Уродина - Скотт Вестерфельд

Ее отвели в библиотеку, превращенную в штаб интервентов. Длинные столы были уставлены переносными компьютерами, за которыми сидели чрезвычайники. Привычную тишину нарушал гул обмена короткими фразами и распоряжениями. От режущих, как бритвы, голосов жестоких красавцев Тэлли стало тошно.

За одним из столов ее поджидала доктор Кейбл. Она просматривала старинный журнал, и вид у нее был почти расслабленный, отстраненный от деятельности, кипевшей вокруг нее.

– А, Тэлли. – Она оскалила зубы, пытаясь изобразить улыбку. – Рада тебя видеть. Садись.

«Чего это она так любезничает?» – гадала Тэлли. Другие чрезвычайники обращались с ней как с преступницей. Неужели какой-то сигнал от медальона добрался до этих мерзавцев до того, как она его уничтожила?

В любом случае, единственная возможность убежать от этих людей заключалась в том, чтобы продолжать игру. Тэлли придвинула стул и села.

– Господи. Посмотрела бы ты на себя, – сокрушенно покачала головой доктор Кейбл. – Да ты просто ходячее наглядное пособие на тему «Зачем нужна Операция Красоты».

– Утро получилось не самое удачное.

– С тебя словно кожу хотели соскоблить.

Тэлли пожала плечами.

– Я просто пыталась убраться с дороги.

– Вот уж действительно. – Доктор Кейбл положила журнал на стол обложкой вверх. – Судя по всему, тебе это не очень-то удалось.

Тэлли дважды кашлянула и прогнала из легких последние остатки перца.

– Похоже, нет.

Доктор Кейбл глянула на свой компакт-монитор.

– Как вижу, тебя задержали в числе тех, кто оказывал сопротивление?

– Некоторые дымники уже подозревали меня. Поэтому, когда я услышала, что начинается вторжение, я попыталась скрыться из поселка. Мне не хотелось никому из здешних попадаться на глаза, когда они поняли бы, что происходит. Мало ли – вдруг бы они рассвирепели и накинулись на меня.

– Самосохранение. Ну что ж, хоть в чем-то ты хороша.

– Я не просила, чтобы меня сюда посылали.

– Верно, не просила, но и не торопилась обратно. – Доктор Кейбл откинулась на спинку стула и сложила «шалашиком» тонкие длинные пальцы. – Так сколько же времени в точности ты тут провела?

Тэлли заставила себя снова кашлянуть, гадая, сумеет ли соврать. Ее голос, пока еще хриплый и неуверенный после того, как она наглоталась перца, вряд ли мог ее выдать. И хотя кабинет доктора Кейбл в городе был похож на здоровенный детектор лжи, эти стол и стул были сделаны из цельного дерева, и внутри них вряд ли находилась какая-нибудь потайная аппаратура.

– Не так долго, – уклончиво ответила Тэлли.

– И добралась сюда ты не так быстро, как я рассчитывала.

– Да я вообще могла сюда не добраться! А когда добралась, после моего дня рождения уже сто лет прошло. Вот почему ко мне тут сразу отнеслись с подозрением.

Доктор Кейбл покачала головой.

– Наверное, мне надо было переживать за тебя, волноваться – как ты там, одна-одинешенька, под открытым небом. Бедняжечка Тэлли.

– Спасибо за заботу.

– Уверена, ты бы воспользовалась медальоном, если бы на самом деле тебе грозила большая беда. При том, что, кроме желания выжить, тебе похвастаться нечем.

Тэлли ухмыльнулась.

– Я могла свалиться со скалы в море. Чуть не свалилась, между прочим.

– Мы бы сразу прилетели за тобой. Если бы медальон получил повреждение, он бы автоматически послал сигнал.

Смысл этих слов не сразу дошел до Тэлли. «Если бы медальон получил повреждение…»

Тэлли вцепилась пальцами в край стола, стараясь не выдать своих эмоций.

Доктор Кейбл прищурилась. Здесь у нее не было аппаратуры, которая бы следила за голосом Тэлли, ее пульсом и потовыделением, но зато она смотрела в оба, внимательно следя за реакцией Тэлли.

– Кстати говоря, а где медальон?

Пальцы Тэлли метнулись к шее. Конечно, доктор Кейбл сразу заметила отсутствие сердечка. И все ее предыдущие вопросы были предназначены для того, чтобы привести к этому. Мысли Тэлли отчаянно заметались в поисках ответа. Наручники с нее сняли. Остается только выбраться отсюда и добежать до обменника. Если скайборд по-прежнему лежит на крыше – разложенный и заряжающийся под лучами утреннего солнца, – удастся удрать.

– Я спрятала его, – ответила она. – Я боялась.

– Чего боялась?

– Вчера ночью, после того как я уверилась в том, что это место – действительно Дым, о котором вы говорили, я активировала медальон. Но у них тут есть приборы для поиска «жучков». Они один «жучок» обнаружили в моем скайборде – ведь вы туда засунули «жучок», а мне не сказали.

Доктор Кейбл улыбнулась и нарочито беспомощно развела руками.

– Из-за этого я чуть было сразу не погорела, – продолжала Тэлли. – Поэтому когда я активировала медальон, то испугалась, что они засекли сигнал. И я спрятала сердечко – вдруг бы они начали его искать.

– Понятно. Выраженному инстинкту самосохранения порой сопутствует некоторая доля интеллекта. Я рада, что ты решила помочь нам.

– Можно подумать, у меня был другой выбор, – фыркнула Тэлли.

– У тебя всегда был выбор, Тэлли. И ты сделала правильный выбор. Ты решила добраться сюда и найти свою подругу, чтобы спасти ее от пожизненного уродства. Теперь ты должна радоваться.

– Да я просто в восторге.

– Какие же вы, уродцы, все инфантильные. Ну ничего, скоро ты повзрослеешь.

От этих слов по спине Тэлли побежали мурашки. Для доктора Кейбл «повзрослеть» означало «пройти промывку мозгов».

– Тебе придется оказать мне всего еще одну услугу, Тэлли. Не могла бы забрать медальон оттуда, где спрятала его? Не хотелось бы оставлять тут следов.

Тэлли улыбнулась.

– С радостью.

– Этот офицер будет сопровождать тебя. – Доктор Кейбл подняла указательный палец, и рядом с ней возник чрезвычайник. – А для того чтобы твои приятели-дымники не считали тебя предательницей, мы все обставим так, будто ты храбро сопротивлялась нам.

Чрезвычайник завел руки Тэлли за спину, и она почувствовала, как в ее запястья снова впился пластик.

Она шумно втянула воздух ноздрями. Кровь бешено стучала у нее в висках, но она заставила себя выговорить:

– Как скажете.

– Сюда.

Тэлли вела чрезвычайника к обменнику, поглядывая по сторонам, чтобы оценить обстановку. В Дыме воцарилась тишина. Костры горели без присмотра. Некоторые уже погасли и только жалко дымили. От почерневших бревен сгоревших домов все еще расходились тучи дыма и расползались по поселку.