Взводный - Александр Айзенберг

работали устроив себе позиции метрах в ста позади основной линии обороны и выбивали немецкий командный состав и пулемётчиков. Всё это позволяло достаточно легко отбивать все немецкие атаки при относительно низких собственных потерях, хотя они конечно были. Такая манера боя очень быстро истощила мои запасы патронов к трофейным пулемётам, все же немецкие МГ жрали патроны, как не в себя, имея скорострельность в 600 — 1200 выстрелов в минуту. Всё это заставило меня задуматься о пополнение боезапаса к трофейным пулемётам. Понятно, что со своих складов мне их не получить, сейчас не 44 год, и даже не 43, трофейного вооружения и боеприпасов ещё катастрофически мало, значит необходимо самому заботится об этом. Вот и пришлось разработать небольшую операцию по пополнению запасов. Сначала разумеется отправил к противнику разведку, которая за три дня и собрала все необходимые мне сведения. Затем ночью вся разведка полка, в полном составе двинулась на нейтралку, их задачей на довольно большом участке в пару километров длиной было уничтожить немецких часовых. Начали в полночь и к двум часам ночи тихо всех сняли, после чего первый батальон также тихо, без криков и выстрелов двинулся вперёд после получения сигнала от разведки. За час бойцы ножами и лопатками вырезали всех спящих немцев. Случилось конечно несколько осечек, но в целом они на общую операцию не повлияли, после чего к немцам двинулись мои грузовики. До утра мы вывезли к себе почти две сотни грузовиков с патронами и запасными стволами к немецким пулемётам, а также нужными нам снарядами. Под разграбление попали не только несколько небольших складов, но и большой полковой, расположившийся в полутора десятках километров от передовой. Его охрану также тихо вырезали, после чего основательно обчистили, а после себя оставили немцам сюрприз. Сразу его поджигать или как иначе уничтожать не стали, это всех окрестных немцев перебудит, но когда они начнут днём тут разбираться, всё оставшееся рванёт. На складе оказалось много гранат, снарядов и мин, которые нам были не нужны. Для своей трофейной техники я снарядов набрал на пару недель интенсивных боёв. Просто бои шли ожесточённые и потери в технике были большие, я просто не был уверен, что трофейная техника продержится больше месяца, да и ломалась она часто, а с запчастями понятно что было, попробуй достань.

Утром следующего дня сначала всё было тихо, но потом, когда немцы разобрались с последствиями моей шалости, наши укрепления накрыл шквал огня, правда в окопах ни кого не было. Тут и ежу понятно, что когда противник увидит наши художества, то очень сильно захочет выразить нам всю степень своего недовольства. Наступать ему всё равно будет нечем, сразу, так чего мне своих бойцов в окопах под обстрелом морозить, вот и отвёл их на полкилометра в тыл, если что, то занять свои позиции они успеют. Немцы почти два часа обстреливали и бомбили пустые окопы, разрушения были сильные, но вот потерь от этого обстрела мы не понесли. Всю ночь пришлось восстанавливать позиции, благо, что инструмента, что материала, что рабочих рук у меня хватало. За то время, что мы тут стояли, я озаботился созданием резерва стройматериалов, их складировали позади позиций, вот теперь и пригодились. Вчерашним обстрелом дело не ограничилось, на следующий день после короткого обстрела, на мои позиции двинулась почти сотня немецких танков, при поддержке многочисленной пехоты, и вот тогда нам стало действительно жарко. Не будь у меня достаточно артиллерии, то сдержать немецкую атаку нам навряд ли удалось. Снова первыми заработали мои гаубицы и тяжёлые миномёты, они стали ставить огненную завесу перед немцами, затем в бой вступили УСВ, их пришлось заблаговременно затащить в отрытые капониры, которые кроме того были прикрыты срубами. От осколков и малокалиберных снарядов защитят, и то дело, ну и последними в бой вступили сорокопятки, когда немцы вплотную приблизились к нашим окопам. Нашлось дело и трофейным противотанковым ружьям, наших то пока нет.

Противотанковое ружьё ПТРД начало серийно выпускаться с 22 сентября 1941 года, а ПТРС с ноября 1941 года.

Всё поле боя затянуло густым дымом от горевшей немецкой техники, что значительно затруднило мне обзор, но немецкую атаку в итоге мы отбили, хотя потери понесли большие. Тут не получилась игра в одни ворота, и потери были, как у пехоты, так и у артиллеристов, да и бронетранспортёрам тоже досталось, к тому же они начали ломаться, а запчастей кот наплакал. Это раньше мне было проще захватить новый бронетранспортер, чем мучатся с ремонтом старого, только та вольница прошла, теперь приходилось моим технарям под прикрытием разведки по ночам ползать на нейтралку и снимать там с подбитых немцев необходимые запчасти. Хотя в итоге нам и пришлось отступить, но не потому, что нас выдавили немцы, а потому, что отступили соседи. Полк понёс большие потери, около трети бойцов, хорошо ещё, что это не были безвозвратными потерями. Всем раненым велел из госпиталя прислать весточку, терять хорошо обученных бойцов я не хотел. Как только они подлечатся, пошлю в госпиталя своих людей за ними и пусть только мне попробуют не отдать их.

В основном мне трудно было сказать, как моё невольное вмешательство отразилось на истории, но то, что темпы немецкого наступления замедлились, было неоспоримым фактором. Кстати командующим фронтом стал Жуков, Кирпонос стал командующим армии, у него под командованием остались только те силы, что он смог с моей помощью вывести из окружения. Вот тут и случился кофуз, как раз выпал снег и я приказал срочно перекрасить всю технику в белый цвет. Чем красить было, и кому тоже, так что в течение дня всё и покрасили, включая машины. Главное, это правильно поставить задачу и организовать её выполнение, вот я это и сделал. Жуков, которого назначили командующим, решил лично осмотреть части, и вот когда он ехал в очередную часть, впереди показались сначала немецкие мотоциклы с пулемётами, а за ними и бронетранспортёры, причём и вся техника, и все солдаты были в белом камуфляже.

— НЕМЦЫ! Быстро назад!

Машина Жукова, а также приданный ему в охранение бронеавтомобиль БА-20 с грузовиков бойцов резко развернулись, благо снега ещё не успело намести, а земля промёрзла, так что развернуться проблем не составило, вот только немцы повели себя как то странно, они не только не бросились в погоню, но даже не открыли огонь. Вскоре из замыкавшего грузовика увидели, как за немецкими бронетранспортёрами появляется наш БА-10, а следом за ним и БТ. Машины Жукова были прекрасно видны и расстояние было не больше километра, но немцы почему то не стреляли, и в погоню тоже не бросались. Вскоре на дороге появился стоящий грузовик, было видно, что водитель меняет колесо. Машины Жукова пронеслись мимо него не останавливаясь, вот только через несколько минут появилась новая странность. Мотоциклы немцев подъехали к стоявшей машине, на минуту остановились и спокойно поехали дальше, а водитель также спокойно остался менять колесо. Приблизившаяся колонна просто объезжала стоящую машину, вот это и заставило Жукова и сопровождавших его задуматься. Наконец остановившись, он приказал сопровождавшему его грузовику с десятком бойцов остаться на месте и выяснить, кто это движется. Долго ждать не пришлось, мотоциклы остановились у грузовика, и несколько минут спокойно разговаривали. Затем колона остановилась, а из переднего бронетранспортёра вылез человек в белом камуфляже и подошел к его охране. Через пару минут грузовик спокойно поехал к Жукову, а колонна, подождав несколько минут, тоже тронулась с места. Грузовик быстро доехал и лейтенант, командир бойцов доложил.

— Это наши, товарищ командующий, отдельный механизированный полк полковника Прохорова, а по технике, так у него почти вся техника трофейная.

И тут Жуков вспомнил, что слышал про этого Прохорова, как он воюет, и что как раз тут и держит оборону. Вскоре на эмке подъехал и сам Прохоров, у него оказалась такая же, как и у Жукова вездеходная ГАЗ-61–73, что впрочем не особо удивило его. Выскочив из своей машины, Прохоров подскочил к Жукову и отрапортовал.

— Товарищ командующий, отдельный механизированный полк производит смену дислокации, командир полка полковник Прохоров.

— Напугал ты меня