на мушке.

– Я!

– А зачем?

– Отпечатков хотел, как и ты. Но Вова осторожным очень был, не наследил. Только толку от этого никакого. Выследил я его, один хрен. – Он вдруг рассмеялся негромко. – Ты умный, но ведь и я не дурак, да? И заболтать тебе меня не удастся. Я здесь не для того, чтобы попасться. Так я пошел?

И прежде чем Бойцов успел ответить, голову ему обожгла дикая боль.

Очнулся он от сырости на своем лице. Если водой его поливают, то почему теплой, подумал он и открыл глаза.