Круиз на поражение - Евгения Кретова

– Ну, вы преувеличиваете: узнав о том, что синьор Антонио Пас покинул США, вы особенно не раздумывали. И явились в полицию с признательными показаниями. А заодно и сдали всю ячейку. Кстати, часть наркотиков так и не нашли, осужденные курьеры указывали на Марию, что передали ей крупную партию.

– Вы ничего не докажете, – выплюнула Мария.

– Этим будут заниматься власти Соединенных Штатов. Мне бы со своими разобраться, – устало откашлялся Фариди. По странному стечению обстоятельств, все фигуранты того дела либо были казнены, либо убиты. Единственный выживший – ваш дед. Но Мария решила отомстить ему более изощренно – убив его внука, практически у него на глазах. Шоу, собственно, для этого и было придумано, верно, синьора Стафф?

Капитан посмотрел на полицейских, те оттеснили Степана к стене.

– А Иван?

– Господин Северов попался вашему доморощенному Отелло, – Фариди кивнул на то место, где был задержан Игорь. – Вместо того, чтобы тихо сидеть в каюте и ждать сегодняшнего дня, Игорь Романов решил поймать свою сбежавшую подругу, Ангелину. И застал ее в тот самый момент, когда к ней с непристойными предложениями обратился господин Северов. За что и был убит.

– Он должен был его просто ударить, – Мария взяла себя в руки и держалась холодно. – Я специально выдала ему одежду Стефана, чтобы все подумали, что это – продолжение их давнего конфликта.

– Намекаете на эксцесс исполнителя? – прищурился Фариди. Подумав, кивнул: – Хорошо, мы проверим это… Сегодня утром, обнаружив, что на лайнере ведутся обыски, Игорь Романов попробовал избавиться от испачканной кровью одежды, но ему это не удалось сделать. Чтобы не привлекать к себе внимание, он подбросил пакет с вещами в службу уборки кают. А сам отправился на ваши поиски.

Капитан Фариди достал из внутреннего кармана серый блокнот, от вида которого Ангелину пробила дрожь. Полицейский раскрыл его в середине, показал запись:

– Вам о чем-то говорят эти знаки?

Девушка отшатнулась, уперлась оголенной спиной в грудь Степана. Ребром ладони прикрыла рот, прерывая вырвавшийся крик. Капитан Фариди с интересом наблюдал за ней, за Степаном, как тот бережно обнял подругу, отвернул от блокнота, препарировал.

– Чувствую, нам это придется обсудить подробнее, – сказал, наконец.

– А Крейг? – спросил Степан, продолжая обнимать Ангелину за плечи.

Капитан Фариди отмахнулся снисходительно:

– Крейг? Жив, конечно, прятался в каюте, явился сегодня утром с чистосердечным признанием. Он выполнил просьбу Марии, испортил вашу финальную коллекцию.

– Как мой нож оказался у него?

Фариди уколол его взглядом:

– Значит, это ваш нож?

– Да. Я оставил его больше полугода назад у Ивана Северова.

– Тогда понятно, откуда на нем ваши отпечатки… Собственно, из-за ножа Крейг и сбежал. Он обнаружил его в своей каюте, на дне чемодана. И понял, что убийство в итоге «повесят» на него, а его самого отправят на тот свет. Вероятно, он прав и сегодня его бы выбросили за борт. Но так как синьоре Стафф не повезло, то господин Крейг спокойно вернется на родину, у меня к нему нет претензий… Или вы будете жаловаться на испорченную коллекцию?

Степан медленно покачал головой.

– Так значит, все-таки это был он, – Ангелина подняла на него голову. – Вчера, когда ты нашел меня на первой палубе, я бежала за мужчиной, очень сильно похожем на Крейга. Но тот представился англичанином и сказал, что я ошиблась. Я еще тогда подумала, что это странно.

– Вероятно, так и было. Это вполне мог быть синьор Крейг, – капитан Фариди прищурился, посмотрел на Ангелину: – Кстати, ваш рецепт от простуды мне помог, синьорина. Спасибо.

Темная, густая вода, высокие сосны по сторонам и черные гладкие валуны выше человеческого роста по берегам. Лохматые и неприветливые сосны упираются в ярко-голубое небо, касаются кромки рваных облаков. Если прикрыть глаза, то чувствуешь, как паришь над водной гладью. Будто фея.

– Прибиваемся, Командор? Тут берег хороший. Если дальше идти, то тогда до Колючего Камня. – Тощий и жилистый Коля Громов подгреб ближе, позвал Степана. Подмигнул Ангелине.

Та сидела на носу, подставляла солнцу лицо, вновь и вновь примеряя на себя новое состояние, как модница – обновку.

– Прибиваемся, – кивнул Степан.

И парой мощных гребков направил лодку к берегу.

Сегодня он весь день улыбался и счастливо пялился по сторонам: утром на стоянке с ним связался отец, хмуро и без приветствия зачитал сообщение, оставленное «некто Дидье Лапеном»: «В связи с произошедшими событиями решением общего собрания учредителей, я временно возглавил Дом Высокой моды «Киар Алари». Приглашаю вас занять место главного дизайнера линии Haute couture. О своем решении прошу сообщить до 20 июля».

– Чего ему сообщать-то, сын? – пробасил отец.

Степан шумно втянул носом густо пахнущий хвоей воздух.

– Сообщи, что мы едем, – сказал громко, чтобы отец точно услышал.

Отец недовольно пробурчал:

– Чего орешь-то… Слышу я. Что, и Гельку с собой потащишь? Может, хоть устроишься, обживешься?

Степан покосился на Ангелину, за которой в отсутствие друга ухаживал Коля Громов и поил горячим чаем из большой алюминиевой кружки.

– Потащю.

А в следующее мгновение, он уже стоял у нее за спиной и, обхватив за плечи, привлек к себе. Уткнулся в макушку. Она пахла лесом, речной водой, свободой и исполнением желания. Остро, так остро, что сводило под ребрами, не позволяло дышать.

Ночью, лежа в палатке, он придвинул ее к себе, осторожно прикусил мочку уха. Дождавшись сонного стона в ответ, прошептал горячо:

– Я не позволю тебе сегодня спать, слышишь? – одна палатка на двоих, сплав с нулевой степенью сложности, чтобы «обкатать» новичка.

Новичка, который сейчас сонно вздыхает под его руками.

Степан усмехнулся.

И скользнул к молнии ее спальника, потянул «язычок» вниз, высвобождая девушку, словно бабочку из кокона, лаская грудь, мягкий и доверчивый живот. Целуя шею.

– Степ, я тебя убью… За жестокое обращение с сонными, искусанными комарами и мошками женщинами… – Она лениво оттолкнула его, уперлась запястьями в плечи.

Он уже перевернул ее на спину, навис сверху, не видя в кромешной темноте, он ловил носом ее запах, ее негу, ее тревожное ожидание.

– Я же говорил, что я бессердечный мавр, – он уже стягивал с нее одежду, ловко, горячо и в то же время неторопливо, отдаваясь процессу и позволяя ей включиться в игру.

– Не помню такого…

Горячий шепот, рваное дыхание… Томный изгиб шеи. Да, она в игре.

Легкие руки обхватили его, коготки невзначай царапнули кожу. Повинуясь подспудному желанию, она подалась навстречу, изогнулась дугой, с наслаждением запуская пальцы в его жесткие, пахнущие дымом волосы.