Марсианин - Энди Вейер

Я направился к посадочным опорам МВА, чтобы добыть металл для полок. Большая часть МВА выполнена из композита, однако опоры должны гасить удар при посадке. Им положено быть металлическими.

Я притащил опору в жилой модуль, чтобы не пришлось работать в скафандре. Она представляет собой треугольную решетку из металлических полос, соединенных болтами. Я разобрал ее.

Для изготовления кронштейнов я использовал молоток и… собственно, все. Чтобы сделать букву L, не требуется особой точности.

Нужно было просверлить отверстия для болтов. К счастью, мой убийца «Патфайндера» быстро справился с этой задачей.

Я боялся, что возникнут сложности с присоединением кронштейнов к ходовой части марсохода, но это оказалось несложно. Мне удалось снять нужную деталь, просверлить, прикрутить кронштейны и поставить обратно на марсоход. Затем я проделал то же самое с прицепом. Важное замечание: ходовая не является частью герметичного отсека. Просверленные мной отверстия не будут выпускать воздух.

Я испытал кронштейны — поколотил по ним камнями. Мы, межпланетные ученые, в дружбе с высокими технологиями.

Убедившись, что кронштейны не оторвутся при первом же использовании, я проверил новое расположение солнечных панелей. Две стопки по семь панелей на крыше марсохода, еще семь — на прицепе, еще по две — на каждой полке. Все получилось так, как было задумано.

Закрепив панели, я немного поездил. Разгонялся, тормозил, поворачивал по уменьшающемуся радиусу и даже резко остановился. Панели не шелохнулись.

Двадцать восемь солнечных панелей, детка! Плюс место для еще одной!

Заслуженно поколотив себя в грудь — Тарзан-победитель! — я разгрузил панели и оттащил обратно к электростанции. Завтра я проснусь не в Чикаго.

ЗАПИСЬ В ЖУРНАЛЕ: СОЛ 211

На моем лице — широкая улыбка. Улыбка человека, который расхреначил свою тачку — и не сломал ее.

Сегодня я убирал из марсохода и прицепа лишний мусор. Подошел к делу весьма агрессивно. Место в герметичном отсеке — на вес золота. Чем больше хлама я вытащу из марсохода, тем больше пространства достанется мне самому. Чем больше дерьма я вычищу из прицепа, тем больше припасов смогу туда сложить — и тем меньше их окажется в марсоходе.

Первый на вылет: в каждом транспортном средстве есть скамья для пассажиров. Прощай!

Следующий: прицепу не нужно жизнеобеспечение. Баллоны с кислородом и азотом, CO2-фильтр в сборе… все это балласт. Прицеп будет обмениваться воздухом с марсоходом (в котором имеются собственные экземпляры этих устройств), и в нем будут находиться стабилизатор и оксигенатор. С учетом компонентов жилого модуля и марсохода у меня окажется две избыточные системы жизнеобеспечения — больше чем достаточно.

Затем я выкинул из прицепа водительское кресло и панель управления. Прицеп будет физически соединен с марсоходом. Его задача — волочиться следом и подавать воздух. Ему не нужно управление и мозги, однако я все же пощадил его компьютер. Он маленький и легкий, и я захвачу его с собой. Если в пути что-то случится с компьютером марсохода, у меня будет запасной.

Теперь в прицепе намного больше места. Время экспериментов, детка!

Жилой модуль оборудован двенадцатью батареями на 9 киловатт-часов. Они громоздкие и неудобные. Больше двух метров в высоту, полметра в ширину и три четверти метра в толщину. Увеличение размера позволило уменьшить отношение массы к киловатт-часу емкости. Да, это противоречит здравому смыслу. Но стоило НАСА обнаружить, что можно снизить массу, увеличив объем, как они всеми руками ухватились за эту идею. Отправка массы на Марс стоит денег.

Я снял две батареи. Если вернуть их на место до конца дня, ничего не случится. Жилой модуль использует батареи преимущественно по ночам.

Открыв обе двери шлюза прицепа, я смог затащить внутрь первую батарею. Затем, поиграв некоторое время в реальный «Тетрис», нашел способ поставить первую батарею так, чтобы затащить внутрь вторую. Вместе они заняли всю переднюю половину прицепа. Если бы не выбросил ненужный хлам, мне ни за что не удалось бы разместить их внутри.

Аккумулятор прицепа стоит на ходовой части, однако основная линия питания проходит через герметичный отсек, поэтому я смог подключить батареи жилого модуля напрямую (непростая задача, работать-то приходится в скафандре).

Системная проверка из марсохода показала, что я все подсоединил правильно.

Возможно, это кажется несущественным, но на самом деле это потрясающе. У меня будет 29 солнечных панелей и 36 киловатт-часов емкости. Я все-таки смогу проезжать в день по 100 километров.

По крайней мере четыре дня из пяти.

Согласно моему календарю, зонд снабжения «Гермеса» будет запущен из Китая через два дня (если не произойдет ничего непредвиденного). В случае провала весь экипаж окажется в полной заднице. Это тревожит меня больше, чем что-либо еще.

Я провел в смертельной опасности долгие месяцы и вроде как притерпелся к ней. Но теперь я снова нервничаю. Мне вовсе не хочется умирать, но еще меньше хочется, чтобы погибли мои товарищи. И мне не узнать, как прошел запуск, пока я не доберусь до Скиапарелли.

Удачи, ребята.

— Привет, Мелисса… — сказал Роберт. — Я на связи? Ты меня видишь?

— Четко и ясно, детка, — ответила капитан Льюис. — Видеосвязь отличная.

— Мне сказали, у меня пять минут.

— Лучше, чем ничего, — отозвалась Льюис. Паря в своей каюте, она дотронулась до переборки, чтобы остановить движение. — Приятно видеть тебя живьем.

— Ага. — Роберт улыбнулся. — Я почти не замечаю задержки. Хотел бы я, чтобы ты вернулась домой.

— Я тоже, детка, — вздохнула Льюис.

— Не пойми меня неправильно, — быстро добавил Роберт. — Я понимаю, почему ты это делаешь. Тем не менее, как закоренелый эгоист, я скучаю по своей жене. Эй, ты паришь в воздухе?

— Что? — переспросила Льюис. — А, да. Сейчас корабль не вращается. Нет центростремительной гравитации.

— Почему?

— Потому что через несколько дней мы стыкуемся с «Тайян Шенем». Мы не можем вращаться во время стыковки.

— Ясно, — сказал Роберт. — Как дела на корабле? Тебя кто-нибудь достает?

— Нет, — покачала головой Льюис. — Они славная команда. Мне с ними повезло.

— Кстати! — сказал Роберт. — Я приобрел обалденное пополнение к нашей коллекции!

— Да? И что же?

— Восьмиканальные «Величайшие хиты „Аббы“». В оригинальной упаковке.

Глаза Льюис расширились.

— Серьезно? Семьдесят шестого или перевыпуск?

— Семьдесят шестого!

— Ну надо же! Отличная находка!

— Я же говорил!