Конец легенды - Денис Ватутин

Внезапно перед моим носом появилась рука, сжимающая стакан. Я удивленно повернулся назад: это был Гарольд, который стоял во весь рост на насыпи перед бруствером.

– На, попей, Странный, – сказал он мне почти в самое ухо, слегка наклонившись.

– Ты очумел, что ли?! – крикнул я. – В укрытие!

Словно в подтверждение моих слов над нашими головами засвистели пули, но бродяга, казалось, этого совсем не замечал.

– Да не кричи ты так. – Он поморщился. – Это не выпивка: это эликсир по рецепту моей прабабки – существенно повышает меткость стрельбы и дает благословение!

Я понял, что с психами лучше не спорить. Я взял стакан и опрокинул его в глотку – жидкость была горькой, с острым привкусом трав. Я с трудом проглотил ее.

– Все, доволен? – спросил я. – Спасибо тебе, а теперь прячься.

– Скоро третья волна будет, – поддержал меня Стив.

Бродяга пожал плечами и вновь сел на пустой ящик, вынув из кармана неизменную бутыль виски.

Как ни странно, что-то во мне изменилось – взгляд словно прилипал к прицелу, и предметы стали какими-то более четкими и контрастными. Я сменил магазин автомата.

Да, с моим зрением определенно что-то произошло: все предметы вокруг подернулись полупрозрачными коконами различных цветов и форм. Броня танка полыхала ярко-красным в районе двигателя, вокруг людей были разноцветные яйцеобразные сферы, а глюки приобрели сложные узорчатые поля, напоминающие сложное плетение фракталов…

И в этот миг я заметил в сером небе два вращающихся завихрения, напоминающих воронки смерча. Они кружили бледными клочьями облаков с темно-серой сердцевиной, напоминающей зрачки гигантских глаз.

Медленно выползали из них серо-фиолетовые сгустки, словно плотные тучи, которые разбухали, превращаясь постепенно в фигуры – гигантские фигуры, только отдаленно напоминающие человеческие.

Небо потускнело, и вокруг поднялся сильный ветер, разметавший пороховую гарь над площадью.

Каждая из облачных фигур имела короткие ноги, высокие угловатые и вытянутые плечи, над которыми крепилась странных очертаний голова. Одна напоминала голову птицы с длинным клювом, а вторая вообще была похожа на не пойми что. Складывалось впечатление, что тучи твердеют, облекая фигуры четкими очертаниями. Но, несмотря на это ощущение материализации, в фигурах оставалась некая зыбкость, будто мерцание, которое усиливалось, когда по поверхности сгущающихся туч пробегали фиолетово-зеленые змейки электрических разрядов.

Все глюки, которые кружили над площадью, собрались вокруг этих вновь прибывших: высотой те были около пятиэтажного дома.

Глюки кружили возле них в различных направлениях и ритмично колебались, что выглядело как некий замысловатый танец насекомых.

По телу моему волнами пробегала дрожь, а в затылке раскалился стальной клин тупой пульсирующей боли.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – протяжно взвыла одна из фигур, совсем как та, на вершине горы.

Звук пронесся над площадью легким эхом, и я отметил краем глаза, что все люди и животные вокруг замерли, словно оцепенели. Гарольд стоял на коленях, молитвенно сложив перед лицом руки, и беззвучно шевелил губами.

Меня захлестнула волна панического страха, и я зажмурил глаза, будто на колесе обозрения треснуло крепление кабины… Но стало только хуже: тело буквально колотилось, как в лихорадке, а головная боль стала усиливаться.

В это время раздался раскат грома, вспыхнула молния, и резкий порыв сильного прохладного ветра с острым запахом озона окатил меня новой дрожью и зашумел в переулках.

Эх… Черт дери…

Когда же кончится этот кошмар? Как я хотел сейчас оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда, пускай даже в пустыне, кишащей церберами и юварками. Даже банду отморозков, мне казалось, стерпел бы…

Я вновь смотрел на окружающий мир как посторонний наблюдатель, который в любой момент может выключить монитор и пойти на кухню приготовить себе яичницу с беконом. Наверное, это защитный механизм психики, не позволяющий разуму перегружаться через край.

В это время из фигур на уровне «груди» стали медленно вытягиваться темные отростки наподобие щупалец, которые были точно такими же тонкими и длинными воронками некоего серого вещества, подобно тем, откуда появились эти чудовищные создания.

Я пытался сосредоточиться на мысли, что это всего лишь аномалии, просто незнакомой мне формы…

Воронки вытягивались, острыми, бешено вращающимися кончиками чиркая по мостовой, вздымая облачка пыли. Фигурки людей на передних позициях, трупы и даже покореженная техника исчезали в этом смерче, колышась в зыбком мареве…

Я мысленно удивился, отчего мне абсолютно наплевать, что эти щупальца медленно движутся в мою сторону…

Ближайшая фигура заохала, засвистела, и щупальца засуетились в хаотическом нервном танце. Я вдруг понял, что очертания головного выроста этого «явления» напоминают ибиса… Ибисоголовый[46]… В голову взбрела нелепая мысль, что я как-то так и представлял себе свою смерть – мертвая тишина и глюки… Только вой и свист ветра… Пустынная равнина… Путь на Вальхаллу…

И вот оно случилось… Да… Именно случилось… Вместо меня стал шагать некто другой… НЕКТО… Никаких других ассоциаций не было – это явно был сам НЕКТО… Или никто…

Дымные щупальца взвились столбом и стали осыпаться, обнажая под собой блестящий клепаный металл сложных форм… Словно схлынувший рой пчел оставил ненужного врага – перед окопами возвышалась еще одна фигура, около пяти метров в высоту. Была она нелепа, словно над ней работал скульптор-шизофреник: сверкающие тусклой бронзой части тела были в крупных заклепках, грубовато пытаясь изобразить кургузые брюки и пиджак очень топорной работы. Правая рука статуи была воздета кверху, но вместо кисти руки из рукава бронзового пиджака торчал разводной ключ. Левая кисть выглядела не лучше – из рукава торчали довольно массивные столярные клещи.

Но самое странное было с головой этого псевдопамятника – она выглядела как арка, тонкая пластина дуги, словно горбатый мостик над речкой.

Это существо с повадками памятника, гулко ступая по мостовой, с металлическим гулким лязгом двигалось так же топорно, как и выглядело. Я даже почувствовал некое содрогание почвы, будто на автомобильном мосту.

И тут… тут-то мне и пришла в голову нелепая мысль. Я отбросил автомат в сторону и медленно поднялся во весь рост, продолжая скашивать глаза на гигантские воющие фигуры.

Лязг приближался.

Фигура-памятник, перешагнув вторую линию окопов, замерла, овеваемая копотью пожарищ… Двигалась только она и дымные щупальца.