Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - Александр Широкорад

И вот 31 марта, «в среду на Святой неделе», в Москве торжественно ударили в колокола. Ворота раскрылись, и народ радостно встретил дружину галицких князей. Воевода Роман Хромой поступил на службу к Юрию Дмитриевичу, а великие княгини Софья Витовтовна и Мария Ярославна под конвоем отправились в ссылку в Звенигород.

Итак, Юрий Дмитриевич вторично стал великим князем Московским. Он начал энергично приводить в порядок разваленные Василием дела и укреплять единодержавие. Даже ближайшие союзники Василия II спешили заключить с князем Юрием докончания и признать его старшинство на Руси. В вассальные отношения с ним вступили великий князь Рязанский Иван Федорович и князья Иван и Михаил Андреевичи (Можайский и Белозерский князья).

Согласно договору, рязанский князь Иван Федорович должен был считаться: великому князю Юрию Дмитриевичу – племянником, старшему сыну Юрия Василию Косому – равным братом, младшим сыновьям великого князя Дмитрию Шемяке и Дмитрию Красному – старшим братом.

Рязанский князь обязывался сложить с себя целование к Василию Васильевичу и быть против него и против других недругов заодно с Юрием. Отношения князей и границы княжеств определялись почти такими же условиями, как в 1402 г. Против прежних грамот замечательно следующее прибавление: «А где ты князь Великiй всядешь на конь противъ своего недруга, и мне князю Великому Ивану самому пойти съ тобою безъ ослушанiя; а где пошлешь своихъ воеводъ, и мне своихъ воеводъ послати съ твоими воеводами». Тула и Берестий, уступленные Витовту, теперь опять причислялись к Рязани. Из той же грамоты видно, что рязанский и пронский князья незадолго перед тем временем окончательно помирились и вместе подчиняются московскому князю, а третейским судьей опять признают митрополита. Сам договор Иван Федорович заключил вместе от себя и от пронского князя с его братьями.

Итак, Юрий Дмитриевич решил перестроить всю систему взаимоотношений великого князя с союзниками и родичами. Отныне великий князь Рязанский для осковского князя становился «братаничем», то есть племянником, а не «братом молодшим», то есть дистанция между ними увеличивалась. Иван и Михаил Андреевичи должны были теперь «иметь» великого князя Московского «отцом», а тот обязывался их держать «в сыновьстве». Это уже не отношения по типу «брат старейший» и «брат молодший». Юрий Дмитриевич пытался сделать более решительный шаг к утверждению единодержавия по сравнению с Василием Васильевичем.

В том же направлении шла и монетная реформа, начатая князем Юрием. Теперь на монетах изображался всадник, поражающий змия, то есть Георгий Победоносец. Святой Георгий был патроном князя Юрия. Выпуск монет с изображением победоносного всадника говорил и о стремлении Юрия утвердить единодержавие, и о его решимости бороться с Ордой, поскольку змий символизировал Восток. Василий II, вернувшись к власти, сохранил на монетах изображение Георгия Победоносца.

Однако в ночь с 5-го на 6 июня 1434 г. Юрий Дмитриевич внезапно умер. Вполне возможно, имело место отравление – любимый метод племянника Василия, но доподлинных подтверждений этому, увы, нет.

После смерти великого князя Юрия Дмитриевича на московский стол сел его сын Василий Косой. Но против него выступили другие Дмитриевичи – Иван Красный и Дмитрий Шемяка. В результате великим князем Московским вновь стал Василий II.

Судя по всему, Иван Федорович Рязанский по традиции встал на сторону князя, контролировавшего Москву. О том же, что происходило в Рязанском княжестве в период тридцатилетней гражданской войны на Руси, нам почти ничего неизвестно. На фоне столь быстро меняющейся военно-политической обстановки летописцам было не до Рязани.

Известно, например, что в 1444 г. пришел на Рязань царевич Мустафа с многочисленной татарской ратью, пограбил волости и села и, остановившись в степи, послал сказать рязанцам, что они могут выкупать у него пленников. Те действительно их выкупили. Вскоре Мустафа опять пришел в Рязань с миром и с намерением там перезимовать, так как в степи оставаться было невозможно. Осенью вся степь выгорела, а зима выпала морозная, с обильными снегопадами и сильными вьюгами. Татарские лошади попадали от бескормицы, а люди замерзали. Неясно почему, но Мустафу рязанцы впустили в Переяславль Рязанский без сопротивления. Татары его расположились частью в городе, а частью в окрестностях.

Когда узнали об этом в Москве, Василий II послал на Мустафу воевод Василия Оболенского и Андрея Федоровича Голтяева со своей дружиной, к которой присоединился отряд мордвы на лыжах. Рязанцы выслали царевича из Переяславля Рязанского, и он, кое-как укрепившись на берегу Листани верстах в десяти от города, приготовился к отчаянной обороне. Нападение было произведено с двух сторон: с одной – московская пехота, вооруженная ослопами, топорами и рогатинами, с другой – мордва и рязанские казаки на лыжах с копьями, рогатинами и саблями.

Татары дрались отчаянно и в плен не сдавались. В сече погиб Мустафа и почти все его воины.

Через несколько месяцев еще какой-то татарский «полевой командир» ходил воевать рязанские укрепления, но подробных сведений об этом налете до нас не дошло.

Бой на берегах реки Листани интересен тем, что тут впервые упомянуты казаки рязанские. Это были добрые молодцы, судя по всему, русские и татары, промышлявшие в верховьях Дона грабежами, охотой и, возможно, земледелием.

В 1447 г., когда Василий II окончательно утвердился на московском престоле, последовал новый договор с рязанским князем. Иван Федорович признает Василия старшим братом, Ивана Андреевича Можайского – равным, а Михаила Андреевича и Василия Ярославича Боровского – младшими. Далее повторяются почти те же условия, что и в предыдущих грамотах. Есть только прибавление относительно литовских отношений: «А всхочетъ с тобою князь Великiй Литовскiй любви, и тобе съ нимъ взяти любовь со мною по думе; а писати ти съ нимъ въ докончательную грамату, что есь со мною съ Великимъ княземъ съ Васильемъ Васильевичемъ одинъ человекъ… А пойдетъ на тебя Князь великiй Литовскiй и мне князю Великому Василью пойти самому тебя боронити; а пошлетъ на тебя своихъ воеводъ, и мне послати своихъ воеводъ тебя боронити».

Дополнением к последней статье могут служить следующие слова из договора, который спустя два года Василий Васильевич заключил с Казимиром Литовским: «А братъ мой молодшiй, князь Великiй Ивань Федоровичъ Рязанскiй со мною съ Великимъ княземъ Васильемъ въ любви, и тобе Королю его не обидети; а въ чомъ тобе, брату моему, Королю и Великому князю Казимиру Князь великiй Иванъ Федоровичъ сгрубитъ, и тобе Королю и Великому князю мене обослати о томъ: и мне его всчунути (уговорить) и ему ся къ тобе исправити, а не исправить ся къ тобе, моему брату, Рязанскiй, и тобе Королю Рязанскаго показнити, а мне ся въ него не вступати. А всхочетъ ли братъ мой молодшiй, Князь великiй Иванъ Федоровичъ служити тобе, моему брату, Королю и Великому князю: и мне Великому князю Василью про то на него не гневаться, ни мстити ему».

Здесь московский князь вопреки условиям 1447 г. отказывается помогать рязанцам против Литвы, зато рязанскому князю предоставлено более свободы, чем прежде: он по собственному выбору может примкнуть к Литве или к Москве.