Контакт - Александр Немченко

Наконец я почувствовал, как транспортник стал замедляться, послышался слабый писк тормозов, а через несколько секунд мы прибыли на станцию. Я выскочил впереди всех, таймер показывал шесть минут. Мы помчались по знакомым коридорам.

– Похоже, Б-100 прав. Я чувствую какой-то холод в этом месте – здесь вообще не осталось никаких биологических существ, даже насекомых, – произнес Кирилл. – Только на границе своего восприятия я ощущаю легкое тепло.

– Спецназ, Валентина и Амар, – тихо выдохнув, произнес Кшиштоф.

– Скоро нужный нам перекресток. После того как вы снимете все блокирующие функции, что будете делать дальше? – спросил Кирилл.

– Отправимся в ангар. Жаарр сообщил, что там полно гравилетов. Используем их. Кстати, поторопитесь. Как только блокираторы будут сняты и начнется необратимая реакция наращивания мощности, у нас будет не больше пятнадцати минут, чтобы убраться как можно дальше. Гравилеты перемещаются со скоростью до тысячи километров в час. Полетим на максимальной тяге. Учитывая, что корабль находится в глубокой расщелине, в тот момент, когда произойдет взрыв, мы успеем улететь на достаточное расстояние, чтобы нам ничто не могло повредить.

– Хорошо. Мы будем в ангаре раньше, – произнес Кирилл.

Я глянул на время, осталось пять минут. Скрипнул зубами, но вот впереди появился знакомый перекресток.

– Удачи. Освободите Валентину, и в ангар! – попрощался с нами Кшиштоф.

Я, Кирилл, Жаарр и еще четверо инопланетян побежали дальше. Коридор изогнулся вправо, затем впереди появилась знакомая лестница вверх. Несмотря на столь интенсивный бег, никто не устал, движения у всех быстры и уверенны.

Четыре минуты.

Мы выбежали в знакомый коридор, который оканчивался массивной дверью, ведущей в зал перед отсеком управления кораблем.

– Начинайте. Я пошел, – произнес Кирилл, прыгнув в небольшое помещение справа.

– А он сможет найти правильный ход, там ведь тоннели? – поинтересовался Жаарр, проводив взглядом Кирилла.

– Несомненно. Псионики интуитивно выбирают верное направление. Кинь такого в сложный лабиринт, и он выйдет из него, ни разу не ошибившись в направлении, – уверенно произнес я. Еще месяц назад я бы высмеял того, кто мне такое рассказал бы, но после всего произошедшего я уверен в способностях псионика.

Дверь в конце коридора имела большой вырез по центру. Он такого размера, чтобы спецназовец прошел не пригибаясь. Края выреза оплавились, вздулись и почернели, стали похожими на застывшие куски лавы.

– Жаарр, ребята, будьте осторожны. Я вступлю в бой сразу, как только вам удастся вытянуть их в этот коридор.

Жаарр и еще трое инопланетян побежали к вырезу.

Я глянул на стоящего рядом со мной ящера, от Жаарра его отличали чуть более темные чешуйки.

– Почему вы так легко согласились помочь нам? – спросил я.

– Потому что вы помогли нам, потому что сейчас ваш друг помогает нам, потому что без вас мы не сможем попасть на вашу планету и умрем на этом спутнике газового гиганта. Даже если ваши товарищи прилетят – далеко не факт, что они заметят нас, поверхность этого спутника огромна, заметить на ней группу инопланетян – все равно что пытаться увидеть микроб без микроскопа. Причин на самом деле еще масса. Мне их стоит перечислять?

– Нет, но спасибо, что решили помочь.

В этот миг Жаарр и трое инопланетян подошли к выходу, на таймере осталось три с половиной минуты. Они сделали несколько залпов, отпрыгнули назад. Раздался свист и металлический стук от попадания металлических шариков в дверь, пол и стены.

Жаарр и его товарищи со всех ног помчались к нам. Мы же выставили дула, направив их в проход. Я почувствовал появление в дыре спецназовца раньше, чем он там обнаружился. По какому-то внутреннему наитию я нажал на спусковую скобу как раз в тот миг, когда спецназовец выглянул в проход. Он тут же отпрянул, я услышал легкий крик. Даже с его сверхчеловеческой реакцией увернуться от такого выстрела невозможно.

Когда Жаарр и три его соотечественника вернулись к нам, мы разделились на две группы и залегли за обоими углами, выцеливая ружьями вырез в двери. В этот миг спецназ бросил в нас небольшую гранату. Мы отпрыгнули, укрывшись за углами, раздался хлопок, и коридор заполнил серебристый дым.

– Аэрозольная завеса, – воскликнул я. – Стреляйте, не дайте им под ее покровом прорваться к нам!

Завеса сделана из особых частиц разного металла, она не только задымляет все так, что невозможно что-либо разглядеть по ту сторону дыма, но и блокирует все возможные датчики: от тепловых до рентгеновских. Ни одним современным прибором невозможно заглянуть за эту завесу.

Следуя моей команде, пришельцы открыли беспорядочный огонь, целясь туда, где могли находиться спецназовцы, и я увидел, как внутри облака происходят вспышки света. Похоже, оно настолько плотное, что пучки частиц взаимодействуют с ним. Я услышал резкий свист, один из пришельцев вскрикнул, разбитая энергетическая винтовка упала на пол, а сам ящер, заливая голубой кровью пол, отполз за угол, сжимая руку. В том месте, где должно быть запястье, торчали лишь обломки костей.

Я чертыхнулся, сорвал с пояса гранату, кинул в задымление. Раздался хлопок. Я уже собирался сделать пару выстрелов из рельсотрона, но в этот миг мне привиделось, как к нам в коридор вылетает пара оглушающих и ослепляющих гранат.

– Все назад, отвернитесь! – взревел я, сам отворачиваясь, и в этот миг вылетели гранаты. Они тут же взорвались, выпустив поток яркого света и пронзительный звук.

Спецназовцы воспользовались своим излюбленным приемом: активировав гранаты, они задержали их на несколько мгновений и только после этого бросили. Поэтому гранаты, коснувшись пола, тут же взорвались. Если бы не мое предчувствие, я превратился бы в слепого и глухого калеку, но, отвернувшись от взрыва, я получил лишь частичное повреждение глаз. Это привело к легкому двоению, будто у меня резко ухудшилось зрение.

Таймер показал две минуты.

Я резко развернулся, в ушах все еще стоял шум, даже глушители шума на боевом скафандре не выдержали взрыва сразу двух гранат.

Из облака дыма вдруг выпрыгнули сразу два спецназовца. В этот миг мое сердце словно замедлило бег, а мир вокруг затормозился. Противники движутся так, словно вместо воздуха им приходится противостоять сопротивлению вязкой смолы. Наши взгляды встретились, дуло рельсотрона начало медленный путь в мою сторону. Но я уже знал, куда он выстрелит, как полетят металлические шарики и как отрикошетят. Мое состояние было похоже на то, что я пережил в зале с двигателями. Но удивляться нет времени. Я стал смещаться с линии огня, поднимая дуло рельсотрона в ответ. Первая пуля вылетела из оружия противника, медленно рассекая воздух, оставляя за собой волны, как несущаяся по океану моторная лодка. Пролетела, чуть-чуть чиркнув по шлему, затем еще одна, но опять мимо. Моя пуля вылетела в ответ. Времени поднимать ружье не было, так что я выстрелил по ногам. Металлический шарик попал противнику под коленную чашечку, где из-за того, что спецназовец слегка согнул ногу, образовался небольшой зазор между наколенником и щитком на голени. Металлический шарик с хрустом разорвал механические мышцы и врезался в ногу. Спецназовец охнул – его ногу практически перерубило. Кровь брызнула на пол. Спецназовец потерял равновесие, стал падать назад, голова его запрокинулась, открыв небольшой зазор на шее, между воротником и нижней частью шлема. Второй шарик ударил противника в шею, пройдя под углом. Он умер мгновенно, я же в этот миг распрямился, повернулся ко второму противнику, что также медленно двигается, расстреливая ближайшего инопланетянина. Я нажал спусковую скобу, шлем противника выдержал четыре попадания, а затем треснул.